Под Выборгом нетранспортабельных, тяжело раненых бойцов решено было погрузить на плоты и пустить вниз по течению реки, чтобы в деревне, в больнице им оказали помощь. В это время деревню заняли немцы. Раненых вывозили в больницу. Там их допрашивали, истязали, потом вместе с персоналом облили бензином и сожгли. Об этом наши узнали позднее. А как им было...

Под Выборгом нетранспортабельных, тяжело раненых бойцов решено было погрузить на плоты и пустить вниз по течению реки, чтобы в деревне, в больнице им оказали помощь. В это время деревню заняли немцы. Раненых вывозили в больницу. Там их допрашивали, истязали, потом вместе с персоналом облили бензином и сожгли. Об этом наши узнали позднее. А как им было...

Под Выборгом нетранспортабельных, тяжело раненых бойцов решено было погрузить на плоты и пустить вниз по течению реки, чтобы в деревне, в больнице им оказали помощь. В это время деревню заняли немцы. Раненых вывозили в больницу. Там их допрашивали, истязали, потом вместе с персоналом облили бензином и сожгли. Об этом наши узнали позднее. А как им было...

Крылатая ракета 212, самая большая жидкостная ракета, созданная Королевым до войны, была пограничным летательным аппаратом, за которым уже начиналась пилотируемая ракетная техника. За этой ракетой было будущее. БВ, как стали называть Бориса Викторовича сослуживцы-ракетчики и называют до сих пор, успел разобраться с автоматикой ракеты к 1938 году,...

Крылатая ракета 212, самая большая жидкостная ракета, созданная Королевым до войны, была пограничным летательным аппаратом, за которым уже начиналась пилотируемая ракетная техника. За этой ракетой было будущее. БВ, как стали называть Бориса Викторовича сослуживцы-ракетчики и называют до сих пор, успел разобраться с автоматикой ракеты к 1938 году,...

Крылатая ракета 212, самая большая жидкостная ракета, созданная Королевым до войны, была пограничным летательным аппаратом, за которым уже начиналась пилотируемая ракетная техника. За этой ракетой было будущее. БВ, как стали называть Бориса Викторовича сослуживцы-ракетчики и называют до сих пор, успел разобраться с автоматикой ракеты к 1938 году,...

Крылатая ракета 212, самая большая жидкостная ракета, созданная Королевым до войны, была пограничным летательным аппаратом, за которым уже начиналась пилотируемая ракетная техника. За этой ракетой было будущее. БВ, как стали называть Бориса Викторовича сослуживцы-ракетчики и называют до сих пор, успел разобраться с автоматикой ракеты к 1938 году,...

Крылатая ракета 212, самая большая жидкостная ракета, созданная Королевым до войны, была пограничным летательным аппаратом, за которым уже начиналась пилотируемая ракетная техника. За этой ракетой было будущее. БВ, как стали называть Бориса Викторовича сослуживцы-ракетчики и называют до сих пор, успел разобраться с автоматикой ракеты к 1938 году,...

Помню, мама пошла на работу, а я ей говорю: «Мама, ты придешь с работы, а меня дома не будет». Она спрашивает: «А где ты будешь?». Я отвечаю: «Я с 5 этажа спрыгну». Мама мне отвечает: «Ты спрыгнешь, а тут блокаду прорвут, привезут булки и хлеб», я в ответ ей кричу: «Не надо мне булок, я хлеб хочу». Мысль: «Хлеб, хлеб, хлеб…» постоянно сверлила мозг....

Помню, мама пошла на работу, а я ей говорю: «Мама, ты придешь с работы, а меня дома не будет». Она спрашивает: «А где ты будешь?». Я отвечаю: «Я с 5 этажа спрыгну». Мама мне отвечает: «Ты спрыгнешь, а тут блокаду прорвут, привезут булки и хлеб», я в ответ ей кричу: «Не надо мне булок, я хлеб хочу». Мысль: «Хлеб, хлеб, хлеб…» постоянно сверлила мозг....

