Мечты, любовь и испытания войной

Воспоминания летчика ‑ участника бомбардировок, осуществлявшихся 8-й воздушной армией США во Второй мировой войне. (Отрывки из книги)

Предисловие

На написание и публикацию этой книги меня вдохновили события 1988 года, когда один из моих старых друзей, тоже ветеран Второй мировой войны, воевавший, как и я, в 8-й воздушной армии США, уговорил меня вступить в члены Исторического общества 8-й воздушной армии. Затем я стал членом Мемориального общества 305-й бомбардировочной авиационной группы – группы, в которой я во время войны служил в Англии и совершил 35 боевых вылетов, будучи пилотом тяжелого бомбардировщика B-17.

После пары ветеранских встреч и возобновления дружбы с однополчанами в моей памяти поднялась волна воспоминаний о том времени, и вспыхнул интерес к коробке старых писем, которые тогда писали друг другу моя жена и я. Тесная связь между моей женой и мной, которая сформировалась в те дни испытаний, остается прочной свыше 55 лет.

Предыстория

В книге рассказана история о двух молодых людях из Бруклина, района Нью-Йорка, которые познакомились в разгар Второй мировой войны (в феврале 1943 года) на политическом вечере, после которого состоялись танцы.

Девушку звали Дорис Кадиш, ей было 18 лет, она работала на военном заводе. Подвижная, энергичная, с шапкой коротко подстриженных каштановых кудрей, с живыми карими глазами. Эти глаза мгновенно покорили двадцатилетнего парня по имени Сол* Ливайн, выпускника Бруклинского технического училища, который учился в то время в вечернем инженерном колледже Купер Юнион (Cooper Union). Он был внесен в списки призывников армейской авиации и ждал призыва, чтобы приступить к военной службе в качестве курсанта ВВС.

*Примечание: Свои письма автор подписывает не только именем Сол, но и именем Рей; это же имя указано как имя автора книги.

 

7 февраля 1943

Здравствуй, Дорис!

Помнишь довольно робкого никудышного танцора на вечере «Честная игра», который весь вечер цеплялся к тебе, как пиявка, а потом даже не предложил проводить до дома? Так вот, это я!

Я очень надеюсь, что ты не сочтешь мое письмо чересчур несерьезным, но я, честное слово, очень-очень хотел увидеться с тобой снова. Не знаю, судьба это или что, но на следующий день я получил телеграмму, где было велено в четверг прибыть в Атлантик-Сити, штат Нью-Джерси, для начальной армейской  подготовки. Я был курсантом-резервистом ВВС и я подлежал призыву в 24 часа, вот меня и вызвали. Я был этому рад, вот только одному не рад: жаль, что не смог с тобой увидеться и поближе с тобой познакомиться. Ты произвела на меня большое впечатление, такую девушку не часто встретишь, я бы не хотел потерять тебя из виду.

Если это не покажется тебе нахальством с моей стороны, я бы хотел получать вести от тебя, чтобы ты писала о себе, о том, чем ты занимаешься, о твоих мнениях и т.д.

Что касается меня, я совершенно обыкновенный человек, – возможно, с желанием сильнее среднего помогать улучшению этого мира ради будущего, и я, определенно, плохой танцор.

С пожеланием победы в 1943 году,

С уважением,

Сол

Предполетная подготовка. Начало моей военной хроники.

После начальной армейской подготовки курсантов ВВС, включая меня, направили на предполетную подготовку в учебные отделения, расположенные в различных колледжах по всей стране. Меня направили в Колледж Колби (Colby Colledge) в г.Уотервилл, штат Мэн. Целью этого этапа было улучшить наши знания по математике и инженерному делу. Я уже проучился два года на вечернем отделении колледжа Купер Юнион в Нью-Йорке, поэтому быстро приобрел требуемую квалификацию и отбыл для продолжения обучения в Центр определения пригодности к военной службе ВВС в г.Нэшвилл, штат Теннеси.

Эта фаза обучения включала десять летных часов на лёгком двухместном самолёте.

