Жизнь после войны в Ленинграде

Я отношусь к празднованию Дня Победы с большим пиететом. Хотя, помню, после войны широко не отмечали этот день. Моя семья всегда отмечала День Победы. Отец погиб в первые месяцы войны, для меня — это память. Важно понимать, что судьбу нашей страны неправильно сравнивать с европейскими государствами: Францией, Англией, Италией. У Советского Союза позиция совершенно другая, она зафиксирована в документах. Известно, что в планах нацистской Германии было ничего не оставить от Ленинграда и Москвы. Русская нация должна быть уничтожена (не менее чем 30 миллионов в Европейской части), остальные должны стать рабами. Земли до Урала подчинились бы вермахту, остальная территория СССР отошла бы другим странам, а Дальний Восток — Японии. В случае захвата советская Россия превратилась бы в колонию. Молодое поколение сейчас легко ввести в заблуждение. Воспоминания, написанные и опубликованные участниками войны после перестройки, рассказывают более правдиво о ежедневной жестокости войны, иначе невозможно — это «лицо войны».

Последнее время планы «коллективного запада» по уничтожению независимой России осуществляются через экономические санкции и информационную войну. Идет пересмотр итогов Отечественной войны. Отрицается решающая роль СССР в победе над фашизмом. Объявляют одинаково преступными режимы СССР и фашистской Германии, обвиняя Советский Союз в оккупации и порабощении народов Европы. Отождествляют Сталина и Гитлера, как тиранов, отрицая документы и факты геноцида со стороны Германии — не только евреев, цыган, коммунистов, а всего советского народа независимо от национальности и веры.

Впервые в истории человечества в фашистской Германии была осуществлена на уровне государственной промышленной политики переработка останков людей в «полезные вещи» (изделия из кожи людей: мыло, костная мука и зола для удобрения, человеческие волосы для бытовых целей и т.д.) Кроме того, медицинские опыты без наркоза, забор крови у детей для нужд армии и прочее.

Еще надо помнить, что СССР воевал с 16 странами Европы. Это подтверждено списком численности военнопленных. Одновременно их вооружала подпитывала, ремонтировала вся Европа.    

Мой отец, Арсений Матвеевич Игнатьев, коренной ленинградец, жил на Кирочной улице в коммуналке. Наша фамильная церковь – Знаменская. В ней крестили и отпевали всех Игнатьевых. Сейчас на ее месте станция метро «Площадь восстания». Это на Невском проспекте напротив Московского вокзала.[1]

Когда началась война, отец с соседом пошел в военкомат. Отец ушел на войну рядовым добровольцем, ему было 39 лет. По словам матери ему выдали палку, а «добыть оружие» требовалось в бою. Ополченцы были направлены под Пулково. Через два дня после того, как отец ушел в ополчение, пришла повестка из военкомата. Его призывали на флот в г. Мурманск в офицерском звании. До войны он «ходил в загранку» в должности главного механика на судах торгового флота. Потом работал в судостроительном конструкторском бюро в Ленинграде. Владел иностранными языками. Мать о призыве ему сообщила письмом и переслала повестку. Отец подавал несколько рапортов с просьбой отправить его на фронт по специальности. Ответов на рапорты не последовало. Это мне известно из писем отца к матери.

Когда я занимался розыском информации о судьбе отца на войне, в архиве получил справку о том, что он без вести пропал на Лужском рубеже в августе 1941 года. Родные отца не были эвакуированы в 1941 г., умерли в блокадном Ленинграде. По отцовской линии родственников у меня не осталось.

Николай Яковлевич Александров (1886-1961 гг.)

Мой дед, Николай Яковлевич Александров (1886-1961 гг.), тоже коренной житель города. Родился в Инженерном (Михайловском) замке. Он стоял у истоков зарождения и развития оптико-механической промышленности в России всю свою жизнь.  В 1900 году, в 14 лет поступил в ремесленное училище имени цесаревича Николая. (Балтийский государственный технический университет им. Д.Ф. Устинова, ныне «Военмех»). В 1904 году окончил с отличием I степени училище. Наградная именная готовальня с надписью «за благонравие и отличные успехи» хранится в семье. В 1905 году поступил подмастерьем во впервые созданные в России оптико-механические мастерские при Обуховском заводе.[2] В 1914 году перешел на впервые построенное в России в Первую мировую войну производство оптико-механической продукции, ныне – ЛОМО.[3]    

После войны дед среди прочих наград получил звание «труженик тыла» и орден «Знак почета». Общий трудовой стаж – 51 год, их них 15 лет рабочих профессий, 36 лет — различные инженерные должности на ЛОМО.

