Украинцы и поляки должны исчезнуть

Д-р Гросс (Управление расовой политики)

Сообщено Вольфу

Секретный документ государственной важности!

28. XI. 40 г.

Некоторые соображения об обращении с лицами ненемецкой национальности на Востоке

При обращении с лицами ненемецкой национальности на Во­стоке мы должны проводить политику, заключающуюся в том, чтобы как можно больше выделять отдельные народности, т. е. наряду с поляками и евреями выделять украинцев, белорусов, гуралов, лемков и кашубов. А если где-либо можно еще обна­ружить остатки национальностей, то выделять и их. Тем самым я хочу сказать, что мы не только в высшей сте­пени заинтересованы в том, чтобы население Востока не пред­ставляло собой единого целого, а, напротив, заинтересованы в том, чтобы оно было расчленено на возможно большее количе­ство групп и народностей.

С другой стороны, мы не заинтересованы также в том, чтобы и эти отдельные народности достигали единства и величия, что­бы им прививалось, пусть даже постепенно, национальное со­знание и национальная культура, — напротив, мы заинтересо­ваны в том, чтобы раздробить эти народности на бесчисленное количество мелких групп.

Выходцев из таких народностей, особенно небольших по чис­ленности, мы будем, разумеется, использовать в качестве слу­жащих полиции и бургомистров.

Главами у таких народностей могут быть только бургоми­стры и представители местных полицейских властей; у гуралов, например, отдельные и без того враждующие между собой пред­водители и родовые старейшины. Нельзя допускать объединения народностей в верхах, так как только благодаря тому, что мы перемешаем все эти народы численностью 15 миллионов чело­век, населяющих генерал-губернаторство, и народы численно­стью 8 миллионов, населяющих восточные провинции, для нас будет возможно осуществить расовую фильтрацию, которая должна стать основой наших действий по выуживанию из этой каши расово полноценных людей, которых следует направлять в Германию, с тем, чтобы их там ассимилировать.

Уже в ближайшие годы — я думаю, через 4—5 лет, — на­пример, само понятие кашубы должно стать неизвестным, так как к этому времени больше не будет существовать кашубского народа (это особенно относится также к западным пруссам). Я надеюсь, что понятие о евреях также целиком изгладится в памяти людей благодаря возможности массовой эмиграции всех евреев в Африку или еще в какую-либо колонию. В несколько более отдаленные сроки на нашей территории должно стать возможным исчезновение украинцев, гуралов и лемков как народов. То, что сказано в отношении этих национальных групп, относится в соответственно больших масштабах также и к по­лякам.

Принципиальным вопросом при разрешении всех этих проб­лем является вопрос об обучении и тем самым вопрос отбора и фильтрации молодежи. Для ненемецкого населения на Востоке не должно быть никаких других школ, кроме четырехклассной начальной школы. Начальная школа должна ставить своей це­лью обучение учащихся только счету максимум до 500 и умению расписаться, а также распространение учения о том, что подчи­нение немцам, честность, прилежание и послушание являются божьей заповедью. Умение читать я считаю необязательным.

Кроме начальной школы, на Востоке вообще не должно быть никаких школ. Родители, которые с самого начала хотят дать своим детям лучшее школьное образование, как начальное, так и позднее, среднее, должны для этого обратиться с заявлением к высшим руководителям СС и полиции. Решение по заявлению принимается в первую очередь в соответствии с тем, является ли ребенок безупречным в расовом отношении и удовлетворяет ли он нашим условиям. Если мы признаем, что ребенок нашей крови, то родители будут иметь возможность послать своего ре­бенка на учебу в Германию, с тем чтобы он оставался в Герма­нии продолжительное время.

Родители таких детей хорошей крови будут поставлены пе­ред выбором: либо отдать ребенка — тогда они, вероятно, не будут больше производить детей и исчезнет опасность, что этот неполноценный народ Востока благодаря таким людям с хоро­шей кровью получит опасную для нас прослойку руководителей, равноценных нам в расовом отношении, — либо эти родители обязуются переехать в Германию и стать там лояльными под­данными. Сильным средством, при помощи которого можно на них влиять, является их любовь к своему ребенку, будущее и образование которого зависят от лояльного поведения родите­лей.

Кроме отбора, при рассмотрении прошений родителей отно­сительно предоставления их детям повышенного школьного об­разования на территории генерал-губернаторства должна еже­годно проводиться фильтрация всех детей в возрасте от 6 до 10 лет для отбора полноценных и неполноценных детей по со­ставу их крови. Отобранные в качестве полноценных подвер­гаются такому же обращению, как и дети, просьба родителей которых будет удовлетворена.

