Самый «черный год» в немецкой истории

В предлагаемых вниманию читателей выдержках из дневника офи­цера вермахта 1943 год недаром назван «самым черным годом во всей немецкой истории». Оснований для такого вывода было немало: разгром группировок не­мецко-фашистских войск под Сталингра­дом, на Курской дуге, освобождение от гитлеровцев Левобережной Украины и Донбасса, падение фашистского режима Муссолини, капитуляция и выход из вой­ны такого, казалось бы, «надежного» са­теллита Германии, как Италия. Военные не­удачи на восточном фронте дополнялись массированными бомбардировками англо-­американской авиации крупных немецких городов, что влекло огромные жертвы сре­ди гражданского населения и сильные раз­рушения. Эти и связанные с ними события, постоянно упоминаемые в дневнике, не ос­тавляли у немцев и следа от былых на­дежд. Над фашистской Германией зримо нависла тень предстоящей катастрофы.

Вместе с тем мощь немецкой военной машины далеко еще не была сломлена, сопротивление ее оставалось упорным и жестоким.

В годы войны подобные документы яв­лялись еще и «оружием», трофейным ору­жием в идеологической, пропагандистской и психологической борьбе с врагом. Не­мецкие документы личного происхождения специально собирались на полях сражений, изымались у пленных. Некоторая их часть сохранилась.

Таким образом, к нам попал и ныне пуб­ликуемый дневник немецкого офицера. Су­дя по нему, подразделение лейтенанта К. Ф. Бранда входило в состав 6-й армии группы армий «Юг», действовавшей в районе Донбасса. Передний край глубоко эшелонированной обороны противника прохо­дил по рекам Северский Донец и Миус. Нам неизвестна дальнейшая судьба Бранда: был ли он убит, пленен, пропал без вести. Не знаем также, живы ли его род­ственники… Но поскольку с той поры, ког­да делались эти записи, прошло более пол­века, нам думается, что мы вправе распо­рядиться ими по собственному усмотре­нию. Мы хотим, чтобы их смогли прочесть все, ибо увиденное и пережитое немец­ким лейтенантом никогда не должно пов­ториться.

28.VI.1943 г.

Прекрасное время года протекает без каких-либо крупных операций. Надеюсь, русский не использует эти долгие месяцы для  преждевременного  наступления.

Со вчерашнего дня на нашем участке происходят большие передвижения танко­вых  дивизий.

Может быть, это приведет к образова­нию хотя бы местного окружения. В садах и полях здесь все пышно цветет. Тыква, капуста, картофель, подсолнечники здесь такие, каких мы в Германии никогда не видели…

30.VI.

На нашем участке продолжаются боль­шие передвижения войск. Танковые диви­зии направляются к северу, в район Харь­кова. Трудно сказать, подготавливается ли немецкое наступление или только ожида­ют крупного наступления русских; по-ви­димому,  все же  последнее… [1].

1.VII.

Из ожидавшегося в течение нескольких дней контрнаступления русских, по-види­мому, пока ничего не вышло. Но передви­жения немецких войск продолжаются. Се­годня вечером ожесточенный налет рус­ских   самолетов   на   нашу   деревню.

Итак, снова полгода прошли почти в полном  бездействии.

