Детство в оккупированном Пятигорске

Отец Степан Петрович Кузьменко

Детство моё прошло в городе-курорте Пятигорске Ставропольского края. Память сохранила прекрасные картины – горы, степь необъятная, море маков, пасека. Страшная беда пришла 10 августа 1942 года: город оккупировали фашисты. Мне было тогда семь с небольшим лет, многое помню.

Отец мой, Степан Петрович Кузьменко, работал врачом, а мама, Варвара Николаевна, была домохозяйкой. У них было пятеро детей, я − младший. Сестры Елизавета и Галина и старший брат Константин по возрасту годились мне в родители, средний брат Леонид был старше меня на 11 лет. Оба брата воевали: Константин участвовал в войне с Финляндией, был ранен. После выздоровления воевал с немцами на Ленинградском фронте. Леонид, тогда курсант Полтавского тракторного училища, в свои 18 лет защищал Пятигорск от немцев вместе с курсантами Новочеркасского кавалерийского училища и других частей. Они прикрывали отход регулярной 37-й армии, чтобы, отступив, она сумела занять оборону. Немцы выбили передовой отряд, брат был ранен, но успел скрыться. Через несколько месяцев мы получили от него письмо, что он теперь танкист и тоже воюет на Ленинградском фронте.

Леонид под командованием генерал-лейтенанта Н.П. Симоняка участвовал в прорыве блокады Ленинграда. Многие годы спустя Лёня приехал в Ленинград из Пятигорска и попросил меня проводить его до улицы Генерала Симоняка. Он долго стоял перед мемориальной доской и плакал. Вспоминал, что они, танкисты, называли своего 39-летнего командира «батей».

С.П. Кузьменко и В.Н. Кузьменко со старшей дочерью Елизаветой

Семья старшей сестры Елизаветы до войны жила в Ленинграде. Ее с детьми эвакуировали в Куйбышевскую область, а сестру Галину, работавшую технологом-гальваником на ленинградском машиностроительном заводе «Звезда» им. К.Е. Ворошилова, – в Омск вместе с ведущей частью заводского коллектива. Там они сумели организовать производство и наладить выпуск танков.

Я с родителями жил на окраине Пятигорска − местные жители называли это место слободкой. Несколько домиков окружал общий забор с единственными воротами. Когда немцы стали приближаться  к городу, у этих ворот ночью по очереди дежурили два человека. Дежурные сидели на скамейке у входа во двор, и получалось, что вся улица под контролем. Мы, дети, дежурили вместе со взрослыми и развлекались пением разных песен, в том числе и про Сталина.

Мой отец был очень занят на работе, но от дежурства никогда не отказывался. Он был сильным и выносливым человеком. Эти качества он приобрел в царской армии, где прослужил девять лет. Его природную любознательность заметили и определили на учебу – на фельдшерские курсы. Отец пришел в армию учеником плотника, а ушел фельдшером.

Помню, в наш город привезли детей из блокадного Ленинграда. Женщины Пятигорска встали в очередь, чтобы взять ребенка в семью. Нам, местным ребятам, эта идея очень понравилась. Мама тоже стояла в очереди, но нам ребенок не достался.

Впервые я увидел немцев в небе: на землю спускались парашютисты. Мы с папой ехали на велосипеде на пасеку по дороге Пятигорск – Нальчик. «Это немцы», – сказал отец. Он остановился, снял меня с рамы. Вытащил из кармана какой-то лоскут, вышел на дорогу, поднял его, и проезжавшая мимо машина остановилась. Отец сказал водителю, чтобы тот передал информацию о парашютистах на первый же пост милиции и военным патрулям, стоявшим на дороге. Папа объяснил мне, что лоскут, который он держал в руке, − это знак об опасности.

Я видел, как немцы вошли в город, видел их танки и мотоциклы. Пеших солдат мне не встретилось. Как только немцы появились в городе, они тут же начали искать и ловить партийных работников, партизан, повесили объявление, чтобы евреи явились в комендатуру для регистрации. Моя мама была похожа на еврейку: ее отец был грек, а мать − русская. К нам на квартиру вечером пришел немец и увел маму в комендатуру. Папа сел на стул и так и просидел на нем до утра, а я спал рядом с ним на полу. Утром маму вернули домой. Этой же осенью, спустя очень короткое время, волосы у папы стали белыми. Евреи, которые явились в комендатуру, домой не вернулись. Тех евреев, которые не пошли регистрироваться, русские прятали у себя в подвалах, рискуя жизнью.

Став взрослым, из литературы я узнал о страшных зверствах фашистов в Пятигорске. Была создана специальная карательная группа «айнзацкоманда». В подвалах домов на улице Кирова мучили партийных работников, жителей, которых подозревали в помощи партизанам, евреев. Многих после пыток отправляли в душегубки, их везли в сторону кирпичного завода и тела сваливали в ров. Душегубку сопровождала похоронная команда из самих заключенных, которых немцы потом расстреливали. За пять месяцев оккупации (город освободили 11 января 1943 года) немцы расстреляли свыше 3000 мирных граждан и угнали в Германию около 800 человек.

Во время оккупации школа не работала, и мама приглашала заниматься со мной старушку-учительницу. Когда урок заканчивался, мама кормила ее обедом − наверное, это была плата за обучение.

Отец во время оккупации работал врачом по вызову и даже общался с немецким коллегой, за что его после войны пытались привлечь к ответу. Однако многочисленные пациенты написали письмо в местные органы власти, и папу отпустили. Хотя, скорее всего, его отпустили по другой причине. Папа сам ничего не рассказывал, а я, к сожалению, ни о чем его не расспрашивал, но позже до меня доходили косвенные сведенья о его связях с подпольем. Впрочем, уже и в то военное время можно было догадываться, что у отца есть какая-то тайная жизнь. Так, например, однажды я заметил, что его облик изменился: он отрастил бороду, стал носить старое пальто, ходить с палкой, хотя до войны был моложав и даже щеголеват. Чаще, чем прежде, он уходил ночью, вернее, за ним приезжали, увозили и привозили обратно. Нам с мамой он никогда не говорил, к кому ездил. Теперь я уверен, что папа лечил раненых партизан.

В начале войны под руководством отца во дворе был вырыт блиндаж, чтобы в нем можно было укрыться в тревожные часы. Именно папа раньше других узнавал о грозящей опасности и предупреждал соседей о том, что нужно прятаться.

Когда мы с отцом в 1947 году приехали в Ленинград, он на следующий же день явился в военкомат и сразу получил хорошую работу. Уважение военных властей папа, по-видимому, снискал тем, что в свои почтенные годы все тяжелое время испытаний провел «на передовой».

Супруги Кузьменко в послевоенные годы

Послевоенная жизнь налаживалась, люди вокруг облегченно вздохнули и почувствовали прилив сил и энтузиазма. Наша семья не стала исключением. Получив разрешение, мы дружно принялись за строительство своего дома в Петергофе. Участвовали все от мала до велика, руководил нами, конечно, же отец. Времени на игры у нас, подростков, было мало: отец выдавал нам будильник, и мы играли в футбол строго до звонка. Этот дом до сих пор стоит в Петергофе и является семейной реликвией.

Праздничная демонстрация в Пятигорске по случаю 9 мая 1975 г. Во главе колонны слева – Леонид Кузьменко.

 Подготовила для www.world-war.ru
Екатерина Горшкова, Санкт-Петербург.