Когда я стала на путь, приведший меня в тюрьму, сказать трудно. Было ли это тогда, когда я на этапе из Бессарабии в Сибирь подала воду несчастной матери новорожденного ребенка? Или когда, случайно не попав на этап, я сама пошла в НКВД? Или не захотела с мамой уехать в Румынию? Или еще раньше, 28 июня 1940 года, когда советские не нас «освободили из-под гнета бояр»?

Когда я стала на путь, приведший меня в тюрьму, сказать трудно. Было ли это тогда, когда я на этапе из Бессарабии в Сибирь подала воду несчастной матери новорожденного ребенка? Или когда, случайно не попав на этап, я сама пошла в НКВД? Или не захотела с мамой уехать в Румынию? Или еще раньше, 28 июня 1940 года, когда советские не нас «освободили из-под гнета бояр»?

Когда я стала на путь, приведший меня в тюрьму, сказать трудно. Было ли это тогда, когда я на этапе из Бессарабии в Сибирь подала воду несчастной матери новорожденного ребенка? Или когда, случайно не попав на этап, я сама пошла в НКВД? Или не захотела с мамой уехать в Румынию? Или еще раньше, 28 июня 1940 года, когда советские не нас «освободили из-под гнета бояр»?

Некоторые румынские солдаты насиловали советских женщин, когда появлялась возможность. Если бы такое увидел офицер, он застрелил бы такого солдата на месте, но солдаты не находились постоянно на глазах у офицеров. Часто насильников наказывали свои же бойцы. Если насильника ранило, его никогда не выносили с поля боя.

Некоторые румынские солдаты насиловали советских женщин, когда появлялась возможность. Если бы такое увидел офицер, он застрелил бы такого солдата на месте, но солдаты не находились постоянно на глазах у офицеров. Часто насильников наказывали свои же бойцы. Если насильника ранило, его никогда не выносили с поля боя.

Некоторые румынские солдаты насиловали советских женщин, когда появлялась возможность. Если бы такое увидел офицер, он застрелил бы такого солдата на месте, но солдаты не находились постоянно на глазах у офицеров. Часто насильников наказывали свои же бойцы. Если насильника ранило, его никогда не выносили с поля боя.

Некоторые румынские солдаты насиловали советских женщин, когда появлялась возможность. Если бы такое увидел офицер, он застрелил бы такого солдата на месте, но солдаты не находились постоянно на глазах у офицеров. Часто насильников наказывали свои же бойцы. Если насильника ранило, его никогда не выносили с поля боя.

Учитывая огромное значение этого метода для политики со­кращения населения и вытекающую отсюда важность оказания всяческой помощи по безупречной разработке этого метода. Я позволю себе, рейхсфюрер, внести предложение создать для проф. Клауберга соответствующий исследовательский институт в Кёнигсхютте или поблизости и придать этому институту жен­ский...

Учитывая огромное значение этого метода для политики со­кращения населения и вытекающую отсюда важность оказания всяческой помощи по безупречной разработке этого метода. Я позволю себе, рейхсфюрер, внести предложение создать для проф. Клауберга соответствующий исследовательский институт в Кёнигсхютте или поблизости и придать этому институту жен­ский...

Учитывая огромное значение этого метода для политики со­кращения населения и вытекающую отсюда важность оказания всяческой помощи по безупречной разработке этого метода. Я позволю себе, рейхсфюрер, внести предложение создать для проф. Клауберга соответствующий исследовательский институт в Кёнигсхютте или поблизости и придать этому институту жен­ский...

Учитывая огромное значение этого метода для политики со­кращения населения и вытекающую отсюда важность оказания всяческой помощи по безупречной разработке этого метода. Я позволю себе, рейхсфюрер, внести предложение создать для проф. Клауберга соответствующий исследовательский институт в Кёнигсхютте или поблизости и придать этому институту жен­ский...

Когда началась хрущевская оттепель – 60-е годы люди отвыкли от настоящей поэзии, настоящего выражения человеческих чувств. Они воспринимали это в упрощенной и порой пошлой форме. Стихи таких поэтов как Евгений Евтушенко, Роберт Рождественский для восприятия людей 60-70-х годов открывали новое отнюдь не в классической, не в лучшей форме это было.

Когда началась хрущевская оттепель – 60-е годы люди отвыкли от настоящей поэзии, настоящего выражения человеческих чувств. Они воспринимали это в упрощенной и порой пошлой форме. Стихи таких поэтов как Евгений Евтушенко, Роберт Рождественский для восприятия людей 60-70-х годов открывали новое отнюдь не в классической, не в лучшей форме это было.

Когда началась хрущевская оттепель – 60-е годы люди отвыкли от настоящей поэзии, настоящего выражения человеческих чувств. Они воспринимали это в упрощенной и порой пошлой форме. Стихи таких поэтов как Евгений Евтушенко, Роберт Рождественский для восприятия людей 60-70-х годов открывали новое отнюдь не в классической, не в лучшей форме это было.

Когда началась хрущевская оттепель – 60-е годы люди отвыкли от настоящей поэзии, настоящего выражения человеческих чувств. Они воспринимали это в упрощенной и порой пошлой форме. Стихи таких поэтов как Евгений Евтушенко, Роберт Рождественский для восприятия людей 60-70-х годов открывали новое отнюдь не в классической, не в лучшей форме это было.

Когда началась хрущевская оттепель – 60-е годы люди отвыкли от настоящей поэзии, настоящего выражения человеческих чувств. Они воспринимали это в упрощенной и порой пошлой форме. Стихи таких поэтов как Евгений Евтушенко, Роберт Рождественский для восприятия людей 60-70-х годов открывали новое отнюдь не в классической, не в лучшей форме это было.

А ну! Последний рывок. У меня в планшете лежит уже карта Берлина. Нет, это не рывок. Это тяжёлый бой за каждый населённый пункт, каждый мост, каждую опушку, каждый дом. Нас прикрывают покрышкинцы. Молодцы, очень хорошо и организованно работают. Но немцы всё же непрерывно висят в воздухе, их аэродромы рядом. Наши самолёты уходят на свои базы на 30-40 минут раньше немцев. И вот тут те дают...

А ну! Последний рывок. У меня в планшете лежит уже карта Берлина. Нет, это не рывок. Это тяжёлый бой за каждый населённый пункт, каждый мост, каждую опушку, каждый дом. Нас прикрывают покрышкинцы. Молодцы, очень хорошо и организованно работают. Но немцы всё же непрерывно висят в воздухе, их аэродромы рядом. Наши самолёты уходят на свои базы на 30-40 минут раньше немцев. И вот тут те дают...

А ну! Последний рывок. У меня в планшете лежит уже карта Берлина. Нет, это не рывок. Это тяжёлый бой за каждый населённый пункт, каждый мост, каждую опушку, каждый дом. Нас прикрывают покрышкинцы. Молодцы, очень хорошо и организованно работают. Но немцы всё же непрерывно висят в воздухе, их аэродромы рядом. Наши самолёты уходят на свои базы на 30-40 минут раньше немцев. И вот тут те дают...

А ну! Последний рывок. У меня в планшете лежит уже карта Берлина. Нет, это не рывок. Это тяжёлый бой за каждый населённый пункт, каждый мост, каждую опушку, каждый дом. Нас прикрывают покрышкинцы. Молодцы, очень хорошо и организованно работают. Но немцы всё же непрерывно висят в воздухе, их аэродромы рядом. Наши самолёты уходят на свои базы на 30-40 минут раньше немцев. И вот тут те дают...