Родильный дом, где я появился на свет (на углу ул. Петра Лаврова и ул. Чернышевского)

Я родился в Ленинграде 3 июня 1939 года и вырос в этом городе. Я не могу описывать и комментировать годы блокады, будучи тогда 2-х летним ребенком. Это смутные ощущения. В конце 1945 года я с мамой вернулся из эвакуации в Ленинград. Мне было уже 6 лет. Хорошо помню, как наелся «от пуза» в кафе-столовой «Серая лошадь» (на ул. Карла Маркса). В ней кормили эвакуированных. Сначала меня отдали в детсад от завода деда. Чувство голода сохранялось постоянно. Воспитатели в саду требовали съесть из тарелки жидкость на первое, потом то, что осталось – это второе блюдо. Тогда сформировалась привычка на тарелке ничего из еды не оставлять. Скоро из детсада меня забрали.  Практически я жил в двух местах – на улице Кирочной и у деда на Чугунной — рядом с заводом (ЛОМО).

Помню, ходил смотреть, как вешали немцев – фашистов зимой 1946 года на площади Калинина. Это недалеко от дома деда. В том рабочем Выборгском районе было много пленных. Они разбирали руины, строили дома. Мы их сторонились, но они иногда нас подзывали и предлагали нам, ребятам, зажигалки, сделанные из патронных гильз в обмен на хлеб. В центре города, на Кирочной их не было.

Церковь св. муч. Косьмы и Дамиана. Акварель 20х30 см

Я учился в 183 мужской средней школе на Кирочной, д. 28А. На ее месте до 1933 года стоял храм св. муч. Косьмы и Дамиана[4], который взорвали. Перед храмом стоял памятник, посвященный подвигу лейб-гвардии саперного батальона при освобождении Болгарии от Турецкого ига. Памятник утрачен. В 2020 году я нарисовал акварель 20х30 см в память об этой утрате. В детстве мы думали, что Космодемьянский переулок назван в честь Зои Космодемьянской – партизанки, замученной фашистами. Свое детство я провел на развалинах, оставшихся за построенной там школой. За развалинами была построена еще одна средняя женская школа № 197. Школы были открыты в 1936 году.  

В нашей школе работали только двое мужчин: Иван Маркович (завуч)  — инвалид с одной рукой  и директор школы  — Петр Георгиевич. На войне он получил контузию.  Я их помню до сих пор и музыку полонеза Огинского. Пластинку на полную громкость врубали в школьную трансляцию каждое утро перед началом уроков в течение многих лет.

Дисциплина в классах была просто нулевая. С другой стороны, когда по коридору проходил директор или завуч, все школьники на переменах мгновенно затихали и выстраивались вдоль стенок, склонив голову, и здоровались. Иногда проводили «линейки». Учащихся выстраивали в шеренгу, и директор вызывал из строя провинившегося и зачитывал приказ об увольнении на несколько дней из школы — в зависимости от проступка. При этом в школу вызывали матерей. Это не очень действовало. Были случаи, когда матери (безотцовщина была повальная) просили директора выпороть своего отпрыска ремнем, что и исполнялось в кабинете директора с помощью завуча. «Преступника» ставили на колени и по филейной части «угощали солдатским ремнем». Конечно, это было не правило, но и не выдуманная история. Это огорчало и действовало более эффектно, чем исключение из школы для младших классов.

В первых классах, сразу после войны, чувствовалась большая разница в возрасте школьников. Многие в войну не учились, особенно те, кто вернулся с фронта в город – такие, как «сыны полка» с медалями. Такой контингент был плохо управляем. Через несколько месяцев неравенство по возрасту устранили, отправив «переростков» в ремесленные училища. У большинства мальчишек была навязчивая идея достать оружие. Ездили с Московского и Финляндского вокзалов на места боев в Синявино, на Невский пяточек. Мне известны несчастные случаи, когда в результате поиска боевого оружия и выплавления пороха из снарядов и мин на кострах подрывались и погибали мальчишки, становились инвалидами – теряли руки, ноги и не только.  

