На суше

С Иваном Вороновым я был знаком с августа 1943 года. Тогда он после ранения из госпиталя был направлен в нашу часть — 13 дивизион, который входил в состав 54 гвардейского минометного полка имени Александра Невского. Это полк был «эресовским», т.е. стрелял реактивными снарядами, которые получили название...

Шло лето 1943 года. Фашисты напряженно готовились к наступлению на Курской дуге. Наши отряды не на шутку беспокоили врага. Я сам не раз участвовал в диверсиях на железной дороге, мы отправили семь эшелонов под откос. Но возраст все-таки брал свое. Вернувшись с задания или из разведки, я ставил карабин в пирамиду, брал деревянный автомат и бежал к детям играть в войну. Настоящая война была...

15 марта 1943 года. 6.00. Еще темно. Мы на исходной позиции атаки-штурма по обрывистому пойменному берегу, здесь — Малого Волховца, который светился ледком в 100 метрах впереди. Команды на штурм нет... Время 6.15. Начинался рассвет. Еще минут десять — и стала видна белая церковь Рождества. Слева вырисовывается чудовищный дот — Кириллов монастырь. На краю берега, возле траншеи, мы застыли в...

Мы надеялись: штурма, о котором говорило командование, не будет. Мы, комбаты, не верили в своего командира полка. Где он, там гибель людей совершенно неоправданная! Не верили, но таили в себе чувство надвигавшейся опасности... Наш новый адъютант старший батальона Федор Шкарлат и я выезжаем на санках по вызову к командованию дивизии.

Улица круто спускалась к перепра­ве. Машинам, попавшим в поток оче­реди на переправу, уже ничего не ос­тавалось делать, только медленно спускаться на тормозах впритык, одна к другой. Было ранее утро, около четырех. Самолетов в небе еще не было. Я сидел в кабине грузовичка ГАЗ-АА вместе с Польским, поминутно выска­кивая, чтобы подложить под переднее колесо или убрать обрубок чурбака.

Наша передвижная ремонтная мас­терская занималась своим обычным делом: ремонтировала радиоаппара­туру по месту базирования и высыла­ла «летучки» в части, ведущие бои на передовой. Условия использования ремонтной «летучки» изменились. Зимой — за­носы и холод. Ездить можно только по дорогам, проложенным снегоочисти­телем, который часто делался сапера­ми...

Меня определили ротным писарем (рядовой с высшим образованием – редкость), показали, как регистрировать солдат, сержантов и старшин (офицеры учитываются отдельно), составить заказ на продовольствование и т.п. – дело несложное. Полк сформировали – 261 стрелковый 2-й дивизии 2-го Прибалтийского фронта, и ему, этому полку, повезло: после я узнал, что какой-то «верхний» командир «догадался», как...

В моем военном билете была красная вклейка: не отлучаться и ждать – «до особого распоряжения». Я догадывался, что так обозначалась категория родственников репрессированных, - выходит, им не до конца доверяли, придерживали на крайний случай. Вряд ли мне уже прислали мобилизационную повестку, но надо быть дома, и я вернулся в Москву, – еще успел, а ...

Тракторы двигались медленно: тянули прицепы со снарядами, людьми, батарейным имуществом, да еще и гаубицы с передками на прицепах. Гусеницы утопали в грязи, моторы, надрываясь, ревели и раскалились чуть не докрасна, в кабинах жара, гарь, дышать нечем. У меня разболелась голова. Может, от газа, а скорее от того, что не спал две ночи, пережил первую бомбежку, первый обстрел, да еще на трупы эти...

После длительной жизни в лагере, в самую суровую пору зимы, я основательно обессилел, и всё у меня отнялось – не только чтобы ноги не ходили, а и руки перестали действовать, и вообще весь организм... Как-то утром, когда по обычаю надо становиться в строй для подсчета и для получения «баланды», я уже подняться не смог. Когда стали считать, то и заглянули в наш сарай – убедиться, что...

Если ты — среди лучших по боевой подготовке, то станешь помкомвзвода или даже старшиной роты. Заманчиво! Вот так были настроены тогда призывники... Здесь же происходил «естественный отбор» кандидатов на учебу в военных училищах. Если выдержишь эту бешеную гонку, понравится, войдешь в «строку военной жизни», — будешь отличным командиром. Но не все это выдерживали и оставались в армии только до...

С первого захода в военкомат потерпел неудачу — комиссия признала негодным к воинской службе, вручили «белый билет». Негоден... слово-то какое. Обидно и стыдно перед ребятами, которые уже приходили попрощаться в общежитие, на них были уже гимнастерки, пилотки. Некоторые, находчивые, проникли в истребительные отряды.

Как-то я заболел, но поход надо держать. В голове бесконечные мысли бродят: «А может, попадется какое-нибудь большое село, и хорошо бы переночевать в теплом деревенском доме». Для нас это было бы счастьем. Действительно, уж не помню, когда приходилось нам ночевать в теплом доме.

Разгром немцев под Москвой приблизил советские войска ко Ржеву, а Ржевско-Вяземская стратегическая наступательная операция, продолжавшаяся с 8 января по 30 апреля 1942 года, охватила Ржев с востока и запада до самой Вязьмы. Но Ржев так и не смогли взять. В результате образовался Ржевско-Вяземский выступ, или плацдарм.

Продолжается бомбовый ливень. Вся моя постель в кусках штукатурки. Мои четки белого цвета... Говорят, если я здесь еще на какое-то время задержусь, моя нервная система не выдержит. И поэтому завтра меня отправляют на самолете.

На фронт я пошёл 5 мая 1943 года, мне 17 лет только исполнилось. Прихожу я с работы после пяти вечера, а дома уже готов мой вещмешок и повестка – явиться в военкомат в такое-то время. Я собрался, как в песне: «были сборы недолги от Кубани до Волги», вещмешок на плечо, с родными попрощался и пошёл пешком за семь километров.

Майор бельгийской армии Манус докладывает о том, что в воздухе слышен сильный шум моторов. Сомнения не остается: это и есть давно ожидаемое наступление немцев на Западе. Майор снимает телефонную трубку и приказывает взорвать мосты, находящиеся на его участке обороны, — два моста через Маас и мост через канал Альберта у Канне.

Передовая линия обороны нашего полка проходила по неудобной для обороны низине, в то время как враг, захватив уже наши пригородные деревни Старо- и Новопаново и Кискино, расположенные перед нами на возвышенностях, усиленно укреплялся в них и на высотках перед ними. Но дальше нам отступать было нельзя. Вплотную за нами был Кировский завод и Ленинград.

В течение дня разведчики действовали двумя подгруппами: одна из них осуществляла поиск и уничтожение вражеских батарей, а другая нарушала линии связи, устраивала засады с целью уничтожения или пленения связистов противника, прибывающих для устранения повреждений кабельных линий.

За холмами и перелесками, слышен сильный бой — грохот орудий и рвущихся снарядов. Стучат пулеметы, тянется дым от горящих танков. Значит, наша пехота еще держится в отдельных опорных пунктах. Но другие группы пехотинцев — их видно простым глазом — уже отходят правее и левее высоты.