Подобрали ее санитары. Еле отняли от тела убитой. Девочка назвалась Людой. Она молчала, и только судорожно вздрагивали плечи. На первых порах Людочка не отвечала ни на один вопрос и только спрашивала всех, кто окружал ее: «Где моя мамочка?». Ей сочувствовали, ее успокаивали, а мы, девушки, горько рыдали.

Подобрали ее санитары. Еле отняли от тела убитой. Девочка назвалась Людой. Она молчала, и только судорожно вздрагивали плечи. На первых порах Людочка не отвечала ни на один вопрос и только спрашивала всех, кто окружал ее: «Где моя мамочка?». Ей сочувствовали, ее успокаивали, а мы, девушки, горько рыдали.

Подобрали ее санитары. Еле отняли от тела убитой. Девочка назвалась Людой. Она молчала, и только судорожно вздрагивали плечи. На первых порах Людочка не отвечала ни на один вопрос и только спрашивала всех, кто окружал ее: «Где моя мамочка?». Ей сочувствовали, ее успокаивали, а мы, девушки, горько рыдали.

Подобрали ее санитары. Еле отняли от тела убитой. Девочка назвалась Людой. Она молчала, и только судорожно вздрагивали плечи. На первых порах Людочка не отвечала ни на один вопрос и только спрашивала всех, кто окружал ее: «Где моя мамочка?». Ей сочувствовали, ее успокаивали, а мы, девушки, горько рыдали.

Мы на полной скорости пошли на северо-восток. Видимость была не больше мили или еще меньше, После нескольких часов хода на шестнадцати узлах мы погрузились, чтобы прослушать гидрофоны; под водой звуки разносятся на сотни миль. В узкой полосе частот мы четко и ясно уловили гул двигателей. Снова поднявшись на поверхность, передали эти сведения другим лодкам — может, они им помогут, если мы...

Мы на полной скорости пошли на северо-восток. Видимость была не больше мили или еще меньше, После нескольких часов хода на шестнадцати узлах мы погрузились, чтобы прослушать гидрофоны; под водой звуки разносятся на сотни миль. В узкой полосе частот мы четко и ясно уловили гул двигателей. Снова поднявшись на поверхность, передали эти сведения другим лодкам — может, они им помогут, если мы...

Мы на полной скорости пошли на северо-восток. Видимость была не больше мили или еще меньше, После нескольких часов хода на шестнадцати узлах мы погрузились, чтобы прослушать гидрофоны; под водой звуки разносятся на сотни миль. В узкой полосе частот мы четко и ясно уловили гул двигателей. Снова поднявшись на поверхность, передали эти сведения другим лодкам — может, они им помогут, если мы...

Мы на полной скорости пошли на северо-восток. Видимость была не больше мили или еще меньше, После нескольких часов хода на шестнадцати узлах мы погрузились, чтобы прослушать гидрофоны; под водой звуки разносятся на сотни миль. В узкой полосе частот мы четко и ясно уловили гул двигателей. Снова поднявшись на поверхность, передали эти сведения другим лодкам — может, они им помогут, если мы...

Мы на полной скорости пошли на северо-восток. Видимость была не больше мили или еще меньше, После нескольких часов хода на шестнадцати узлах мы погрузились, чтобы прослушать гидрофоны; под водой звуки разносятся на сотни миль. В узкой полосе частот мы четко и ясно уловили гул двигателей. Снова поднявшись на поверхность, передали эти сведения другим лодкам — может, они им помогут, если мы...

То, что не удалось ни немецким танкам, ни немецкой авиации, ни свирепствующим здесь бандитским шайкам, сумели сделать эти обширные лесные пространства с дорогами, разбитыми войной и размытыми весенней распутицей. На дальних лесных опушках застряли грузовики с боеприпасами и продовольствием. В затерянных среди лесов хуторах завязли санитарные автобусы.

То, что не удалось ни немецким танкам, ни немецкой авиации, ни свирепствующим здесь бандитским шайкам, сумели сделать эти обширные лесные пространства с дорогами, разбитыми войной и размытыми весенней распутицей. На дальних лесных опушках застряли грузовики с боеприпасами и продовольствием. В затерянных среди лесов хуторах завязли санитарные автобусы.

То, что не удалось ни немецким танкам, ни немецкой авиации, ни свирепствующим здесь бандитским шайкам, сумели сделать эти обширные лесные пространства с дорогами, разбитыми войной и размытыми весенней распутицей. На дальних лесных опушках застряли грузовики с боеприпасами и продовольствием. В затерянных среди лесов хуторах завязли санитарные автобусы.

То, что не удалось ни немецким танкам, ни немецкой авиации, ни свирепствующим здесь бандитским шайкам, сумели сделать эти обширные лесные пространства с дорогами, разбитыми войной и размытыми весенней распутицей. На дальних лесных опушках застряли грузовики с боеприпасами и продовольствием. В затерянных среди лесов хуторах завязли санитарные автобусы.

То, что не удалось ни немецким танкам, ни немецкой авиации, ни свирепствующим здесь бандитским шайкам, сумели сделать эти обширные лесные пространства с дорогами, разбитыми войной и размытыми весенней распутицей. На дальних лесных опушках застряли грузовики с боеприпасами и продовольствием. В затерянных среди лесов хуторах завязли санитарные автобусы.

Всех, кого взяла война, Каждого солдата Проводила хоть одна Женщина когда-то... Не подарок, так белье Собрала, быть может, И что дольше без нее, То она дороже.

Всех, кого взяла война, Каждого солдата Проводила хоть одна Женщина когда-то... Не подарок, так белье Собрала, быть может, И что дольше без нее, То она дороже.

Всех, кого взяла война, Каждого солдата Проводила хоть одна Женщина когда-то... Не подарок, так белье Собрала, быть может, И что дольше без нее, То она дороже.

Всех, кого взяла война, Каждого солдата Проводила хоть одна Женщина когда-то... Не подарок, так белье Собрала, быть может, И что дольше без нее, То она дороже.

Всех, кого взяла война, Каждого солдата Проводила хоть одна Женщина когда-то... Не подарок, так белье Собрала, быть может, И что дольше без нее, То она дороже.

Еще шла война, еще лилась кровь, и наши советские парни гибли на полях сражений. Победа была уже близка, она была неотвратима, и тем ужаснее казались теперь наши потери. Умирать всегда тяжело. Вдвойне тяжело умирать накануне победы, не дождавшись ее торжества. Мы много говорили об этом, и вдруг: «Соловьи, соловьи, не тревожьте ребят...» В один ...