В послевоенном городе процветало воровство. Многие пацаны из дома на Кирочной попали в тюрьму. С продовольствием обстановка плохая, была карточная система. Белый хлеб – лакомство, как и горбушка черного, натертая чесноком и подсолнечным маслом. Кусок хлеба с ломтиком отварной картошки мама называла «бутербродом с сыром».

Но не все так сурово и мрачно. Жизнь шла своим чередом со своими радостями и развлечениями. Катались на «коньках-снегурках». Это металлические площадки с лезвиями – полозьями. Их привязывали к валенкам веревками, закручивая жгутами и фиксируя вставленными в жгуты палочками на подъёме валенка у носка и через пятку. Любили цепляться железными крючками сзади за проезжающими редкими грузовиками и ехали на коньках, часто цепочкой. Грузовики были тихоходными, ездили не на бензине, а на сжигаемых деревянных чурках или торфе.  Топливо сжигали в «газгольдерах» — это цилиндрические баллоны сзади кабины с двух сторон в рост человека.   

Во дворах и подвалах играли в «казаки-разбойники», в «войну». Прятались, «сражались палками». На пустыре за школой играли в деньги. Ударяли специальной битой по монете с тем, чтобы она перевернулась другой стороной и тогда она — твоя. В «пристенок» – ребром монеты ударяли в кирпич на стене, стараясь, чтобы монета упала рядом с той, что уже на земле. Если расстояние позволяло дотянуться пальцами от одной до другой, чужая — твоя. Конечно, играли в «ножички», втыкая в землю различными приемами. Проигравший должен был зубами вытащить из земли забитый колышек без рук. Играли и в другие игры.

В нашем доме на Кирпичной у татарина дворника (до войны и после, в Ленинграде почти все дворники были татарами) была своя лошадь для вывоза отходов. Зимой он вывозил собранный с тротуара снег на Неву. На телегу ставил фанерные щиты – имитация кузова.

Дворник следил за порядком. Летом он поливал из шланга асфальт у дома. Иногда давал поливать нам. Мы его уважали. После 12 часов ночи он закрывал на замки все четыре парадные и припозднившиеся жильцы подзывали его и просили их выпустить. Он ворчал для порядка и принимал «мелочь на чай». Во всех трех дворах и подвалах хранились дрова, другого отопления в городе не было. В одном дворе, куда выходили наши окна, была общая домовая прачечная, на первом этаже. Внутри была печь и большие бетонные ванны с горячей и холодной водой. Жители стирали белье, одежду. Там же находилась сушилка. 

С ближайшего Мальцевского (Некрасовского) рынка зажиточным жильцами (были и такие) продавцы носили молоко в бидонах и другие продукты. По дворам ходили «точильщики» с приводными ременными «станками» для точки ножей, ножниц, ножей для мясорубок и прочего.

Другим событием были «бродячие музыканты». Обычно цыгане со скрипкой или баяном. Солистка (девочка с жалобным голосом) исполняла военные песни. Из окон им кидали завернутую в бумажку «мелочь». Мы, пацаны, поднимали пакетики и отдавали «артистам». Присвоить хоть копейку – грех. Иногда по ул. Кирочной проходила похоронная процессия. Хоронили высших офицеров с духовым оркестром. На подушечках несли награды. Гроб на артиллерийском лафете везли лошади. Процессия шла по Кирочной в сторону Литейного проспекта. Там на углу находится дом офицеров – еще с царских времен – где проходило прощание. Это всегда было торжественно и незабываемо. Услышав оркестр, жители молча стояли с непокрытыми головами, провожая процессию. Маршрут не случайно проходил по нашей улице. На Кирочной расположен музей А.В. Суворова, построенный на народные деньги еще до революции.    