В Нэшвилле я прошел психомоторные и психологические тесты ВВС, неизменно содержавшие вопрос: «Вам нравятся девушки?» Очевидно, существовала серьезная озабоченность тем, чтобы в систему ВВС не проникли гомосексуалисты. Догадываюсь, что мои ответы были правильные, хотя на этом этапе моей жизни мои представления о гомосексуальности были туманными. Я удовлетворял требованиям для обучения специальностям пилота, бомбардира или штурмана; мне предоставили право выбора, и я выбрал подготовку на специальность пилота. Однако потом я узнал, что обучение пилотированию было бы в любом случае, так как пилоты в это время были остро нужны. Я отправился на предполетное обучение на авиабазу Максвелл Филд, штат Алабама. Это мне было очень интересно, поскольку включало усиленную физическую подготовку, тренировку дисциплины и профильные предметы – теорию полета, инженерное дело, механику двигателей, а также азбуку Морзе.

Март 1943. Предполетная подготовка, Уотервилл, штат Мэн

Дорогая Дорис!

5 апреля начну летать. Это предварительное обучение продлится около месяца, а затем меня отправят в Нэшвилл, штат Теннеси, на проверку пригодности к службе. Через девять месяцев после этого надеюсь получить мои серебряные крылышки*.

С пожеланием крепкой, вечной, необыкновенной дружбы между тобой и мной.

Сол

* Примечание: «Серебряные крылышки» — квалификационный нагрудный знак летчика.

 

7 июня 1943. Предполетная подготовка. Авиабаза Максвелл Филд, штат Алабама

 Дорогая Дорис!

 Ну, наконец-то я достиг того, что в бейсболе зовется первой базой на долгом пути к основной, – к моим пилотским крылышкам. Максвелл Филд вмещает 8000 курсантов и офицеров, физически и психически годных к исполнению летных  обязанностей.

 Для укрепления дисциплины применяется система военной академии Вест-Пойнт. Старшекурсники наделены правом полного контроля над курсантами младших курсов (называемых «зомби») и постоянно давят на них, чтобы выявлять не очень прилежных. Взыскания налагаются за любые нарушения правил, за пыльные ботинки, если не поприветствовал старшего, если слишком медленно отвечаешь на вопросы, и так далее. Эти взыскания складываются и дают в сумме до часа маршировки с винтовкой при частоте шагов 128 в минуту.

Согласно нашему распорядку дня, подъем в 5.30 по сигналу из громкоговорителей. К 5.55 мы одеты и побриты, прибрались в комнатах и выстроились «по «веревочке» – по условной линии вдоль тротуара, где все повороты под прямым углом. Смотрим прямо перед собой. Старшекурсники высматривают «караемые провинности» – нарушения, влекущие за собой взыскания. Затем шагаем на завтрак; за столом сидеть прямо, есть одной рукой, хлеб разламывать на четыре кусочка, не «бомбить с пикирования» (не наклонять голову по направлению к еде). Каждую просьбу, касающуюся еды, предварять словами: «Господа, кто-нибудь еще желает хлеба? Пожалуйста, передайте хлеб». Не начинать есть прежде, чем начнет старшекурсник.

После того как промаршировали обратно, дается пять минут на то, чтобы начистить ботинки и явиться на занятия – математика, азбука Морзе, карты, схемы и т.п. В 11.00 военная муштра в течение часа, затем обед до 13.10, перекур до 13.30, занятие по химическому оружию до 14.50, потом физподготовка, гимнастика и бег на две мили. В 16.30 душ и занятия по оказанию первой помощи, до ужина. Затем перекур с 18.45 до 19.00, а с 19.00 до сигнала в 21.00 самостоятельно занимаемся в помещении, подвергаясь дедовщине (по требованию старшекурсников исполняя песни ВВС, цитируя уставы или произнося молитвы). С 21.00 до 21.30 – душ и время для написания писем. Это распорядок будних дней. Воскресенье – свободное время, за исключением обязательного посещения церкви. Кстати, каждое воскресенье старшекурсники проводят проверку фотографий. Как насчет картинки с изображением Бруклина?

