До сих пор не могу понять этой тяги. Дом пустой, холодище, куска хлеба нет. А ведь все равно тянуло домой, хоть заглянуть. Однажды вечером бегала домой, отпустила старшина, а на другой день отпроси­лась у командира взвода. «Ты вчера, — говорит, — была». Помнит. А потом пожалел, видно, понимал нас, что дом есть дом, хоть и холодный.

Именно теперь нужно делать все, что в наших силах, хотя выполнение долга становится все труднее. Между нами и родиной громоздятся горы. Многие пытаются их обойти. Жизнь манит, и родина манит, и никто не умирает легко или охотно. Все же мы продолжаем следовать тяжелым путем долга.

Именно теперь нужно делать все, что в наших силах, хотя выполнение долга становится все труднее. Между нами и родиной громоздятся горы. Многие пытаются их обойти. Жизнь манит, и родина манит, и никто не умирает легко или охотно. Все же мы продолжаем следовать тяжелым путем долга.

Именно теперь нужно делать все, что в наших силах, хотя выполнение долга становится все труднее. Между нами и родиной громоздятся горы. Многие пытаются их обойти. Жизнь манит, и родина манит, и никто не умирает легко или охотно. Все же мы продолжаем следовать тяжелым путем долга.

Последовала новая команда: изменить прицел и установку взрывателя. Боевой расчёт слаженно выполняет команду и заряжает орудие. Требую доложить установки. А тот в ответ сообщает, что взрыватель он довёл до отметки «52», и снаряд уже в стволе, а команда была – взрыватель «82».

Последовала новая команда: изменить прицел и установку взрывателя. Боевой расчёт слаженно выполняет команду и заряжает орудие. Требую доложить установки. А тот в ответ сообщает, что взрыватель он довёл до отметки «52», и снаряд уже в стволе, а команда была – взрыватель «82».

Последовала новая команда: изменить прицел и установку взрывателя. Боевой расчёт слаженно выполняет команду и заряжает орудие. Требую доложить установки. А тот в ответ сообщает, что взрыватель он довёл до отметки «52», и снаряд уже в стволе, а команда была – взрыватель «82».

Последовала новая команда: изменить прицел и установку взрывателя. Боевой расчёт слаженно выполняет команду и заряжает орудие. Требую доложить установки. А тот в ответ сообщает, что взрыватель он довёл до отметки «52», и снаряд уже в стволе, а команда была – взрыватель «82».

Немцы выстреливали по 100 патронов ежедневно, а мы — 5 в неделю. А некоторые до сих пор удивляются, почему каждый немецкий солдат был в десять раз лучше подготовлен, чем любой из нас. Еда во время всего периода подготовки была одна и та же: чашка суррогатного кофе и четверть буханки хлеба; на обед и ужин ячневая каша с черносливом и бобами.

Немцы выстреливали по 100 патронов ежедневно, а мы — 5 в неделю. А некоторые до сих пор удивляются, почему каждый немецкий солдат был в десять раз лучше подготовлен, чем любой из нас. Еда во время всего периода подготовки была одна и та же: чашка суррогатного кофе и четверть буханки хлеба; на обед и ужин ячневая каша с черносливом и бобами.

Немцы выстреливали по 100 патронов ежедневно, а мы — 5 в неделю. А некоторые до сих пор удивляются, почему каждый немецкий солдат был в десять раз лучше подготовлен, чем любой из нас. Еда во время всего периода подготовки была одна и та же: чашка суррогатного кофе и четверть буханки хлеба; на обед и ужин ячневая каша с черносливом и бобами.

Немцы выстреливали по 100 патронов ежедневно, а мы — 5 в неделю. А некоторые до сих пор удивляются, почему каждый немецкий солдат был в десять раз лучше подготовлен, чем любой из нас. Еда во время всего периода подготовки была одна и та же: чашка суррогатного кофе и четверть буханки хлеба; на обед и ужин ячневая каша с черносливом и бобами.

Офицерские стрельбы были, учебные. Человек 12-15 офицеров, и меня взяли старшим на огневой. И здесь уже стреляют не по цели, а через лес, через деревню, допустим. Команду дает Командирский Пост, который впереди, по телефону, они руководят огнем. Вот они ушли на километры вперед, я – старший огневой, за минометом стою. И вот команда по телефону:...

Офицерские стрельбы были, учебные. Человек 12-15 офицеров, и меня взяли старшим на огневой. И здесь уже стреляют не по цели, а через лес, через деревню, допустим. Команду дает Командирский Пост, который впереди, по телефону, они руководят огнем. Вот они ушли на километры вперед, я – старший огневой, за минометом стою. И вот команда по телефону:...

Офицерские стрельбы были, учебные. Человек 12-15 офицеров, и меня взяли старшим на огневой. И здесь уже стреляют не по цели, а через лес, через деревню, допустим. Команду дает Командирский Пост, который впереди, по телефону, они руководят огнем. Вот они ушли на километры вперед, я – старший огневой, за минометом стою. И вот команда по телефону:...

Офицерские стрельбы были, учебные. Человек 12-15 офицеров, и меня взяли старшим на огневой. И здесь уже стреляют не по цели, а через лес, через деревню, допустим. Команду дает Командирский Пост, который впереди, по телефону, они руководят огнем. Вот они ушли на километры вперед, я – старший огневой, за минометом стою. И вот команда по телефону:...

Офицерские стрельбы были, учебные. Человек 12-15 офицеров, и меня взяли старшим на огневой. И здесь уже стреляют не по цели, а через лес, через деревню, допустим. Команду дает Командирский Пост, который впереди, по телефону, они руководят огнем. Вот они ушли на километры вперед, я – старший огневой, за минометом стою. И вот команда по телефону:...

Офицерские стрельбы были, учебные. Человек 12-15 офицеров, и меня взяли старшим на огневой. И здесь уже стреляют не по цели, а через лес, через деревню, допустим. Команду дает Командирский Пост, который впереди, по телефону, они руководят огнем. Вот они ушли на километры вперед, я – старший огневой, за минометом стою. И вот команда по телефону:...

Я был автоматчиком, и наш взвод находился в резерве. Начался бой. Первые раненые пришли такие радостные, с улыбками. Один пришел, у него рука разломана разрывной пулей. Рука разломана, и кость видна, а он кричит: «Ура! Ура!» и улыбается. Вот, казалось бы, какой ненормальный: разломана вся рука, а он улыбается?!

Я был автоматчиком, и наш взвод находился в резерве. Начался бой. Первые раненые пришли такие радостные, с улыбками. Один пришел, у него рука разломана разрывной пулей. Рука разломана, и кость видна, а он кричит: «Ура! Ура!» и улыбается. Вот, казалось бы, какой ненормальный: разломана вся рука, а он улыбается?!