Наступила третья зима войны. В морозы печка довольно сла­бо нагревала комнату, где жили мама с Наташей. Они ложились спать в одежде, а по ночам в комнату приходили крысы и бега­ли хороводом друг за другом — голова в хвост. Мама с вечера заранее складывала у кровати поленья, несколько поленьев кла­ла и поверх одеяла. Время от времени бросала полено — не це­лясь в крыс, боясь задеть и разозлить их, а для шума. Крысы убегали, потом прибегали снова. Что их привлекало, было не­понятно: ведь запасов еды в комнате не было.

Он окончил войну в чине майора. На фронте его собирались представить к следующему званию, но сказали, чтобы он сам написал на себя характеристику. Ему это казалось совершенно недопустимым, и он ничего писать не стал. Был награжден наградами: медаля­ми «За отвагу», «За оборону Ленинграда», «За победу над Гер­манией», двумя боевыми орденами.

Так мы и встретили 1950-е годы: впяте­ром в однокомнатной квартире с проходной кухней — кухней, где ночью на сундуке спала няня, днем топилась дровяная пли­та, вечером мыли в корыте меня маленькую, в этом же корыте стирали белье, под столом жила кошка с котятами, — а книг в доме становилось все больше и больше.

Я должен был бы написать более спокойное письмо, но не могу этого сделать. Может быть, ты еще не утверждена, еще есть время отказаться. Не для того же ты кончала две аспирантуры, чтобы сооб­ражать, как купить гвозди. Это сделает лучше тебя любой из работни­ков школы, а вот учить ребят лучше тебя никто не сможет.

Женская добровольная служба бралась и за другие задания, такие, как, например, распределение 45 миллионов книжек талонов на нормированные товары; развозка на велосипедах по полям, где убирали урожай, пирожков со свининой; вязание носков для британской армии. К концу 1941 года WVS насчитывала миллион человек.

В декабре 1941 незамужние женщины в возрасте от 19 до 30 лет были в обязательном порядке мобилизованы на оборонную службу. К этому контингенту, в качестве добровольцев, присоединились и многие замужние женщины. Женщинам предоставлялся выбор — служить в промышленности или во вспомогательных оборонных службах.

Новогодняя ночь 1943 г. Валя уже вдова, ее дети — сироты. От Саши давно нет писем. Неужели и я вдова?.. Я сижу одна и плачу. Пересмотрела его фотографии, залила их слезами. В школе дела не ладятся. Ребята ненавидят друг друга, издеваются друг над другом, ненавидят учителей, школу, учебу, книги, знания. Когда кончатся муки и наступит ли вообще жизнь?

Каждый из подсудимых заявлял, что невиновен, многие из них заявляли, что они только следовали приказам, либо ставили под сомнение полномочия суда. Приговоры были оглашены 1 октября 1946 года. Восемнадцать подсудимых были признаны виновными, трое были оправданы.

В начале войны официальная стратегия обороны отвергла идею использования лондонского метрополитена в качестве бомбоубежища. Свою роль в этом сыграли опасения в отношении возможного развития «менталитета жителей подземелья».

В конце 1939 года началась нацистская пропаганда по радио, в ней использовали и работников радио из Великобритании. Вскоре во всей Великобритании стал печально знаменитым радиоведущий по прозвищу «Лорд Гав-Гав». Было некоторое количество людей из Британии, которые по разным политическим и личным мотивам работали на немцев, участвуя в передачах германского радио.

Газеты каждый день сообщали, что по всей Европе обстановка становится все более напряженной, непрестанная дипломатическая активность создавала атмосферу мрачных предзнаменований. Правительство издало серию листовок для каждого домохозяйства; в первой из них давались основные сведения о гражданской обороне и перечислялись меры предосторожности при воздушных налетах.

Железнодорожный путь идет по окраине города; мы увидели, что по каждому дому били пули или артиллерийские снаряды. На улицах видны остовы танков, автомобилей и трамваев, даже, несмотря на то, что прошло уже больше года войны. В некоторых местах немцы убрали электрические столбы и сняли провода.

Немцы выстреливали по 100 патронов ежедневно, а мы — 5 в неделю. А некоторые до сих пор удивляются, почему каждый немецкий солдат был в десять раз лучше подготовлен, чем любой из нас. Еда во время всего периода подготовки была одна и та же: чашка суррогатного кофе и четверть буханки хлеба; на обед и ужин ячневая каша с черносливом и бобами.