Мы еще долго не оправимся от зимних потерь. Крупные военные действия с на­шей стороны вряд ли возможны, так как во всем ощущается недостаток. К тому же   англичанин   разрушает   один  немецкий город за другим [2]. Положение в самой Германии тяжелое. На улучшение его на­деяться трудно. Меня каждый раз охва­тывает ужасная ярость, когда я думаю, с каким результатом мы пришли на четвер­тый год войны. Без сомнения, многого можно было бы избежать, если бы в на­ших рядах и среди нашего руководства не было столько глупости и зазнайства. Меня душит злоба, когда я вспоминаю все ду­рацкие утверждения, сделанные за пос­ледние годы. Мы попались на удочку сво­ей же пропаганды. И это при наличии та­ких блестящих военных успехов, при таком героизме и готовности жертвовать собой. Теперь мы снова шатаемся, как в первую мировую войну, и улучшения ждать не приходится. А идеи, желания и начинания были хорошими. Над Европой поднима­лась немецкая весна. Но проведение в жизнь всех планов все больше попадало в руки мещан и бюрократов. Посредст­венность расцвела пышным цветом и пе­рестала поэтому выносить какую бы то ни было критику. А теперь она стоит накану­не банкротства и не знает, что делать. Ве­ликая же идея пострадала от этого и по­степенно гибнет. Теперь предстоит пос­ледняя борьба за немецкую мечту, за ча­яния  доброго тысячелетия.

Кёльн, 1943 г.

2.VII.

Прекрасный летний день. Цветут под­солнухи, но нет радости. Кёльн снова сильно пострадал. Похоже, будут уничто­жены все старинные немецкие, культурные ценности… А мы только можем выполнять свой долг — каждый на своем месте и время от времени предостерегающе воз­вышать наш голос; главное же — беспре­станно призывать к выдержке и стараться увеличивать   силу   нашего сопротивления.

Я часто смотрю на карточку сына. Как сложилась его жизнь? Захочет ли он стать солдатом?

3.VII.

Часто я задумываюсь о борьбе этих двух великих мировоззрений — национал-социализма и большевизма. Неужели аб­солютно необходимо, чтобы они растерза­ли друг друга? Неужели они не могли ужиться вместе? Были ли противоречия между ними на самом деле так велики? Не придется ли будущим поколениям с[о] страшным трудом выискивать в этом наг­ромождении лжи действительно сущест­вовавшие противоречия?

Неужели в этой войне на самом деле идеализм будет окончательно похоронен? Неужели одержит верх материализм аме­риканского или   европейско-русского толка? Я никогда в жизни не поверю этому. Мир тогда потеряет свою последнюю пре­лесть,   а   жизнь   свой  смысл…

4.VII.

Я повторил сегодня в дивизионной шко­ле доклад об истории Германии. Присут­ствовали командующий и господа из диви­зии. Эсэсовская дивизия «Викинг» опять с нами. Очевидно, скоро все же начнется наше наступление, Я полагаю, в ближай­шие дни мы должны будем уступить им место  в   Метчебеловке [3].

5.VII.

«Викинги» настаивают и торопят. Дли­тельные переговоры с их нахальными квартирьерами. Мы уйдем, разумеется, только если нам это прикажут. Думаю, это будет   уже завтра.

6.VII.

Вчера началось наше наступление се­вернее Харькова. Так, по крайней мере, рассказывают эсэсовцы из дивизии «Ви­кинг», которые снова расположились здесь два дня тому назад. Надеюсь, что это правда. Нам в этом году достаточно дос­талось.   Пора   что-то   предпринимать.

Офицеры из дивизии СС удивляются пессимизму, царящему в нашей дивизии. Они при этом всегда забывают о том, на­сколько лучше по сравнению с нами ус­ловия, в которые они поставлены. Сам вид их возбуждает у наших устав­ших, измотанных солдат чувство под­линной классовой ненависти. В наши вой­ска входят те жалкие остатки, которые еще можно было наскрести в Германии. Они же собрали лучший человеческий ма­териал  в  Европе.

Каждый их ефрейтор у нас был бы фельдфебелем. Притом они пьют, кутят, а наши солдаты часто самым настоящим образом голодают.

Тем не менее СС бесстыднейшим обра­зом грабят и отбирают все у местных жи­телей, в то время как мы все время про­поведуем, а также проводим на деле дружбу с украинцами.

У нас сурово наказывается каждый ма­ленький проступок, даже офицеров (как недавно) сразу заключают в крепость, а СС  всегда  остаются  безнаказанными. Поэтому русский никого так сильно не ненавидит,  как  эсэсовцев.

