Немецкие солдаты деморализованы
1.Х. 1943.
После тяжелых потерь мы смогли, наконец, оторваться от русских. Наши жалкие остатки теперь — резерв полка. В бой бросаются новые дивизии. Ничтожные успехи немцев. Лейтенант Ян пропал без вести, капитан Штурм лишился обеих ног, а Ридель убит во время контратаки. Я больше не могу писать, я любил его больше всех: так молод и должен был так рано погибнуть! Несчастная Германия, у которой отнимают эту молодежь, несчастная родина…
3.Х.
Я командую 1, 2 и 3-й ротами. В действительности все три роты составляют кучку, не более 30 человек. Правда, сегодня или завтра нам обещают пополнение. Но пока мы с ними сработаемся, пройдет, наверное, еще некоторое время. Надеюсь, новеньких не сразу бросят в бой.
Немецкое контрнаступление мало-помалу развивается. Все-таки пройдет еще по крайней мере несколько дней, пока предмостное укрепление будет ликвидировано. Капитан Зонтаг убит. Второму нашему батальону тоже не везет.
В нашей роте были два близнеца из Эльзаса, которые, видимо, стали перебежчиками и теперь обращаются к нам по радио. Бывший ординарец офицера К. тоже передает привет своей жене и детям. Наш народ теперь уже не тот, каким он был. Воодушевление и порыв переходят на сторону русских.
6. X.
Вчера, наконец, пришло пополнение, и я составил совершенно новую 1-ю роту. Нас уже 35 человек, из них один офицер и один унтер-офицер. Почти все пожилые, главным образом рабочие и крестьяне. Я надеюсь, что все будет хорошо. Вчера мы прилежно занимались обучением их обращению с оружием. Большинство, к сожалению, не знакомо еще с новым пулеметом — 42 (видимо, пулемет МГ-42. — Ред.).
…Переписка с родственниками погибших. Удивительно, как быстро многие утешаются. В трех письмах жены требуют выслать им перочинные ножи или бритвенные приборы погибших.
7.Х.
Незадолго до полуночи мы сменились и заняли позицию у Воеводского, у самого Днепра. Ночь была очень неспокойной, так как русский, очевидно, заметил наши перемещения. Его артиллерия и минометы стреляли оживленно. Немецкая артиллерия отвечала время от времени довольно удачно.
8.Х.
У одного товарища оказалась испанская газета со всевозможными интересными сообщениями. Но утешительных очень немного. Я прочел также несколько совершенно новых мнений о Гессе [1]. (Поручение Гитлера склонить Англию к борьбе против России.) Это хорошо подходит к нашей чрезвычайно тупой политике. Скорее противоположное — установление прочных договорных отношений с Советами — привело бы к союзу с Англией. Правильность этого утверждения еще следует проверить. Дети и дураки творили политику, они рядились в макиавеллиевскую одежду [2], что, по существу, им совершенно не подходит. Флорентинец ведь требовал, прежде всего, величия, ясности, сознательности и последовательности. В политическом отношении англичане нас все еще превосходят. С 1939 года мы все время не понимали и недооценивали их фанатической воли к уничтожению. Еще и теперь наш народ закрывает глаза на неминуемую опасность, грозящую ему с Востока и с Запада. Следствие этого — разрушенная Германия. Мы слишком долго играли с огнем и думали, что он будет гореть только для нас. Это — последствия пропаганды Геббельса, жертвой которой сделался скорей наш народ и правительство, чем заграница. Нам так долго преподносили искаженное представление о мире и обо всех вещах, что мы стали принимать наши иллюзии за правду.
Русский вчера и сегодня ночью вел себя очень неспокойно. Это был, в истинном смысле этого слова, ад. Вот уже два дня, как мы бешеными темпами роем землянки и строим позиции. Но от артиллерии и множества русских минометов они нас не защищают. К сожалению, снова выбыло из строя три человека.
10.Х.
Вчера поздно вечером большое наступление русских. Нас сильно обстреливали артиллерия и минометы. Русская пехота совсем не показывалась, но наши солдаты вели себя очень неспокойно и сами стреляли как сумасшедшие, даже когда ничего не было видно. Эта идиотская привычка привита им прежними приказами по батальону. Я вынужден был переползать от землянки к землянке для того, чтобы хоть немного образумить и успокоить солдат.
Сегодня оживленная артиллерийская деятельность по направлению к Запорожью. Говорят, мы там начали все взрывать и отдали наше предмостное укрепление. Только не это! Тогда наше положение здесь станет еще более критическим. И где же мы, в конце концов, будем зимой? Ведь катящийся вал где-то должен остановиться, и это должно быть здесь, на Днепре!
15.Х.
Вчера утром у меня было столкновение с Массенбахом, так как я не хотел производить ненужных разведок. Я ему сообщил все мои наблюдения относительно русских позиций, а он хотел еще раз получить подтверждение. Наконец мы договорились послать разведку с моим участием. Но когда я довел его до наших последних позиций, он приказал выслать разведку без меня. В ярости я вынужден был ему подчиниться. И это с моими «зелеными новичками». Я подготовил все самым основательным образом и против своего желания послал их. Я следил с пулеметом за дальнейшими событиями. Как я ожидал и предсказывал, они вскоре попали под вражеский огонь. Мой лучший пулеметчик упал, тяжело раненный, все остальные бегом помчались обратно. С рекрутами ведь ничего не поделаешь.