Нельзя не сказать о том, что государство широко представляло школьникам доступ к внешкольным занятиям. Я свободно занимался в кружках: авиамодельном, спортивных (фехтование, плавание). Захотел, поехал на Невский проспект и без трудностей записался во «Дворце пионеров» в картонажный кружок. В кружке создавали маски и другие изделия по гипсовым формам из «папье-маше» своими руками. В летние сезоны в Таврическом саду (рядом с домом) работал городской пионерский лагерь. Ходили в многодневные походы по Карельскому перешейку, учились на занятиях плаванию в бассейнах города, посещали с экскурсиями музеи и предприятия города. Все бесплатно. Запомнились посещения заводов и, конечно, молочного завода и кондитерской фабрики имени А.И. Микояна. Любил ходить в кино. Часто вместо школы. Цена детского билета – 10 копеек. Во всех кинотеатрах Ленинграда после войны показывали трофейные фильмы — немецкие и из Голливуда. Перед началом на экране появлялась заставка «этот фильм взят в качестве трофея в Великой Отечественной войне с фашистской Германией 1941-1945 гг.». Фильмы были в основном черно-белые с субтитрами, но иногда цветные: «Багдадский вор», «Индийская гробница», «Тарзан» в 4-х сериях, «Дитя Дуная», «Девушка моей мечты» (отрывки этого фильма смотрел Штирлиц в сериале «Щит и Меч»), «Мост Ватерлоу», «Сестра его дворецкого» и масса вестернов. Фильмы шли одинаковые во всех крупных кинотеатрах. На Пасху были ночные сеансы, чтобы не ходили с молодежью в церковь на ночной крестный ход. Выходили, конечно, и прекрасные советские фильмы: военные и довоенные.

Надо сказать, особых сравнений жизненных ценностей и диссидентских мыслей не возникало. Мы в подростковом возрасте твердо знали, что нам повезло, что мы родились и живем в самой прекрасной стране. О чем я и сейчас не жалею.

В 1954 году в школах Ленинграда объединили мальчиков и девочек и меня перевели в женскую школу №197, рядом со старой мужской. Объединили по простому принципу: четные дома по Кирочной улице – все мальчики — в женскую школу, а девочки — в мужскую; нечетные дома — наоборот. 

Возможно, это как-то тоже сказалось, и я совсем потерял интерес к учёбе. За плохое поведение и неуспеваемость педсовет оставил меня в 9 классе на второй год. Мать на работе, я находился практически без присмотра. Сразу оговорюсь, школу, тем не менее, я окончил и получил аттестат. Мама вышла второй раз замуж. Родилась сводная сестра.

После окончания школы меня «пристроили» учеником токаря на завод «Большевик», где когда-то начинал карьеру мой дед. Когда получил третий разряд, работал в три смены токарем-универсалом. Дорога до завода от дома неблизкая, с пересадкой. Сначала на автобусе до Московского вокзала, потом на трамвае №7, в сторону пригорода к заводу «Большевик» (бывший знаменитый «Обуховский» завод с революционными традициями). Там я работал 6 месяцев и решил с приятелем поступать в летное военное училище в г. Двинске [5]. Проучился также недолго, так как началась по инициативе Н. С. Хрущева военная реформа по сокращению военных учебных заведений и армии. Училище реформировали. 

Вернувшись в город, я поступил опять учеником, но уже слесаря-сборщика радиоаппаратуры на завод «Водтрансприбор» (п\я 731). Этот «ящик» входил в министерства Судостроительной промышленности, а в дальнейшем в объединение «Океанприбор». Туда же входит научно-исследовательский институт «Морфизприбор» и другие подразделения и КБ [6], испытательные полигоны и пр. Профиль – гидроакустика. Практически в этой системе я проработал всю оставшуюся жизнь в различных должностях и по разным профессиям. В трудовой книжке у меня зафиксированы увольнения только с переводами в другие подразделения объединения, а также на учебу в Политехнический институт с возвращением после окончания на завод.                      

После получения рабочего разряда работал в выпускном сборочном цехе. Воспоминания об этом периоде жизни положительные и о коллективе, и об отдельных событиях, и людях. Работали у нас и участники Великой Отечественной войны. Когда один из них выпивал с коллективом, его просили рассказать, как он получил орден. Рассказывал такой эпизод: от вида мины неразорвавшейся при обстреле, она упала рядом с рассказчиком («крутилась и шипела»), он поднял в атаку своих товарищей.  От страха в напряженном эмоциональном состоянии он с криком вскочил и побежал в «правильном» направлении. Всяко было, конечно, не все были идейными и шли с лозунгом: «за Родину, за Сталина!». Хотя и были, конечно, патриотами своей страны.