Помню, мама пошла на работу, а я ей говорю: «Мама, ты придешь с работы, а меня дома не будет». Она спрашивает: «А где ты будешь?». Я отвечаю: «Я с 5 этажа спрыгну». Мама мне отвечает: «Ты спрыгнешь, а тут блокаду прорвут, привезут булки и хлеб», я в ответ ей кричу: «Не надо мне булок, я хлеб хочу». Мысль: «Хлеб, хлеб, хлеб…» постоянно сверлила мозг....

Помню, мама пошла на работу, а я ей говорю: «Мама, ты придешь с работы, а меня дома не будет». Она спрашивает: «А где ты будешь?». Я отвечаю: «Я с 5 этажа спрыгну». Мама мне отвечает: «Ты спрыгнешь, а тут блокаду прорвут, привезут булки и хлеб», я в ответ ей кричу: «Не надо мне булок, я хлеб хочу». Мысль: «Хлеб, хлеб, хлеб…» постоянно сверлила мозг....

До войны для меня ребята были, ну, как бы это сказать, ну, чтобы пить не скучно одному было. А сейчас… Вот есть у меня разведчик один. Да ты его знаешь, комбат, тот самый, из-за которого мы с тобой поругались вроде. Так я за него, знаешь, зубами горло перегрызу. Или Гельман — еврей. Куда хочешь посылай, все сделает. У него семью, в местечке где-то, всю...

До войны для меня ребята были, ну, как бы это сказать, ну, чтобы пить не скучно одному было. А сейчас… Вот есть у меня разведчик один. Да ты его знаешь, комбат, тот самый, из-за которого мы с тобой поругались вроде. Так я за него, знаешь, зубами горло перегрызу. Или Гельман — еврей. Куда хочешь посылай, все сделает. У него семью, в местечке где-то, всю...

До войны для меня ребята были, ну, как бы это сказать, ну, чтобы пить не скучно одному было. А сейчас… Вот есть у меня разведчик один. Да ты его знаешь, комбат, тот самый, из-за которого мы с тобой поругались вроде. Так я за него, знаешь, зубами горло перегрызу. Или Гельман — еврей. Куда хочешь посылай, все сделает. У него семью, в местечке где-то, всю...

«Самым трудным были ночные бомбежки, - вспоминает Антонина Васильевна, - мне, можно сказать, повезло, за всю войну ни одного ранения не было». По ночам вся молодежь дежурила на крышах домов. Во время налетов немецких бомбардировщиков тушили «зажигалки», сбрасывая их в песок или снег. Времени писать письма...

«Самым трудным были ночные бомбежки, - вспоминает Антонина Васильевна, - мне, можно сказать, повезло, за всю войну ни одного ранения не было». По ночам вся молодежь дежурила на крышах домов. Во время налетов немецких бомбардировщиков тушили «зажигалки», сбрасывая их в песок или снег. Времени писать письма...

«Самым трудным были ночные бомбежки, - вспоминает Антонина Васильевна, - мне, можно сказать, повезло, за всю войну ни одного ранения не было». По ночам вся молодежь дежурила на крышах домов. Во время налетов немецких бомбардировщиков тушили «зажигалки», сбрасывая их в песок или снег. Времени писать письма...

«Самым трудным были ночные бомбежки, - вспоминает Антонина Васильевна, - мне, можно сказать, повезло, за всю войну ни одного ранения не было». По ночам вся молодежь дежурила на крышах домов. Во время налетов немецких бомбардировщиков тушили «зажигалки», сбрасывая их в песок или снег. Времени писать письма...

Глядя в глаза этой обыкновенной бабушки, нереально осознать, что за плечами этой героической женщины столько горя и лишений. Во все времена матери, жены, сестры составляли тыл страны. Вместе с тем, женщина всегда была защитницей своих детей и своего Отечества, она становилась добровольной участницей войны, выполняла свой гражданский долг, помогая...