Дети на войне

Бомбежки были такими частыми, что жили мы в основном в погребе, а за водой к колонке, находившейся напротив нашего дома, приходилось не ходить, а бегать. Бегала обычно я, как самая быстрая. Самолеты налетали неожиданно, бывало, что и звук не сразу услышишь. Выручал нас рыжий кот, которого мы прозвали Сигнал: он слышал звук задолго до появления ...

Ольга Николаевна была с нами почти весь февраль и вдруг не пришла. Говорили, что она упала, возвращаясь домой, и... не встала. На следующее утро кто-то из старших девочек скомандовал: «На зарядку!» и мы хором повторили ее оптимистическую присказку: «Январь пережили, февраль переживем, а в мар­те запоем»....

Однажды ночью в дверь квартиры раздался стук. Мама подошла с лучиной, спросила: «Кто?». Мужской голос ответил, что привез посылку от отца. Мама открыла дверь. На лестнице стоял молоденький офицер-летчик с небольшим пакетом в руках. Он сказал, что очень спешит, отдал посылку и убежал. Вся семья поднялась с постелей, распаковали посылку и увидели там...

В большом детдомовском зале стоит елка, украшенная дивными бумажными игрушками. Вокруг нее веселятся дети, танцуют, поют. Для многих, как и для меня, это первая в жизни елка, первый настоящий праздник. В зале топилась печь. Устав от непривычного веселья, я усе­лась у печки и, приоткрыв дверцу, стала любоваться на ве­село потрескивающий огонь. И ...

В канун Нового 1943 года на предгорья Кавказа легли густые туманы. Самолёты не летали, залпы орудий звучали редко и глухо. Из нашей станицы на отдых и пополнение готовилась выехать часть горнострелковой дивизии «Эдельвейс». На пилотках у стрелков был вышит изящный альпийский цветок.

2 декабря немцы вошли в город. Два дня перед этим улицы были пустыми. Через город летели снаряды. Взрывы гремели с западной и восточной сторон. С ближайшей колокольни строчил пулемёт. К вечеру 2 декабря пулемёт замолчал, взрывы смолкли. Уже в сумерках в окно мы увидели, как по другой стороне улицы шли...

Очередь за хлебом я ходила занимать в 2 часа ночи. Однажды, когда моя очередь уже подходила, я упала в обморок от голода. Пожалев меня, такую маленькую, продавщица взвесила чуть больше хлеба, чем полагалось. Тогда брат сказал, что раньше я приносила меньше хлеба, потому что по дороге съедала. Я очень...

По рассказу мамы, немцы, прежде чем войти в деревню, несколько дней обстреливали её из минометов. От страха у меня отнялись ноги, и я перестал ходить. Заняв Красные Горы, немцы обходили все дома. Один из них зашел к нам и удивился, что меня, такого большого, мама держит на руках. Мама, как могла, объяснила.

Наступила осень. В тот день на мне было легкое пальтишко и какие-то теплые ботики, по тревоге мы не успели добежать до подвала и остановились под аркой дома, прижавшись к стене. И сразу раздался оглушительный взрыв, я почувствовала, как мимо нас мчится горячий упругий воздух, волокущий за собой мелкий...

Привезли нас в город Фоллен-Постель. Поместили в очень грязные бараки, ки­шевшие насекомыми. Начались болезни, особенно среди детей. Запомнился мальчик Боря — наш сосед по нарам, веселый шалун, он заболел и умер. Гоня­ли в холодный душ, где мы стояли в очереди, раздетые донага, и простужались. Кормили...

В сентябре нас послали в соседний колхоз на уборку картофеля, там мы проработали неделю. Возвратившись, проучились мы недолго. 8 октября прилетел немецкий самолет и обстрелял наш техникум. Затем вернулся и сбросил 8 авиабомб. К счастью, бомбы упали в парк, сад и стадион, и никто из людей не пострадал. После этого нас распустили по домам, ...

Жить становилось все труднее. Постоянно хотелось есть, и мы утоляли голод как могли. В рот шло все более или менее съедобное. Любимым лакомством был жмых, комбикорм. Осенью мы часто ходили в лес и собирали заячью капусту, орехи. Мы заметили, что когда во рту есть что-нибудь, голод переносится легче,...

В одном из боев на Карельском перешейке, я был тяжело ранен. Долго находился без сознания, а когда очнулся, обнаружил, что у меня ампути­рована правая нога и повреждена левая кисть. Было мне всего 18 лет. По стран­ному стечению обстоятельств я лежал на госпитальной койке в той же больнице им. Мечникова, где в 41-м из-за гангрены отнимали ногу ...

По прошествии ряда лет я осознал, что больше всех нас в то жуткое время досталось маме. Сердце её было вместе со старшими сыновьями, а надо было растить меня и дочку. В нашей семье все были атеистами, но когда в 1943 г. пришло извещение, что Володя пропал без вести, мама пошла в только что открывшуюся церковь. Она была счастлива, когда оба сына с...

Мне исполнилось восемь, но была я маленькая, худенькая, едва поднимала огромную лопату. Надсмотрщиком над нами поставили Макса — высокого злобного немца. Размахивая на морозе руками, он все повторял: «Ленинград капут! Ле­нинград капут!» — Однажды я не выдержала и выкрикнула: «Тебе капут! А Ленинград — наш, там мой папка!»

Когда немцы только пришли они схватили моего крестного, двоюродного брата моего отца. Он был очень красивый, высокий темноволосый и темноглазый. Немцы увели его и еще одного мужчину куда-то в лес. Тот, второй, остался жив. Он рассказал, что немцы велели им бежать в разные стороны, а сами начали стрелять, но не попали в него. А в крестного попали.

Если меня спросят, что такое война, я расскажу, что перечувствовала, когда мы вошли туда, где только что стояла деревня. На месте изб — черные прямоугольники с огненными языками; запах сгоревшего дерева, зерна, шерсти. Жар. Каждый встал около своего: только что было все, остался лишь запах уничтоженного. И стон... Жить как? Запах — память. Запах войны.

Мы поняли, что скоро придут немцы, что, возможно, будет бой, и оставаться в доме, расположенном на открытом месте, на дороге, опасно. Собрали нехитрую снедь: вареные яйца, картошку, огурцы, масло, хлеб – и ушли в овраги с моим двоюродным братом и сестрой. За нашим домом тянулась придонская возвышенность, изрезанная оврагами. Вот там мы и прятались, пока не услышали треск мотоциклов. Под вечер...

От самолетов оторвалось по бомбе, они взорвались неподале­ку, но в нас не попали. Тогда истребители ста­ли кружить над нами и строчить из пулеметов. Кроме нас, в огромном поле никого не было. Нас засыпало землей, но не убило. Видно, иконка Спасителя, которую я постоянно носила на груди, спасла нас. Эта старинная медная икона, доставшаяся маме по наследству, сохранилась до сих пор.

Страх пришел в самые первые дни войны. Когда в деревне появились немцы, люди встретили их по-разному. Одни зата­ились и старались не привлекать к себе внимания, другие встречали хлебом-солью, а третьи, как наша соседка, стреми­лись завоевать расположение новых хозяев доносами. Она сообщила, что отец у нас коммунист, воюет в Красной Армии, и маму ...