бомбежка

Вчера окончательно устроилась на зиму, выбрав для своего зимнего житья спальню. Она самая малая комната, имеет только одну дверь и три капитальных стены. Я рассчитываю, что она будет сохранять тепло лучше, чем другие. Свой большой стол я перетащила в спальню, и потому смогу работать, к чему я стремлюсь. Жаль, что эта комната темнее других. Одно из двух окон совсем заколочено фанерой, а другое...

Мы, поколение, не знавшее войны, учились по одинаковым учебникам, смотрели одни и те же фильмы. Но у каждого из нас война – она разная. Да, есть она одна для всех – Великая Отечественная – и победа тоже одна на всех, но цена победы, память о войне у каждой семьи разная. И есть она – эта личная память о войне – пока живы свидетели, живы те люди,...

Это теперь, когда у меня выросли двое детей, выросли не без трудностей, но совершенно в несравнимых с тем временем условиях, мне ещё более стал понятен весь ужас нашего блокадного бытия, и тяжесть, которая легла тогда на плечи моей мамы. Нет света, нет воды, нет дров, не работает канализация, нет сил от голода и нет помощников – одна, всё сама.

В один из морозных дней появился у нас дома Борис Алексеевич Медведев – знакомый сестры Тани и мамы. До войны известный кинорежиссер, франт и бонвиван. Свои когда-то холеные руки он прятал в рукавах пальто, но мама заметила, что они очень грязные и покрыты какой-то коростой. Мама предложила ему кружку теплой воды, чтобы помыть руки.

Мы должны были утром какого-то дня уже поехать на вокзал в этот эшелон. И тут моя бабушка, Екатерина Васильевна Самохина, встала в дверях – это я хорошо помню – вот так раскинула руки и сказала: «Не пущу, никуда одних детей не пущу!». В эшелон этот мы не попали, и по счастью, потому что под Лугой его разбомбила немецкая авиация...

Для нашего времени более подходит другая картинка. Великий геометр Архимед сидит в раздумье над своими чертежами. А враги ворвались уже не только в город, но и в дом, где живет мыслитель. Красивое предание вложило ему в уста, когда он уви­дел, что его чертежам (не ему) грозит гибель: «Не разрушай моих кругов (чертежей)».

В конце июля мы узнали о начале первых бомбардировок столицы. По ночам наблюдали в небе разрывы наших зенитных снарядов. В августе стало широко известно о героическом подвиге летчика-истребителя младшего лейтенанта Виктора Талалихина, который на подсту­пах к Москве впервые совершил таран, сбив вражеский бомбардировщик.

Снова нечего было есть, и мы меняли добытые Женей бусы на картошку. Доехали до Поповки. Одно разбитое поле. Приехали к бабушке на Белоостровскую, а нас не про­писывают и не берут на работу. Жили на одну ее карточку, голодали. Бабушка обратилась к своему племяннику, работавшему в «органах», с просьбой пропи­сать маму. Я помню, как он к нам приходил —...