Не забывай меня,

Сол

 

Июль 1943

Дорогая Дорис!

Я уже упоминал о парочке парней с Юга, которые сейчас в моей группе. Так вот, они хвастаются больше всего тем, что каждый из них принимал личное участие в двух линчеваниях негров. Им нравится рассказывать подробности, вплоть до того, что они выбивали опору из-под ног негра. Один с гордостью рассказывает, как он и еще двое парней насмерть забили негра, не того, которого перед этим искали, а его брата, – забили дубинкой полицейского, который стоял рядом.

Надеюсь, ты так же здорова, как и я. Физически я в полном порядке, но психологически 1200 миль – далекое  расстояние, и написание писем не унимает ту боль, которую ты поселила в моем сердце. Хотел бы я знать, когда я снова тебя увижу.

С любовью,

Рей

 

Август 1943, Предполетная подготовка. Авиабаза  Максвелл Филд

Здравствуй, моя любимая!

Стало точно известно, что в понедельник нас отправят на предполетную подготовку  на авиабазу Карлстром Филд, г. Аркадия, штат Флорида. Эту базу называют «стиральной машиной», потому что там очень многих отчисляют.

С любовью,

Рей

Начальная летная подготовка. Первый самостоятельный вылет. Свадьба.

Когда предполетная подготовка завершилась, мы с Дорис официально объявили о нашей помолвке, и при обсуждении предварительных планов семейной жизни возникли вопросы, которые обычно возникают в таких случаях. Что если случится самое худшее? В нашей юношеской наивности мы этот вопрос как-то проигнорировали и продолжали двигаться вперед. Мне предстояло сосредоточить внимание на второй фазе обучения – десятинедельной летной подготовке на учебно-тренировочном биплане Stearman PT-17.

Меня перевели на базу Карлстром для начальной летной подготовки в конце августа 1943 года. Эта летная школа использовала учебно-тренировочную базу гражданской авиации по контракту с ВВС. Она располагалась в центре сельского животноводческого района, что меня удивило, так как я всегда думал, что наш основной животноводческий регион находится на Среднем Западе. Мы с Дорис поженились в конце периода моего обучения на базе Карлстром Филд.

Самым запоминающимся событием на этой фазе обучения для меня стал первый самостоятельный полет. Очень трудно описать волнение и радость, которые я испытал, когда мой инструктор вышел из самолета и сказал: «Ну, вот и настало твое время». Никогда не забуду, как вырулил на взлетную полосу, как самолет поднялся в воздух, а на рычагах управления – только мои руки, как увидел сверху квадраты разметки вокруг летного поля, как потом совершил три первых самостоятельных посадки.

Другой запоминающийся инцидент, который мог закончиться катастрофой, произошел во время моего последнего экзаменационного полета. При посадке пришлось сделать ужасно крутой поворот. Крутые повороты при посадке не были чем-то особо выдающимся, так как шасси у самолета было узкое, но в данной ситуации не предполагались ни крутые повороты, ни опытные летчики. Мой самолет внезапно оказался отклонившимся на 90 градусов от того положения, в котором он должен был быть, кончик крыла пошел по касательной вплотную к земле. Я немедленно вывел самолет из опасного положения. Осматривая крыло после посадки, мы обнаружили на слое пыли, который покрывал его поверхность, следы, процарапанные травой. Какое облегчение я почувствовал, когда инструктор сказал только одно: «Хорошо выправил самолет, Ливайн».

После одной из моих поездок в гости к Дорис мне пришлось доставать мою койку с крыши, куда ее затащили мои соседи по комнате. Так они пошутили, но я тогда не оценил юмора. Думаю, они завидовали моему счастью.

После многочисленных разговоров по телефону и писем друг другу мы решили назначить дату свадьбы на 14 октября, пока фаза моей начальной подготовки еще будет продолжаться, что даст нам возможность провести вместе 3 недели перед тем, как меня переведут на следующий этап обучения под названием «Основы летной подготовки».

Ниже следуют отрывки из моей постоянной переписки с Дорис в этот период.

 

Сентябрь 1943. Предполетная подготовка. Аркадия, штат Флорида

Дорогая Дорис!