Сегодня в 2 часа ночи ударная операция 2-го батальона перед участком моей роты. Мы давали огневое прикрытие. Это продолжалось добрых полтора часа и снова оказалось безрезультатным. Подобные истории только влекут за собой ненужные жертвы, приносить которые мы больше не имеем права. Доверие у людей подрывается быстро. Кроме того, всякое действие, предпринятое с солдатами пятого года войны, весьма рискованно. Они плохо дерутся, их почти невозможно заставить идти в атаку. Они очень деморализованы. Запорожье сдано [3]. Наше положение чрезвычайно ухудшилось. Теперь у русского освободится еще большее количество артиллерии и минометов. Он и так очень неспокоен. Если бы у меня был, по крайней мере, хоть один-единственный хороший унтер-офицер!
18.Х.
С позавчерашнего дня я, кроме моей части, командую еще соседней ротой, расположенной справа от нас. После тяжелых потерь, понесенных нами, недостаток офицеров очень чувствуется… К сожалению, у меня совсем нет унтер-офицеров, а те немногие, которые еще имеются, почти никуда не годятся. Поэтому я все должен делать сам. Одного, фельдфебеля, надо уговаривать, когда начинается стрельба, другой, санитар, и переведен лишь из-за проступка [согласно] § 175. Из трех моих унтер-офицеров один каптенармус, другой писарь, третий четыре года войны просидел в управлении в Познани. В течение нескольких дней русский постепенно передвигал фронт вперед и теперь сидит в кукурузном поле, приблизительно метрах в 200 от нас. Он беспрерывно подвозит новые силы и укрепляется. Поэтому пора было бы снова уничтожить предмостное укрепление. Но пока на это вовсе не похоже. Артиллерия и минометы у него опять очень сильны. Мы уже слышим шум танков на этом берегу.
22.Х.
У нашего соседа справа русскому удалось прорваться. Для ликвидации прорыва мне пришлось ввести в бой мои последние резервы. К сожалению, не обошлось без потерь.
Соседняя рота, переданная мне, причиняет мне много хлопот, так как там не только не хватает унтер-офицеров, но и солдаты необычайно индифферентны и ленивы. Даже во время большого наступления я мог заставить бодрствовать только часть из них. Конечно, сам я при таких обстоятельствах и думать не могу ночью о сне.
По сообщению перебежчиков, на нашем предмостном укреплении находится уже около пяти русских дивизий, которые теперь получают подкрепления и вновь собираются наступать. Они тратят бесчисленное множество боеприпасов и обстреливают нас с утра до вечера так, что мы не можем высунуть головы из землянок. Как слышно, на ликвидацию предмостного укрепления в этом году рассчитывать не следует. При тех потерях, которые мы несем ежедневно, мы можем высчитать, когда наша часть будет окончательно уничтожена. С раннего утра и до поздней ночи я бегаю по позициям, подгоняю, подбадриваю. Мы должны продержаться и продержимся. Но как мы выйдем из этой рощи, я почти не представляю…
23.Х.
В 11 часов утра, после наблюдавшейся в течение нескольких часов подготовки, которой мы старались помешать, русский начал большое наступление…
У нашего соседа справа ему удалось прорваться на широком фронте. Начала также поддаваться правая половина приданной мне роты. Русские наступали тесными рядами. От продолжительной стрельбы некоторые наши пулеметы отказали.
Кое-какие солдаты испугались и побежали обратно. Русские толпами бросились в наш лес, прежде чем я с 2—3 солдатами сумел этому помешать. Внезапно мы обнаружили также, что и впереди, не дальше как в 30—50 м от нас, находятся русские. Под защитой танков они лихорадочно рыли узкие траншеи и укрытия. Положение вследствие этого стало исключительно критическим. Я радовался лишь тому, что в этот грозный момент смог сам появиться на правом фланге и начать действовать. Руганью, криками мне удалось загнать нескольких солдат в землянки, так что мы удержали, по крайней мере, опушку леса.
Соседней роте меньше повезло. Ее правый фланг до сих пор обнажен. Русские прорвали правый фланг на широком фронте. К тому же у нас в тылу залегло около сотни русских. На востоке и на юге — Днепр, дорога на запад отрезана. Рассчитывать на крупные контратаки нельзя — не хватает резервов. Так родина все больше удаляется от нас. Ночь опять очень темная. Надеюсь, русский не будет больше наступать. Только что получен приказ возможно скорее бросить все, что мы не можем захватить с собой. Значит, опять наступление!
Несчастная Германия. Это слишком. Почти невозможно это перенести. Все имеет свои границы. О, эти идиотские политики, которые на пятом году войны причиняют нашему народу и армии такие страдания! Как это изматывает, и сколько жертв это снова стоит!
Несчастная родина, кто же тебя спасет?
[1] Заместитель А. Гитлера по партии Р. Гесс в мае 1941 г. совершил полет в Великобританию с целью заключить соглашение о перемирии и склонить реакционных политических деятелей страны к совместной борьбе против СССР; потерпел неудачу в своей миссии и был интернирован как военнопленный.
[2] Имеется в виду ведение политики, пренебрегающей нормами морали, с широким использованием вероломства и предательства. От имени Н. Макиавелли (1469 — 1527), итальянского политического деятеля, дипломата, историка, писателя, который в целях упрочения государства считал допустимыми любые средства.
[3] 10-14 октября 1943 г. войска Юго-Западного фронта ликвидировали плацдарм немецко-фашистских войск на левом берегу Днепра и освободили город Запорожье.
Публикацию подготовили
Н.А. Сидоров, ст. научный сотрудник ЦПА ИТИС ЦК КПСС;
В.Н. Шевелев, канд. истор. наук.
Источник: ВИЖ №8, 1991. С. 25-27.