Работая в цеху, мне однажды предложили командировку в г. Комсомольск-на-Амуре на судостроительный завод, в качестве сопровождающего при доставке продукции завода — гидроакустический комплекс для подводной лодки. Для этого мне и еще одному рабочему (бывший сокращенный из армии офицеров) оборудовали в товарном вагоне спальные места — нары. Предусмотрели буржуйку, место хранения продуктов (крупы, консервы вода и прочее), выдали наган. Рядом с нашим выгоном была платформа с габаритным оборудованием. Ее мы тоже сопровождали. Ехали 35 дней товарным составом малой скоростью в июне и начале июля 1961 года. Ехали через всю страну. Погода выдалась прекрасная. Такая возможность увидеть Россию с остановками во многих городах и массой путевых приключений была уникальной. Это отдельная история. Обратно я возвращался в купе, в пассажирском поезде до Ленинграда, 11 дней.

После двух лет работы в цеху у меня появилась возможность продолжать учебу. В то время предприятиям была дана возможность укрепить свой кадровый потенциал, посылая своих работников на учебу в высшие учебные заведения, с условием их возвращения и отработки в новом качестве определенный срок. Для этого через комсомол была создана «Путевка Совнархоза» для поступающих в ВУЗы производственников. Она имела льготы перед другими окончившими школу поступающими. Приемные экзамены можно было сдать без двоек и зачисление производилось без конкурса. Учеба подразумевалась на дневном отделении. Гарантировалась стипендия, при условии успеваемости независимо от оценок, увеличенная на 15%. Стипендию обязано платить производство, в своей кассе ежемесячно. Была возможность работать во время каникул на прежней работе. Я решил поступать в Политехнический институт на механико-машиностроительный факультет, так как у меня уже был некоторый производственный опыт работы. 

Надо сказать, что мне и еще двум соискателям, поступающим от завода, очень помог подготовиться студент пятого курса, который на заводе проходил преддипломную практику. Это было ему комсомольское поручение. Он, к сожалению, не помню его имени, занимался с нами 1,5 месяца по школьной программе для поступления в ВУЗ. В основном, математикой, геометрией, тригонометрией, физикой. В итоге я успешно сдал вступительные экзамены. Не обошлось без приключения. Потерялась письменная работа по математике. Ее нашли через день в другой пачке (не в моей группе). Учился я хорошо. Диплом защитил «на отлично».

Так как у нас была военная кафедра первые три года, то по ее окончании участвовал в трех военных сборах в войсках ПВО (противовоздушная оборона), мне было присвоено звание младшего лейтенанта, командира взвода ракетных войск. Когда-то я хотел стать летчиком, почти сбылось. В дальнейшем были призывы на сборы в действующие войска ПВО на территории северо-запада. Нас называли «партизаны» и уважали за теоретические знания материальной части ракетных установок. Сказывалась подготовка на военной кафедре. По возрасту ушел в запас в звании «старший лейтенант». Через шесть лет вернулся на завод «Водтрансприбор». Работал инженером-конструктором по нестандартному оборудованию. Проектировали механизмы для испытания гидроакустических устройств под водой.  Участвовал в испытаниях, в том числе на воздействие на изделия атомных взрывов. Испытания были тогда засекречены, проходили на Ладожском озере.

Получил три авторских свидетельства на изобретения по специальной технике. Успешно продвигался по службе. Стал конструктором I категории, и тут наступила «перестройка». Следуя требованиям времени, на предприятии было организовано подразделение по разработке «сувениров и хозтоваров» наряду с основной тематикой. Мне было предложено его возглавить. В нашей группе появились художники-конструкторы — так раньше именовались дизайнеры.

Александр Игнатьев

Проектировали и внедряли в производство товары народного потребления. (ТНП) Номенклатура различная: газовые зажигалки, ультразвуковые устройства для стирки одежды, снегоуборочные лопаты, весы универсальные дозировочные, значки к памятным датам и событиям и т. д. В том числе внедрили в производство на нашем заводе электрофон для грампластинок «Каравелла — 201». Эта была разработка всесоюзного научно-исследовательского института радиовещательного приема и акустики (ВНИИРПА). Постепенно отрасль развивалась, но мне не хватало специальных знаний по дизайну, навыков в рисунке, живописи, в таких дисциплинах как: композиция, колористика, эргономика, тектоника и др. Решил поступать в художественно-промышленное училище им В.И. Мухиной («МУХА»). Сначала на подготовительные курсы, какие и посещал в течение года, а затем на вечернее отделение «Промышленный дизайн» для тех, кто имеет высшее техническое образование. Не успел поступить, отделение закрыли, не знаю почему.

