Две недели с начала войны

Эту историю мне рассказала моя прабабка, Васильева Мария Ниловна (11.04.1889 -17.10.1984 года). Эта история относится к самым первым неделям Великой Отечественной войны, самым кровавым, героическим и неизвестным. Деревня, где испокон веков живут мои предки, называется деревня Липно Струго-Красненского района Псковской области.

Наша деревня расположена на возвышенности, откуда открывается великолепный вид вокруг на много километров. Рядом находится красивое озеро Кебь, из которого вытекает речка, называемая исстари Красный ручей. 11 июля 1941 года был жаркий, солнечный и тихий день. С начала войны прошло всего две недели, но сводки с фронтов не говорили о чем-то угрожающем. Люди спокойно пасли скот, заготавливали траву, пололи огороды, занимались сельским хозяйством.

Неожиданно со стороны станции Новоселье на нашей дороге, соединяющей Новоселье с Цапелькой, появилась пешая колонна советских войск. Все в летнем обмундировании, в пилоточках, с винтовками-трехлинейками через плечо. Бабы вышли к дороге, стали угощать солдат холодным молоком. Бойцы сказали, что их подняли по тревоге и перебросили сюда, и они идут воевать с немцами. Мой прадед среди командиров узнал своего дальнего родственника, и тот сказал, что у бойцов пока нет патронов — только у боевого охранения. Но патроны должны скоро привезти. И что окапываться им приказано прямо за деревней, по Красному Ручью. Как оказалось, солдат был целый полк.

Мой прадед, Васильев Петр Васильевич, воевал с немцем еще в Первую Мировую войну. Поэтому он пошел посмотреть, как будут окапываться бойцы. И вот тут начались страшные вещи: по дороге приехало несколько подвод с ящиками, в которых должны были быть патроны. Когда ящики открыли, в них вместо патронов оказались …. гвозди! То есть целый полк перед началом боевых действий оказался безоружен!

Командир полка, видимо, был мужественным человеком: он приказал свернуть оборону (уверен, что он понимал, чем ему это грозит), и стал отводить полк назад, в сторону Новоселья и далее на Струги Красные. В окопах на Красном Ручье было оставлено только боевое охранение, которым был назначен командовать родственник моего прадеда.

После обеда на дороге показалось облако пыли и раздался треск мотоциклетных моторов. Это пришли фашисты. Боевое охранение, оставленное нашим полком, обстреляло фашистов и обнаружило себя. Фашисты развернули минометы и с закрытых позиций обрушили огонь на наших бойцов. Часть наших бойцов погибла прямо в окопах, а семь солдат вместе с командиром смогли спрятаться в кустах и топких берегах озера. Немец 41 года был настолько нахален и уверен в быстрой победе, что даже не посчитал нужным прочесать местность. Вместо этого фашисты сели на свои мотоциклы и ворвались в деревню. Здоровенные, высоченные, мордатые, уверенные в своей победе и превосходстве, одетые в черные эсэсовские мундиры и с засученными по локоть рукавами, они первым делом стали стрелять собак и кур, а также стали ловить деревенских девок. Одна из девушек , спасаясь от преследовавшего ее фашиста, вбежала прямо в наш дом. Фашист за ней. Моя прабабка закрыла девушку своим телом и стала кричать, что это ее дочь. Фашист погрозил револьвером и выскочил из дома.

По деревне раздавались крики, стрельба и женский плач. Вдоволь повеселившись и настреляв дичи, фашисты укатили на своих мотоциклах купаться на озеро. А ночью прадед привел в наш дом оставшихся в живых красноармейцев, переодел их в гражданскую одежду, спрятал оружие и повел их через леса в сторону Луги. Прадед вернулся домой только через неделю. Он сумел по лесам вывести бойцов и командира к своим в район Лужского оборонительного рубежа.

Однако эта история имела для нашей семьи далеко идущие последствия: шила в мешке не утаишь, и об этом событии стало известно деревенским. Уже зимой 1941-1942 года, среди деревенских нашелся предатель, который пришел в управу и заявил, что Васильев Петр Васильевич — коммунист и первый председатель колхоза, что он вступил в партию еще в Первую Мировую войну, и что он спасал красноармейцев от немецкого плена и выводил к своим. Одного того, что прадед коммунист, хватило бы на то, чтобы быть расстрелянным или повешенным на столбе. Однако иуде не повезло: в комендатуре, куда пришел предатель, гражданским переводчиком работал эстонец Сикель (его фамилию в нашей семье никогда не забудут). По-видимому, он был советским разведчиком, внедренным в гитлеровские оккупационные органы. Сикель с немецкими солдатами пришел в наш дом и устроил обыск: перерыли все — дом, гумно, сено, но ничего не нашли. Искали оружие. Моего прадеда и его старшего сына Ивана забрали в комендатуру. После этого Сикель с солдатами пришел к предателю и устроил у него обыск. В доме предателя за печкой нашелся портрет И.В. Сталина. За это предателя забрали в комендатуру и в качестве наказания за клевету назначили сто ударов палкой по пяткам. Три дня предатель болел и потом умер. А прадеду со старшим сыном Сикель сказал: «Будут еще раз вызывать в комендатуру — сразу уходите в лес».

Прадед всю войну помогал партизанам, старший сын Иван работал потом в комендатуре и поддерживал связь с партизанами. Несколько раз каратели пытались уничтожить партизанский отряд, однако партизаны были неуловимы. Не последнюю роль в этом играло то, что партизаны своевременно узнавали, когда против них начнется карательная операция. В 1944 году, когда советские войска перешли в наступление, немцы вывезли всех местных жителей в Прибалтику, а деревню сожгли. В 1945 году наших поместили в концентрационный лагерь на Земландском полуострове, где немцы держали упорную оборону. Каждый день и ночь летали наши самолеты над лагерем на боевые задания и бомбили рядом находившиеся военные объекты (фашисты старались строить концлагеря рядом со своими заводами и базами, чтобы обезопасить себя от налетов советской авиации). Многие наши самолеты сбивались в воздушных боях и огнем зенитной артиллерии. Однажды над лагерем разыгрался воздушный бой: советские истребители, сопровождавшие бомбардировщики, схватились с фашистскими самолетами. Один из наших ястребков был сбит и начал падать. Из объятой пламенем кабины выпрыгнул советский летчик. Парашют он раскрыл над самой землей и приземлился прямо перед женским бараком. Фашистская охрана на время бомбежки всегда пряталась по щелям в земле и прокараулила приземление советского пилота. Моя прабабка схватила ошарашенного пилота и втащила в барак.

Под одними из нар у заключенных был сделан схорон, куда и спрятали пилота, предварительно переодев в женское тряпье. Около двух месяцев, пока лагерь не освободили советские войска, женщины прятали советского пилота и спасли ему жизнь. Надо понимать, что если бы немцы его нашли, то расстрел заключенных был бы неминуем.

В 1947 году, уже после войны, этот пилот-истребитель приезжал в нашу деревню, чтобы поклониться моей прабабке за то, что она спасла ему жизнь.

Эта история изложена по моим личным воспоминаниям на основе рассказа моей прабабки Васильевой Марии Ниловны

Воспоминания записал и передал для публикации на сайте www.world-war.ru:
Владимир Владимирович Ксенофонтов.
г. Санкт-Петербург