Ну вот, сорок минут пробыл в воздухе, и все, что я могу сказать, это «Ух ты!»  Первое, что поражает взор, как только колеса самолета отрываются от земли, – количество самолетов в воздухе. Они внезапно там и сям ныряют вниз, как в рое пчел, и надо постоянно быть начеку (не ротозействовать), чтобы не попасть в беду. С высоты 300 метров перед тобой расстилается весь аэродром и окружающая местность. Вся местность представляет собой болота и прерии. Вдали виден Мексиканский залив. На разглядывание пейзажа мало времени, так как постоянно выполняешь упражнения на повороты, крен и координирование. Затем инструктор указал на 6 или 7 вспомогательных аэродромов, которые надо запомнить. Будь я проклят, если я хотя бы их названия запомнил. Пробираясь через лабиринт самолетов, инструктор совершил красивую посадку. Испытываешь жутковатое чувство, когда земля несется вверх на тебя, — и вот ты уже на земле.

С любовью,

Рей

 

Сентябрь 1943. Предполетная подготовка. Аркадия, штат Флорида

Здравствуй, дорогая!

Сейчас утро понедельника, темно и мрачно, в такие утра хочется только поворачиваться в постели с боку на бок и спать без задних ног. Мне нравится думать о войне как о непрекращающемся утре понедельника. Хочется надеяться, что скоро наступит утро вторника, более светлое.

У стоянки самолетов двоих из пяти курсантов, которые учились у моего инструктора, ждала плохая новость. Их отчислили. Один не справился с посадкой, у другого прогресс в обучении был слишком медленным. Надеюсь, я останусь в числе успевающих.

Довольно-таки устал после выполнения посадок при боковом ветре в течение часа, с инструктором и без, а потом – час самостоятельного полета; это одно удовольствие, делал, что хотел, летел, куда нравилось. Это была, мне кажется, награда за то, что хорошо справился с посадками при боковом ветре.

С нетерпением жду встречи,

С любовью,

Рей

 

Наконец, приехали Дорис и ее мама. Мне удалось получить 4-часовую увольнительную для нашего бракосочетания, которое состоялось в конторе городского судьи. Свидетелями были мама Дорис и жена судьи. Никогда не забуду, как во время церемонии смотрел в открытое окно, и на секунду мои мысли куда-то улетели, а в это время судья перешел к словам «Берешь ли ты добровольно эту девушку в жены…», и я сам изрядно удивился, услышав свой ответ: «Конечно», который заставил присутствующих улыбнуться, а меня покраснеть. После церемонии мы выпили в кафе по фруктово-молочному коктейлю, и я оправился обратно на базу.

Такими мы с Дорис были в разгар войны, охваченные желанием жить полной жизнью, как гласит избитая фраза, – и да, мы жили полной жизнью. Мы пользовались любой возможностью для тесного общения, «впитывая» друг друга, зная, что время, которое мы можем провести вместе, ограниченно. Подолгу бродили по улицам Аркадии, держась за руки, слушая оркестр Армии спасения («Пожертвуй монетку, и будешь спасен»), глазея на ярко одетых индейцев-семинолов, приезжающих в город за покупками.

Дорис могла приезжать на базу два раза в неделю по вечерам. Для курсантских жен, которые жили в городе, предоставлялся ведомственный автобус ВВС. Дорис поразила заботливость шофера, который останавливался по дороге и подбирал попутных пешеходов. Кроме того, ее изумило, что преимущественным правом движения по дороге обладали коровы; автобус стоял на месте, пока коровы не решат пересечь дорогу. Далеко это было от Бруклина! Очень удивило ее и то, сколько времени продолжался курсантский ужин: всего 15 минут, включая оглашение ежедневных приказов.

В Аркадии не было работы для Дорис, и когда у нас кончились деньги, ей пришлось вернуться в Нью-Йорк, в кармане у нее был только обратный билет да несколько монеток. Невозможно забыть муку того расставания, хотя потом во время войны было много расставаний еще более мучительных.