6 августа 1945 над японским городом Хиросима солнце взошло в ясном голубом небе, обещая приятный теплый день. Ничто в эти рассветные минуты не указывало на то, что этот день будет чем-то отличаться от предыдущих. В этот день одна-единственная бомба, сброшенная с самолета, разрушила город, и это привело к окончанию Второй мировой войны и ввело человечество в атомный век.

Хочется написать тебе о падении нра­вов и ломке святая святых во время войны. Ты уже писала об этих утешениях для слабовольных сладострастников: «Война все спишет». Списать она, конечно, может, но в то же время она спишет и чистоту чувства.

Некоторые румынские солдаты насиловали советских женщин, когда появлялась возможность. Если бы такое увидел офицер, он застрелил бы такого солдата на месте, но солдаты не находились постоянно на глазах у офицеров. Часто насильников наказывали свои же бойцы. Если насильника ранило, его никогда не выносили с поля боя.

Первая утечка информации произошла на совместном ужине с британцами. Лейтенант Гордон Хокинз, младший лейтенант Хэнк Горман и я получили приглашение отужинать на борту британского дредноута «Родней», стоявшего на причале в порту Росайт. Позже обнаружилось, что первопричиной этого приглашения послужило желание разжиться американскими сигаретами.

В середине 1942 года в британском флоте было только пять авианосцев, пригодных к морской службе, и ни один из них не мог быть выделен для охраны конвоев. Конвои практически не имели никакого прикрытия с воздуха. Находясь за пределами дальности действия британских истребителей и бомбардировщиков с береговых баз, конвои не могли надеяться на защиту от вражеских самолетов-разведчиков, бомбардировщиков и подводных лодок.

Я ежедневно вел дневник с того момента, когда мы отбыли из Кемп Килмера до момента моего назначения в 422-ю бомбардировочную эскадрилью 305-й бомбардировочной авиационной группы, входившей в состав 40-го боевого авиакрыла 1-й дивизии 8-й воздушной армии США, которая базировалась в Англии. 305-я бомбардировочная авиационная группа располагалась вблизи Челвастона, небольшого городка в 130 километрах от Лондона.

Старшекурсники наделены правом полного контроля над курсантами младших курсов (называемых «зомби») и постоянно давят на них, чтобы выявлять не очень прилежных. Взыскания налагаются за любые нарушения правил, за пыльные ботинки, если не поприветствовал старшего, если слишком медленно отвечаешь на вопросы, и так далее. Эти взыскания складываются и дают в сумме до часа маршировки с винтовкой при частоте шагов 128 в минуту.

В течение предшествующих шести месяцев в лагере находились около 980 срочнослужащих и двадцать офицеров. Это были британцы, голландцы, австралийцы и несколько американцев; большинство американцев были из уцелевших в боях в Яванском море. Япы привезли их сюда, чтобы они в качестве рабов строили малые грузовые суда на верфи Каванами. Работали без выходных, пищевой рацион составлял 900 калорий в сутки.

1 июля в лагерь прибыли другие японские охранники, отличавшиеся от прежних. Эти были старше; некоторые были, по-видимому, инвалидами. Позже майор Дормсдорф узнал, что некоторые из них служили в Китае и физически были уже не годны для службы в условиях боевых действий. Их отношение к пленным было более враждебным. Они были настроены мстительно, и, казалось, испытывали удовольствие, изматывая нас. Вначале они мучили нас в темное время суток. Но вскоре обнаглели и стали терзать нас и при свете дня.

После Первой мировой войны карта Европы была изменена, образовалось несколько новых государств. В результате этого три миллиона немцев оказались поданными Чехословакии. Когда к власти пришел Адольф Гитлер, он пожелал объединить всех этнических немцев в одном государстве.

Погода была плохая, войска в плохом состоянии духа. Наша армия застряла на одном месте; в качестве положительного штриха к этой картине можно было добавить: «Однако русские сражаются замечательно». Наш фронт начинал выглядеть неподвижным. Прибывало все больше и больше боеприпасов и самолетов, так что враг подвергался практически беспрерывной бомбардировке и не смел передвигаться в светлое время суток.