9.VII.

После обеда посетил эсэсовскую диви­зию «Викинг». Будь я на 5 или 10 лет мо­ложе, я бы, пожалуй, пошел в СС, был бы СС-фюрером. Конечно, они очень ог­раниченны и чрезмерно оптимистичны, но все же в них живет новая молодая Гер­мания.

При  более строгой  дисциплине  и  более сильном  упоре  на  немецкие этические ос­новы   из   их  превосходного   человеческого материала   можно   сделать   очень   многое…

Первые русские листовки о нашем нас­туплении севернее Харькова. Они содержат, в общем и целом искаженные сооб­щения наших сводок с неоднократно уже повторяющейся угрозой устроить нам но­вый  Сталинград.

10.VII.

Вчера и сегодня сильный дождь, частые грозы. Надеюсь, это не повредит немец­кому наступлению. Эсэсовская дивизия «Викинг» вчера вечером выступила, пред­полагаю, для того, чтобы принять участие в военных действиях.

12.VII.

Десант американцев в Сицилии [4]. Надо надеяться, что их удастся скоро сбросить. Мы должны удержать Италию, если хотим отстоять Балканы…

16.VII.

…Мы снова в боевой готовности и ждем. Днем и ночью мимо нас катятся танковые дивизии. Все преисполнены беспокойства и ожидания. У нас так же, как и у рус­ских, сразу за линией фронта происходят крупнейшие передвижения войск. Поло­жение между Белгородом и Орлом до сих пор еще неопределенное.

17.VII.

Вчера началось большое русское насту­пление на участке нашей дивизии [5]. Глав­ный удар был направлен на южный фланг между Петровской и Изюмом. Там наш 457-й полк после первого же удара был сильно разбит. Русские наступали с севера тремя-четырьмя дивизиями, перейдя че­рез Донец по двум мостам и вброд. Пов­сюду им удалось глубоко вклиниться в наше расположение. Они окружили нес­колько населенных пунктов и рот. Бои бы­ли жестокими, положение чрезвычайно серьезным. Мой 466-й полк вначале был позади, как находящийся в резерве армии, и первый удар его не затронул. К полуд­ню положение стало еще более серьез­ным, и нас ввели в бой.

Тяжелые бои продолжаются беспрерыв­но. Уже поступают сведения о первых потерях. Весь день действуют крупные со­единения немецких самолетов. Эсэсовская дивизия «Викинг» снова переведена на наш участок в качестве резерва. Весь день ужасная неразбериха, переговоры, теле­фонные звонки и приказы. Наш батальон прикрывает КП дивизии, который подвер­гается серьезной опасности. Бросили в бой даже роту выздоравливающих, кото­рая только вчера прибыла из Германии. (По одной винтовке на троих.)

После полудня переговоры между на­шим оперативным отделом и оперативным отделом дивизии «Викинг», которая не хо­чет наступать, как следует, хотя русский все больше укрепляется. Их поведение меня неприятно поражает. Посмотрим, какая  обстановка   будет  завтра.

День и ночь продолжаются ожесточен­ные бои. Сильные соединения русских са­молетов атаковали нас, а также бомбар­дировали все тыловые позиции. Произош­ло много воздушных сражений. Русский получил подкрепление и снова атаковал упорно и массированно. У него очень большие потери, ко и у немцев так же. Многие знакомые и друзья уже убиты. Это был для нашей дизизии второй очень тяжелый день, который, к сожалению, за­кончился не так успешно, как мы все на­деялись. Местные прорывы русских, прав­да, всюду ликвидированы, но противник все время получает подкрепления и де­рется упорно и ожесточенно. В нашей ди­визии нет больше резервов. Введено в действие все, до последнего подразделе­ния. Дивизия «Викинг» атаковала сперва только танками, 466-й полк расформиро­ван, остатки влили в 457-й полк. Будем на­деяться, завтра полегчает. Так как вследст­вие наших тяжелых потерь в офицерском составе я не считаю свою должность адъютанта батальона остро необходимой, я  попросил  полковника  отозвать  меня…

19.VII.