Основы летной подготовки. Не все и не всегда прекрасно. Временная разлука с женой.

На следующий период обучения меня перевели на авиабазу Гантер Филд, г. Монтгомери, штат Алабама. На этом этапе подготовки нас ознакомили с самолетом BT-13 (прозванным «Валти-вибратор» – Vultee vibrator* – за его летные характеристики). Конструкция его была металлическая, одноместная, с низко расположенными одиночными крыльями; этот самолет обладал значительной мощностью двигателя и походил на боевое воздушное судно. Учебное расписание включало знакомство с полетом в боевом порядке и полет по приборам. Особенно много времени уделялось полету по приборам, так как требовалось набрать много часов практики на летном тренажере. Поскольку расписание занятий было очень плотным, практика на тренажере всегда проводилась в темное время суток. Кроме того, много ночных часов отводилось ночным полетам.

* Примечание. Игра слов: Vultee (произносится «Валти») – название фирмы-производителя самолетов, Vultee vibrator рифмуется со словом multivibrator.

 

Ноябрь 1943, Гантер Филд, штат Алабама

Дорогая Дорис!

В твоем письме самое сильное впечатление на меня произвело описание встречи в моей семье, где была твоя мама, а также другие члены семьи. Члены семьи – олицетворение того, за что идет сражение в этой войне.

Рев самолетных моторов здесь ужасен. BT-13 – самый шумный самолет в наших ВВС, а я сейчас работаю в зоне стоянки самолетов. Выполнил на BT-13 мой первый штопор, это было не так ужасно, как я думал, хотя при выходе из пикирования все внутренности сжимаются.

С любовью,

Рей

 

Ноябрь 1943, Гантер Филд, штат Алабама

Моя дорогая жена!

Сегодня был мой первый слепой полет. Инструктор сидит в передней кабине, курсант сзади. Сверху на фонарь кабины надет черный чехол, так что все, что ты видишь, – это пилотажные приборы: гирокомпас и авиагоризонт, индикаторы крена и поворота, воздушная скорость и шкала вертикальной скорости. Глядя на эти приборы, ты поднимаешь самолет в воздух, ведешь его по требуемому курсу и выполняешь маневры, так и не видя ничего, кроме приборной панели. Испытываешь в высшей степени странные ощущения. Часто, когда совершаешь правый поворот, то чувствуешь себя так, как будто совершаешь левый. Приходится сбрасывать со счетов все телесные ощущения и лететь исключительно по показаниям приборов, даже если кажется, что стоишь на голове. Вообрази, каково в слепом полете выходить из пикирования!

С любовью,

Рей

 

Ноябрь 1943, Гантер Филд, штат Алабама

Привет, женушка, дорогая!

Мой инструктор сегодня сидел в передней кабине и проводил показательный полет. Никогда этого не забуду. Летели на бреющем полете так низко, что я практически мог протянутой рукой срывать листья с верхушек деревьев.

Чувствую некоторую зависть к тем, кто атакует с воздуха Берлин. Похоже, для меня не много останется.

Спокойной ночи, милая,

Рей

 

Ноябрь 1943, Гантер Филд, штат Алабама

Здравствуй, моя любимая!

Сегодня, после того как я выполнил маневрирование в воздухе, мой инструктор меня спросил: «В какой стороне аэродром?» Помня его наставление, что пилот должен быть решительным, я указал направление и направил туда самолет. После того как я пролетел несколько минут в этом направлении, инструктор тихо сказал: «Если так и дальше полетишь, то закончишь полет над Мексиканским заливом». Мой сконфуженный вид его развеселил. Так что я еще не ас.

С любовью,

Рей

 

Ноябрь 1943, Гантер Филд, штат Алабама

Дорогая Дорис!

Сегодня опять плохая погода, за три недели набрал только 9 летных часов, а для завершения этого этапа подготовки требуется  80. Похоже, предстоит много летать по выходным.

Сейчас планирую шесть маршрутных полетов, каждый по 300-400 миль.

Начали упражнения по идентификации воздушных судов. На экране вспыхивают изображения самолетов, так быстро одно за другим, что если будешь моргать глазами, то ничего не увидишь.