Разворачивалась военная кампания на западе России, это была тяжелейшая кампания войны, хотя некоторые, как ни странно, в этом сомневаются. Нашим солдатам казалось невероятным, что это будет продолжаться так долго, они все время ожидали прорыва на каком-то другом участке фронта. Многочисленные танковые и моторизованные части союзных войск нельзя было эффективно использовать в горах и в грязи.

Мне предстояло вскоре стать военнослужащим № 3631-9558. Считалось, что провожать солдата на войну — мужское дело; это произносилось с улыбкой, по-другому папа этого не говорил. Сознавая себя призывником, я был в неплохом настроении. Пожалуй, тот период был не самым подходящим для вступления в армию, но лично мне было уже пора.

Мы переживали случившееся, смотрели на множество разрушенных кораблей в Перле, слушали радио, прислушивались к суматохе, которая охватила столицу нашего государства в поисках виноватых в том ужасном бою в Перл-Харборе, где мы были абсолютно неподготовлены, корабли были не готовы к войне и мы были отданы на растерзание японцам. Они могли бы захватить Перл-Харбор, если бы знали, что им надо делать.

Тренировки чередовались — день занятий по дзюдо и день занятий по преодолению препятствий. Так продолжалось целый месяц. Было очень много тренировок по рукопашному бою, тренировок с ножом, с мачете, с винтовкой, а также тренировок по проползанию под колючей проволокой, когда поверх наших голов велась стрельба боевыми патронами. Другие занятия включали перелезание через стены, перепрыгивание с помощью веревок с одной стороны водного препятствия на другую.

1942,3 апреля. Я уже писал тебе о том, чтоб ты меня ждала, но не жди скоро. До конца войны далеко, и я, конечно, скоро не вернусь. К войне настолько привык, что удивлять бомбежками, артогнем, минометным и пулеметным огнем она уже перестала.

Я часто смотрю в твою сторону — на запад. Ты, папа, Ленинград… По всему и по всем так стосковалось сердце. Но ты не волнуйся за меня и не беспокойся — к этой тоске могли быть прибавлены многие другие муки — я это понимаю, и я справлюсь.

Письма я тебе пишу плохие: некогда, устал и маленько огрубел. Ты меня простишь за это. От меня ты сейчас не получаешь писем, т. к. я с 4 по 22 или 23 тебе не писал. При подобных промежутках не волнуйся. Если нет писем, это еще ничего. Я уже писал тебе, что если что-либо случится, тебя в неведении держать не будут. Я в дивизии старожил, каких немного, и меня многие знают.

Наш Новый год материально мы не можем отметить. Все идет, как всегда. Хотелось бы получить от тебя письмо, но по­чта наша за нами не поспевает, и писем я не имел уже более недели. Все, что я пишу тебе, не имеет строгой последователь­ности. Происходит это по ряду причин: темно, тесно, холодновато, я устал и пишу урывками.

3 декабря 1941 г. Думал вот-вот от тебя пойдут письма, как вдруг известие: «немцам сдан Тихвин». Опять преграда. На днях я потерял своего чудного шофера, с которым проез­дил около 3 месяцев: есть много оснований предполагать, что он погиб вместе с машиной. Жаль безумно, прекрасный был парень.

1941, 18 октября. Еще и еще раз перечитываю твои письма. По не­которым письмам вижу, что ты держишься молодцом, но на не­которых видны следы твоих слез. Не надо убиваться, милая. Помни, что сейчас страдают миллионы, и мы с тобой далеко не самые несчастные.

Ввиду того, что письма идут недели по три, полу­чается какое-то странное от них впечатление. Получаю от тебя письма, писанные тогда, когда я был еще в тылу, а вот уже ме­сяц, как мы на передовых. Как много, кажется, прошло времени с тех пор.

Письма от тебя еще не получил, но получил теле­грамму. В Ленинграде, хотя я там не был после вашего отъезда, все по-прежнему: фашисты до него не долетают и, ве­роятно, не долетят. В моем положении все по-прежнему. Целые дни стреляю, пока на стрельбище. Сегодня стрелял из 5 видов оружия.

Первые письма друг другу наши будущие папа и мама нача­ли писать еще в мирное время, в 1933 году. Тогда они оба только что закончили первый курс Ленинградского государственного педагогического института им. А. И. Герцена, где учились на факультете языка и литературы.