В 1973 году по инициативе Министерства Судпром на базе института «Морфизприбор» был организован комплексный отдел «Бытовой радиоаппаратуры» (БРА) под фирменным названием «КОРВЕТ». Меня перевели туда с условием организовать дизайнерское подразделение по этой тематике и возглавить его с функцией головного по отрасли. Разработка дизайнерских проектов изделий БРА и других товаров народного потребления, рекламно-сопроводительной документации к ним и курирование в производстве.  

Работа сектора осуществлялась на научной основе. За период работы я был научным руководителем трех научно-исследовательских работ: НИР «Эстетика» — разработка отраслевого фирменного стиля радиоаппаратуры «Корвет»; НИР «Маркетинг I» — исследование проблем маркетинга аппаратуры высшего класса Hi- Fi; НИР «Маркетинг II» — исследование проблем выпуска БРА на базе неспециализированных для гражданской продукции предприятий. Практически все рекомендации и предложения НИР были внедрены в жизнь.

Кроме того, велась постоянная выставочная и рекламная деятельность в целях популяризации фирмы и ее продукции в стране и за рубежом.

Неудача с поступлением в «мухинское» училище не препятствовала моему профессиональному росту. Работа в тесном контакте с дизайнерами, графиками, полиграфистами и другими специалистами дала свой результат. В 1988 году я успешно защитился и был принят в союз дизайнеров России. Отдел «Корвет» просуществовал 33 года. Рассказ о его работе, успехах и проблемах требует отдельного повествования. В итоге, впервые в СССР была создана и серийно выпускалась аппаратура класса Hi–Fi для населения, не уступающая лучшим мировым образцам. Был налажен ее выпуск в других городах и республиках на предприятиях «Судпрома». Успешно велась внешнеэкономическая деятельность. Изделия «Корвет» поставлялись за рубеж за валюту. Успешным показателем также можно считать то, что изделия «Корвет» были номинированы от имени министерства судостроительной промышленности в качестве подарка к 70-летию Л.И. Брежнева. Целый ряд сотрудников отдела, в том числе и дизайнеры награждались дипломами, грамотами, правительственными наградами. Подчеркивались вклад и успехи персонально отдельных людей, а это многого стоит. Конечно, мы, работая в фирме «Корвет» опередили время, добились явных успехов. Однако технический прогресс сыграл с нами злую шутку. Где теперь виниловые пластинки, которые выпускались миллионными тиражами? Где теперь кассеты с музыкой и магнитофоны? Где лазерные проигрыватели? Пришло время интернета. Однако у знатоков набирает популярность забытая «живая» стерео- и квадромузыка записанная и воспроизведенная на виниловой пластинке. Профессионалы и знатоки ценят возможность почувствовать атмосферу аудитории и зала, различить звуки первой и второй скрипки. Все это возможно только при помощи аппаратуры Hi – Fi пионерами которой были в СССР изделия «Корвет», которые и сейчас еще в строю.     

[1] Вокзал строил архитектор Константин Андреевич Тон  (1794 – 1881 гг.). Он автор храма  Христа Спасителя, Большого Кремлёвского дворца и двух вокзалов Ленинградского в Москве и Московского в Санкт-Петербурге и др.

[2] Ныне завод «Большевик». Продукция: прицелы береговых орудий, бинокли, дальномеры, фотокамеры и прочее. 

[3] Ленинградское оптико-механическое объединение.

[4] Церковь Космы и Дамиана лейб-гвардии саперного батальона в Санкт-Петербурге на западной стороне Космодемьянского переулка. (сейчас Мелитопольский) Каменный храм был построен в 1879 году вместо деревянного, и действовал до 1933 года, после чего был уничтожен при советской власти.

[5] Двинск – название города Даугавпилс в 1893-1920 гг.

[6] Конструкторские бюро

Записала для world-war.ru  Татьяна Алешина
май 2021 г.