Спокойной ночи,

Рей

 

Ноябрь 1943, Гантер Филд, штат Алабама

Привет!

Я на земле, в зоне стоянки самолетов. Погода все еще паршивая. Посмеялся, глядя, как несколько ребят исписывают классные доски. Дурацкие ошибки, совершенные в воздухе, наказываются тем, что надо от 50 до 100 раз написать: «Я и дальше всегда буду ротозействовать». Глупо, но эффективно. Никогда больше не повторишь ту же самую ошибку.

Сейчас сижу в припаркованном самолете, использую время для занятий в кабине пилота. Дождь льет, как из ведра, но внутри кабины уютно. Запоминаю расположение световых индикаторов на панели. В ночном полете нельзя отвлекаться на то, чтобы искать эти индикаторы: освещение кабины, освещение компаса, освещение крыльев, сигнальные лампы, освещение приборов и так далее. Я в первой группе из назначенных на сегодняшние ночные полеты. Для ночного полета нужно, чтобы было набрано 6 часов слепого полета, сдан зачет по 20 летным часам и совершено определенное количество дневных посадок.

Люблю тебя всем сердцем,

Рей

 

Декабрь 1943. Гантер Филд, штат Алабама

Привет!

Только что вернулся из маршрутного полета на Томастон, штат Джорджия. Даже странно, что на этот раз я не заблудился и мне не пришлось лететь на бреющем полете над железнодорожной станцией, чтобы определить, где я нахожусь. И не было бокового ветра, который сдувал бы меня с курса. Все было выполнено точно.

С пожеланием сияющего будущего.

Люблю тебя,

Рей

 

Декабрь 1943. Гантер Филд, штат Алабама

Привет!

Как дела? Здорова, как обычно? Боже, как я устал. Летал 3 1/2 часа, половину этого времени по приборам, ничего нет утомительнее, чем полет по приборам.

Сдал зачеты по азбуке Морзе, теперь могу получить один свободный вечер вне расписания – и завалиться спать. Нам всем можно так использовать свободный вечер.

Спокойной ночи. С любовью!

Рей

 

Декабрь 1943. Гантер Филд, штат Алабама

Моя дорогая Дорис!

Сегодня я получил нового инструктора. Молодой парень, только что из инструкторской школы. И мы с ним отправились в полет, заниматься фигурами высшего пилотажа: быстрые бочки, замедленные бочки, боевые развороты.

И знаешь что? Очень скоро, не зная местности, он заблудился. Я знал, где мы находимся, но инструктором-то был он, поэтому я держал рот на замке. Полчаса он блуждал над местностью, пока не увидел реку, которую узнал, и вдоль этой реки долетел до аэродрома. Понятно, что после полета он был слегка смущен, но я ни слова не сказал. Он парень неплохой.

С любовью,

Рей

 

Декабрь 1943. Гантер Филд, штат Алабама

Привет, дорогая!

У нас первый случай со смертельным исходом. Парень спикировал в землю. Ночью звездное небо и земля с огнями сливаются, так что если не будешь уделять особого внимания приборам, то можешь свалиться на крыло и будешь лететь прямо в землю.

Интересно, что тяжелая работа воздействует на человека больше психологически, чем физически. Когда выдается несколько свободных минут, то обнаруживаешь, что трудно думать о чем-либо, хочется только лечь и дать своему сознанию плыть по течению без каких-то умственных усилий. В такие минуты даже оказывается, что мне трудно прочитать что-нибудь кроме газетных заголовков. А в остальном я в отличной форме. Думаю, что человека может психологически изматывать необходимость быть постоянно в состоянии готовности.

До встречи, жена,

С любовью,

Рей

 

Декабрь 1943. Гантер Филд, штат Алабама

Дорогая Дорис!

Еще одна ночь ночных полетов. Ты бы подумала, что я под наркотой, если бы увидела, какие мешки у меня под глазами. Сейчас, после 3 часов сна, – опять к стоянке самолетов, опять предстоит вылет. Между прочим, еще один парень разбился ночью.