Снова день переменных боев. Тяжелые потери среди офицеров, унтер-офицеров и солдат. И наш полевой запасной баталь­он также понес большие потери. Послед­ние резервы штаба батальона со всем обозом двинуты на передовые. Ночью проходим через Грушеваху и Камышеваху, которые подвергаются сильнейшей бом­бардировке. Обоз располагается в Петрополье. Сильный артиллерийский огонь, че­тыре лошади убиты. Идут настоящие воз­душные бои.

20.VII.

Утром установлена связь с 457-м пол­ком. Полевой запасной батальон, несмот­ря на громадные потери, понесенные вче­ра, остается в бою. Танковая атака рус­ских. Отбита, но с большими потерями для нас…

21.VII.

Рано утром началась большая русская атака с танками. Обоих командиров ди­визии не было. Русские шли с востока, с юга и с запада. Мне удалось успокоить и образумить кучку наших пехотинцев и за­ставить несколько бронебойщиков вер­нуться к своим орудиям… Так как русские, видимо, боялись контрудара с нашей сто­роны, то они весь день сегодня обстрели­вали нас из артиллерийских орудий. У нас, к сожалению, были тяжелые потери. Мне тоже осколки снарядов попали в руку и в заднюю  часть.

И несмотря ни на что, жизнь снова до­ставляет удовольствие. Знаешь, для чего ты  здесь и что все это  имеет смысл.

22.VII.

Беспрерывные ожесточеннейшие артил­лерийские обстрелы наших позиций. Много прямых попаданий. К сожалению, у нас почти нет укрытий. Мы лежим, распластав­шись   на   земле,   как   рыбы   на   песке.   Русский расходует огромное количество бое­припасов. К сожалению, у нас опять боль­шие потери…

23.VII.

Беспрерывный дождь, что с беспрерыв­ным артиллерийским и минометным обст­релом действует подавляюще. Пытаемся укрыться в земле, твердой как камень. Это   нелегко.

Снова очень большие потери. На смену нечего надеяться, так как все части диви­зии находятся в бою (даже тыловые служ­бы) и почти все они сильно потрепаны. Эсэсовская дивизия «Викинг» тоже посте­пенно просочилась для подкрепления в наши ряды и поэтому не является уже резервом. К сожалению, у нас недо­статочно сил, чтобы очистить весь учас­ток, и поэтому мы не выходим к Донцу, В нашем распоряжении нет абсолютно ни­каких резервов. И все же положение ни в коем случае не было критическим, так как наши люди сражались превосходно. Серь­езно повредила нам неустойчивость на от­дельных участках, например, недавно, сле­ва от нас, слабость нервов у некоторых командиров.

Поздно вечером сильное наступление русских справа и слева после убийствен­ной артиллерийской подготовки. Русский часами пытался отрезать нас от тыла. Мы, как кулаком, бьем по его позициям. В та­кие критические моменты я всегда благо­дарен судьбе, что я офицер, имею власть над людьми и могу действовать на них ус­покаивающе или, как сегодня, угрожаю им.

Русские несут большие потери, но лю­дей у них больше, чем у нас, и чудовищ­ное количество боеприпасов. Такого огня, как в эти дни, я не видел за всю войну. О, если бы у нас была на­ша армия 1941 года!

24.VII.

Сильные артиллерийские атаки, русских танков немного. Он [русский] стреляет без устали. Целый день переговоры с ар­тиллеристами  и  подготовка  к  контрудару.

За несколько минут до начала таинст­венная черная женщина на ничьей земле. Шпион или шпионка?..

28.VII.

Снова большие потери в результате об­стрела. Убитые и раненые. От тесноты в блиндажах и окопах настроение у всех раздраженное (у офицеров также). Нако­нец  в  9  часов  смена…