В апреле 1944 года вышел приказ об отправке русских батраков в Герма­нию. 17 апреля нас погрузили в битком набитые вагоны и повезли на запад. На остановках никуда не выпускали, хотя стояли подолгу — путь во многих местах был разрушен. Привезли в Берлин, в распределительный лагерь.

Мы имеем обширную коллекцию черепов почти всех рас и народов. Лишь черепов евреев наука имеет в своем распоряже­нии очень немного, и поэтому их исследование не может дать надежных результатов. Война на Востоке дает нам теперь воз­можность устранить этот недостаток.

Мы имеем обширную коллекцию черепов почти всех рас и народов. Лишь черепов евреев наука имеет в своем распоряже­нии очень немного, и поэтому их исследование не может дать надежных результатов. Война на Востоке дает нам теперь воз­можность устранить этот недостаток.

Мы имеем обширную коллекцию черепов почти всех рас и народов. Лишь черепов евреев наука имеет в своем распоряже­нии очень немного, и поэтому их исследование не может дать надежных результатов. Война на Востоке дает нам теперь воз­можность устранить этот недостаток.

Недолго думая, я пристроился к танкистам, которые направлялись на переформирование в тыл. Рассказал им, что отец у меня тоже танкист, что маму потерял во время эвакуации, что остался совсем один... Мне поверили, приняли в часть сыном полка - в 50-й полк 11-го танкового корпуса. Так в 12 лет я стал солдатом.

Недолго думая, я пристроился к танкистам, которые направлялись на переформирование в тыл. Рассказал им, что отец у меня тоже танкист, что маму потерял во время эвакуации, что остался совсем один... Мне поверили, приняли в часть сыном полка - в 50-й полк 11-го танкового корпуса. Так в 12 лет я стал солдатом.

Недолго думая, я пристроился к танкистам, которые направлялись на переформирование в тыл. Рассказал им, что отец у меня тоже танкист, что маму потерял во время эвакуации, что остался совсем один... Мне поверили, приняли в часть сыном полка - в 50-й полк 11-го танкового корпуса. Так в 12 лет я стал солдатом.

Недолго думая, я пристроился к танкистам, которые направлялись на переформирование в тыл. Рассказал им, что отец у меня тоже танкист, что маму потерял во время эвакуации, что остался совсем один... Мне поверили, приняли в часть сыном полка - в 50-й полк 11-го танкового корпуса. Так в 12 лет я стал солдатом.

Недолго думая, я пристроился к танкистам, которые направлялись на переформирование в тыл. Рассказал им, что отец у меня тоже танкист, что маму потерял во время эвакуации, что остался совсем один... Мне поверили, приняли в часть сыном полка - в 50-й полк 11-го танкового корпуса. Так в 12 лет я стал солдатом.

Фотографии послевоенного Берлина из архива журнала Life. Съемки производились в июле 1945 американским фотографом Уильямом Вэндайвертом.

Фотографии послевоенного Берлина из архива журнала Life. Съемки производились в июле 1945 американским фотографом Уильямом Вэндайвертом.

Фотографии послевоенного Берлина из архива журнала Life. Съемки производились в июле 1945 американским фотографом Уильямом Вэндайвертом.

Хочется написать тебе о падении нра­вов и ломке святая святых во время войны. Ты уже писала об этих утешениях для слабовольных сладострастников: «Война все спишет». Списать она, конечно, может, но в то же время она спишет и чистоту чувства.

Хочется написать тебе о падении нра­вов и ломке святая святых во время войны. Ты уже писала об этих утешениях для слабовольных сладострастников: «Война все спишет». Списать она, конечно, может, но в то же время она спишет и чистоту чувства.

Хочется написать тебе о падении нра­вов и ломке святая святых во время войны. Ты уже писала об этих утешениях для слабовольных сладострастников: «Война все спишет». Списать она, конечно, может, но в то же время она спишет и чистоту чувства.

Хочется написать тебе о падении нра­вов и ломке святая святых во время войны. Ты уже писала об этих утешениях для слабовольных сладострастников: «Война все спишет». Списать она, конечно, может, но в то же время она спишет и чистоту чувства.

Хочется написать тебе о падении нра­вов и ломке святая святых во время войны. Ты уже писала об этих утешениях для слабовольных сладострастников: «Война все спишет». Списать она, конечно, может, но в то же время она спишет и чистоту чувства.

Офицеры из дивизии СС удивляются пессимизму, царящему в нашей дивизии. Они при этом всегда забывают о том, на­сколько лучше по сравнению с нами ус­ловия, в которые они поставлены. Сам вид их возбуждает у наших устав­ших, измотанных солдат чувство под­линной классовой ненависти.

Офицеры из дивизии СС удивляются пессимизму, царящему в нашей дивизии. Они при этом всегда забывают о том, на­сколько лучше по сравнению с нами ус­ловия, в которые они поставлены. Сам вид их возбуждает у наших устав­ших, измотанных солдат чувство под­линной классовой ненависти.

Офицеры из дивизии СС удивляются пессимизму, царящему в нашей дивизии. Они при этом всегда забывают о том, на­сколько лучше по сравнению с нами ус­ловия, в которые они поставлены. Сам вид их возбуждает у наших устав­ших, измотанных солдат чувство под­линной классовой ненависти.