Сегодня весь день должны были ходить в противогазах, для защиты от учебных газовых атак, которые продолжались с утра до вечера. Везде вокруг разъезжали военные полицейские и разбрасывали гранаты со слезоточивым газом в самых неожиданных местах.

С любовью,

Рей

 

Декабрь 1943. Гантер Филд, штат Алабама

 Дорогая Дорис!

Сегодня ночью опять ночные полеты, посадки при затемнении, без посадочных огней, все, что имеется, – это взлетно-посадочная полоса, отмеченная маленькими костерками. Направляешь на нее нос самолета, выходишь на глиссаду, выравниваешь самолет и – … молишься.

День Рождества будет выходной. Половина из нас будет весь день спать, другая половина оправится в город пошуметь. Я еще не решил, к какой категории примкнуть.

С любовью,

Рей

 

Декабрь 1943. Гантер Филд, штат Алабама

Здравствуй, моя любимая!

Я 7 января уезжаю обучаться летать на многомоторном самолете на авиабазу Тернер Филд, г. Олбани, штат Джорджия. Тренировок на одномоторном самолете недостаточно для военного летчика, такие самолеты запросто можно сбивать. В моем оценочном табеле написано: психически уравновешен, методичен, с хорошим характером, скорость реакций средняя. Я попросил, чтобы меня направили осваивать в качестве боевого самолета многомоторный самолет B-25.

С любовью,

Рей

Повышенная летная подготовка. Снова вместе с Дорис.

На этом этапе, когда мы летали на двухмоторном самолете AT-11, прозванном «бамбуковым бомбардировщиком», полетов было очень много – полеты в боевом порядке, полеты по приборам, маршрутные полеты, полеты в аварийных ситуациях на одном моторе. Самолет AT-11 обладал хорошими летными качествами, но из-за того, что в его конструкции было много деревянных деталей, он при авариях очень быстро возгорался. Я был благодарен Дорис за ее решение присоединиться ко мне.

Дорис поселилась в доме семейства по фамилии Сассеры. Комната их сына была свободна, так как он находился в армии. Миссис Сассер была очень приветлива, благодаря ей нам было приятно находиться в ее доме. Семья относилась к нам как к своим собственным детям и заботилась о том, чтобы нам было хорошо. Когда Дорис пришла посмотреть комнату, то вначале миссис Сассер даже не хотела ее сдавать, так как ей казалось, что для жены курсанта комната недостаточно хороша. Под уговорами Дорис она, в конце концов,  уступила, но настояла на снижении платы. Семья Сассеров была обычной рабочей семьей.

Из-за напряженного расписания полетов при малом числе выходных дней женам курсантов разрешалось посещать авиабазу по вечерам в течение примерно двух часов. Это привело к забавному инциденту, о котором стоит рассказать. В курсантской гостиной происходила встреча курсантов с женами, поверите ли – под надзором дежурной, следившей за порядком. Она осталась у меня в памяти как ханжа-волонтер среднего возраста, которая взбесилась однажды вечером, когда неожиданно выключилось электричество, и гостиная погрузилась во тьму. Супружеские парочки, воспользовавшись счастливой возможностью, поспешили перейти к более страстным ласкам и поцелуям, наша надзирательница что-то при этом восприняла на слух как неуместное, но справиться с ситуацией не могла. Мы были вполне целомудренны, но ее воображение буйно разыгралось. Она завизжала: «Прекратите это!», но мы, естественно, этот приказ проигнорировали. Все это здорово нас позабавило.

Один случай, который запомнился Дорис, свидетельствует о проблеме расизма, характерной в то время для Юга. Приходящая служанка, которая работала у Сассеров, не могла остаться переночевать в их доме. Когда однажды вечером разразилась буря с проливным дождем, она была вынуждена уйти, хотя улицу затопило так, что воды было ей по пояс. Негритянка, которую не наняли для работы в ночное время, должна была вечером покинуть помещение. А иначе что подумают соседи!

