Письма от тебя еще не получил, но получил теле­грамму. В Ленинграде, хотя я там не был после вашего отъезда, все по-прежнему: фашисты до него не долетают и, ве­роятно, не долетят. В моем положении все по-прежнему. Целые дни стреляю, пока на стрельбище. Сегодня стрелял из 5 видов оружия.

Панфилов достал из полевой сумки карту, уже чуть потрепанную, чуть потертую в сгибах, развернул и расстелил поверх схемы. - Давайте-ка, товарищи, поближе, - сказал он. - Противник прорвался здесь и здесь. Он указал несколько пунктов вблизи Вязьмы и, оглядев лица - всем ли видно, всем ли понятно, - продолжал: - Наши войска дерутся в районе Гжатска...

На следующий день рано утром около 40 вражеских авианосных самолетов атаковали Манилу. Удар был нанесен по стоящим на якоре судам, портовым сооружениям и зенитным батареям. Волна за волной истребители, бомбардировщики и пикировщики атаковали аэродром Николс. Наш штаб подвергся пулеметному обстрелу.

В городе не было ни собак ни кошек, зато было очень много крыс, которые совершенно не боя­лись обессиленных людей. Вместе с людьми стра­дали и звери. Ленинградский зоопарк находился от нашего дома за четыре трамвайные остановки. Помню, как долго плакала, слыша громкие, трубные крики и стоны раненого слона, страдаю­щего от жестокой боли.

Всю войну трудно описать, но в памяти остались отдельные моменты и эпизоды. У каждого своя правда войны. Страх и тяжелый повседневный быт изнуряли солдат, особенно страдали девушки от такого невыносимого фронтового быта. Не проходило ни одного дня чтобы солдат не проявил личный свой подвиг в повседневной схватке с врагом, находясь на переднем крае.

Подошел к одной из пушек, попросил ребят позаряжать, и по Рейхсканцелярии снарядов десять выдал, отвел душу. А дня через два, наверное, пошел с ребятами к Рейхстагу. Вокруг известка, копоть. Все обгорелое. Везде надписи. Я не удержался, тоже написал: «Я из Сибири. Михаил Борисов.» Это был первый в моей жизни автограф. Думал, на этом моя война закончилась.

Здесь птицы не поют, деревья не растут. И только мы, плечом к плечу, врастаем в землю тут. Горит и кружится планета, над нашей Родиною дым. И значит нам нужна одна победа, Одна на всех - мы за ценой не постоим. Одна на всех - мы за ценой не постоим. [Прослушать песню MP3 3.83MB ]

Нас как ветром сдуло в рубку. Лодка мгновенно скрылась под водой. В этот миг максимальной опасности и минимальной возможности ее избежать нас могло выручить лишь чудо, случайность, везение, которое до сих пор спасало экипаж лодки от гибели.

Листок-извещение, свернутый в четвертинку, "дышал на ладан" - пожелтел, полуистлел, порвался на сгибах и с краев. Павел бережно взял его в руки. "Сколько же листку лет? Ага, вот дача выдачи: 29 апреля 1944 г., районный военный комиссариат. Шестьдесят один год прошел".

Полная луна. Берег. Море. Порт Пилау. Город охвачен пламенем. По воде вдоль набережной и причалов пляшут краски пожара. Среди мятущегося огня стоит черной стрелой шпиль ратуши. Идет бой. На амфибиях плывем вторым эшелоном десанта. На фоне пожара над нами возвышаются безжизненные корпуса кораблей. На краю мола мертвой иглой вонзается в небо маяк.

За рекой еще Угрою, Что осталась позади, Генерал сказал герою: - Нам с тобою по пути... Вот, казалось, парню счастье, Наступать расчет прямой: Со своей гвардейской частью На войне придет домой.

Тихо шелестел дождь. Я смертельно устал. Шепот дождя убаюкивал, глаза слипались, голова упорно падала на грудь, и я уснул. Проснулся оттого, что машина остановилась. - Что случилось? - По полю едем, с дороги сошли, - сердито отвечал Михаил Степанович. -Темнота полная. Поедем по компасу, не стоять же на месте. Едва мы тронулись, я снова уснул.

Первые письма друг другу наши будущие папа и мама нача­ли писать еще в мирное время, в 1933 году. Тогда они оба только что закончили первый курс Ленинградского государственного педагогического института им. А. И. Герцена, где учились на факультете языка и литературы.

Я лично и мои собратья по оружию ни одной инструкции по Ил-2 никогда в глаза не видели. Вот когда летали на По-2 и Р-5 вначале, то там что-то было. А в смысле лётной подготовки, инструктор даёт определённое количество вывозных полётов в зону техники пилотирования, когда он сочтёт нужным, что этого лётчика можно выпускать в воздух самостоятельно. Он...

14 июля наши ополченцы пошли в наступление. По призыву «Вперед, за Родину! В атаку!» над полем боя покатилось многоголосое «Ура!». Мы дружно рванулись вперед. Все смешалось: очереди вражеских автоматов, выстрелы наших полуавтоматических винтовок, разрывы гранат и минометных снарядов. Пулеметные трассы веером неслись над головами. Слышались стоны раненых.

Подойдя к толпе, я не увидел дом Косички. Не было ни дома, ни забора, ни сарайчика, ни туалета, ни деревьев, окружавших дом со всех сторон. Толпа была плотная. Я не мог протиснуться, стоя в рост, поэтому наклонился и стал пробираться между стоявшими людьми. Передние люди стояли на краю ямы — воронки.

Там же, на вокзале, я невольно услышал разговор двух железнодорожников. Они что-то выстукивали молотками под нашими вагонами. Один из них сказал: «Видишь, сибиряки пошли воевать. Они-то точно сломают хребет этому псу — Гитлеру». От этих слов невольно появилось чувство гордости за сибиряков. За моих ребят, за меня самого. Вместе с тем закрадывалось...

- Товарищи бойцы и командиры! Люди, что стоят перед вами, побежали, когда я крикнул: "Тревога!" - и подал команду: "В ружье!" Через минуту, опомнившись, они вернулись. Но один не вернулся - тот, кто был их командиром. Он прострелил себе руку, чтобы ускользнуть с фронта. Этот трус, изменивший Родине, будет сейчас по моему приказанию расстрелян. Вот он!"

Стояли на Смоленщине жаркие июльские дни. Немецкие войска рвались к Москве 16 июля в Смоленск вошли части гитлеровцев и захватили районный город Ельня, что юго-восточнее Смоленска, откуда намеревались совершить бросок на Москву, превратив город в хорошо укрепленный оборонительный рубеж.

Все жадно читают в газетах, слушают по радио скупые сводки. Де­ла на фронте не радуют. Фашисты уже к началу июля захватили Литву, значительную часть Латвии, Западную Белоруссию и Западную Украину. Гитлеровская авиация, расширяя зону действия, бомбит Могилев, Смоленск, Оршу. В сводках день ото дня появляются новые направления. Не надо быть стратегом, чтобы понять: танковые колонны...