Стоит рассказать о некоторых случаях, которые в этот период обучения произошли во время летных тренировок. Однажды в воздухе, во время вылета в боевом порядке, столкнулись два самолета; все четыре человека, находившиеся в этих самолетах,  погибли. Только через несколько часов курсантские жены в городе узнали, кто летел в тех самолетах. Известие о столкновении распространилось быстро, – на всех военных базах  существуют цепочки, по которым передаются такие новости, – но имена не сообщались. Это еще один фактор психологического стресса, которому подвергались жены, последовавшие за своими мужьями в период летной подготовки.

Еще одна история, менее мрачная. В маршрутном полете в каждом самолете было по два курсанта. Время полетов распределялось между ними так, что пилотирование и навигация осуществлялись каждым из них поочередно. В некоторой точке маршрута мы приземлились на промежуточном аэродроме, а затем снова взлетели. В этом полете я управлял самолетом, а второй курсант был штурманом. При приближении к следующему аэродрому посадки он вышел на связь с землей, получил разрешение на посадку. Я стал совершать посадку, хотя с сомнением, так как видел, что внизу на земле стоят самолеты P-51. Завершив послепосадочный пробег и отрулив от взлетно-посадочной полосы, я открыл фонарь кабины и подозвал механика. Он нам сообщил, что мы приземлились на аэродроме Уэйкросс, а не Альма, где мы намеревались приземлиться. Лицо моего штурмана, Макса Манна, пылало. Я усугубил проблему, вырулив к концу взлетной полосы и взлетев без разрешения на взлет.

Когда мы вернулись на свой аэродром, нас ожидала делегация офицеров службы надзора, которые провели нас в помещение для дежурных экипажей. Номер самолета, на котором мы прилетели, был уже зафиксирован и передан на базу. В помещении для дежурных экипажей мы оба стояли, вытянувшись по стойке смирно, в течение 20 минут, выслушивая разнос за безмозглое поведение. К счастью, поскольку штурманом был Макс и росту в нем было 188 сантиметров, а во мне всего 167, то в центре внимания был он, а не я. Довольно забавно вспоминать эту сцену даже сейчас, через пятьдесят лет, – великан Макс, я и майор с пеной у рта. Между прочим, как я уже упоминал, когда Макс связался с диспетчерской вышкой, ему было дано разрешение идти на посадку. Уэйкросс и Альма отстоят друг от друга всего на 20 миль, так что Макс получил с Альмы разрешение приземлиться, только принял за Альму Уэйкросс. Такое совпадение. Мы оба извлекли урок из этого опыта.

Перед самым выпуском я был на грани отчисления. У меня возникла проблема в полете по приборам, я никак не мог поймать мертвую зону в полете по радиолучу. Наличие мертвой зоны позволяет пилоту определить местонахождение его самолета, когда он после ее пересечения летит по лучу радиомаяка. Это был экзаменационный вылет. Ясно, что ситуация экзамена всегда стрессовая, но полномочия, которыми обладал экзаменатор, оказались для меня в данном случае спасительным фактором. Пилот-экзаменатор сразу распознал проблему: она заключалась в том, что я не снижал громкость сигнала, которая нарастала по мере приближения к мертвой зоне, и к моменту вхождения в эту зону я был настолько оглушен этим мощным сигналом, что ничего не слышал и поэтому не мог уловить на слух различия в его мощности. Я часто размышляю о том, что было бы со мной, если бы тогда та моя проблема не была выявлена. У меня просто не было слов, чтобы отблагодарить пилота-экзаменатора, а он улыбнулся, подмигнул мне, и это означало – да, пилотские крылышки будут мои.

Это был последний экзамен перед выпуском. Я ощущал некую особую гордость оттого, что закончил полный курс обучения летному делу, ведь этого не все смогли добиться. Конечно, во многом это чувство особой гордости было результатом четырнадцатимесячной промывки мозгов в курсантском обучении. Дорис радовалась еще и тому, что была для меня все это время надежной поддержкой.

Продолжение следует.

Источник: http://khosla.com

Перевод для сайта www.world-war.ru Марии Шеляховской

www.world-war.ru

Читайте также продолжение:
Отправка за океан и назначение в боевую часть