Руководствуясь чувством и разумом, я считаю нормальным, что с детьми и родителями с момента их приезда в Германию будут обращаться в школе и в общественной жизни не как с па­риями, а что после изменения ими своей фамилии им с полным доверием, но при условии всяческого внимания и бдительности, которые должны быть к ним проявлены, будет позволено вклю­читься в жизнь немецкого народа. Не должно быть такого поло­жения, чтобы дети чувствовали себя чуждыми в нашей среде, ибо мы ведь верим в нашу собственную кровь, которая благо­даря ошибкам немецкой истории попала в чужую националь­ность, и убеждены, что наше мировоззрение и наши идеалы най­дут отклик в одинаковых в расовом отношении душах этих детей. Однако в этом случае должны сделать, прежде всего, со­ответствующий вывод учителя и руководители организации «гитлерюгенд», и никогда нельзя допускать повторения ошибки, совершенной в прошлом в отношении жителей Эльзас-Лотарин­гии, когда, с одной стороны, хотели привлечь людей как немцев, а с другой стороны, по любому поводу, выражая им недоверие и нанося оскорбления, унижали их человеческое достоинство, гордость и честолюбие и тем самым отталкивали их от себя. Не следует допускать использования как ругательства слов «поляк», «украинец» и т. п.

Сначала воспитание должно происходить в подготовитель­ной школе, после четырех классов которой можно затем прини­мать решение о том, допускать детей к дальнейшей учебе в немецкой начальной школе или направлять их в специальное заведение для национально-политического воспитания.

В таком случае после последовательного осуществления этих мероприятий в течение ближайших десяти лет население гене­рал-губернаторства будет состоять из оставшихся местных жи­телей, признанных неполноценными, и населения, перемещен­ного из восточных провинций, а также из тех областей Герма­нии, в которых еще имеются подобные расовые и национальные особи (например, из областей, где проживают сербы и венды).

Это население, не имея своего руководства, будет служить источником рабочей силы, поставлять Германии ежегодно сезон­ных рабочих и рабочих для производства особых работ (строи­тельство дорог, каменоломни). При этом у него будет возмож­ность больше есть и лучше жить, чем в условиях польского господства, и при отсутствии собственной культуры это населе­ние будет призвано под строгим последовательным и справедли­вым руководством германского народа работать над созданием вечных памятников культуры и архитектуры Германии, и, может быть, благодаря этому окажется возможным выполнить эти ра­боты, поскольку дело касается работ огромных масштабов.

Того, кто сопротивлялся угнетению, расстреливали

 «Если мы выиграем войну, то тогда поляков и украинцев… можно пустить хоть на фарш»

Заседание с чиновниками полиции

в четверг 30 мая 1940 г.

Начало заседания: 10 час. 20 мин.

Генерал-губернатор, имперский министр д-р Франк:

Господа!

На это я должен сказать только одно: я могу проводить польскую политику только вместе с вами. Извините за откровен­ность. Если бы здесь в стране у меня не было старой национал-социалистской гвардии бойцов полиции и СС, с кем было бы нам тогда проводить эту политику? Я не мог бы делать этого с вермахтом и вообще ни с кем; это такие серьезные дела, и мы, как национал-социалисты, стоим здесь перед такой чудо­вищно трудной и ответственной задачей, что даже говорить об этих вещах мы можем только в самом тесном кругу.

Поэтому если мы перед лицом всех этих трудностей хотим достичь цели полного господства над польским народом на этой территории, тогда мы не должны терять времени. 10 мая на­чалось наступление на Западе, это значит, что в этот день угас преобладающий интерес мира к происходящему здесь у нас. Чего только не натворили в мире пропаганда зверств и лживые сообщения о действиях национал-социалистских властителей в этой области. Мне было бы совершенно безразлично, если бы по этому поводу приходили в возбуждение американцы, или французы, или евреи, или, может быть, и папа римский. Однако для меня и для каждого из вас было страшно быть вынужден­ным в течение этих месяцев вновь и вновь слышать голоса, раз­дававшиеся из министерства пропаганды, из министерства ино­странных дел, из министерства внутренних дел и даже из вер­махта о том, что мы установили убийственный режим, что мы должны прекратить этот ужас и т.д. При этом, конечно, было ясно, что мы должны также сделать заявление, обязавшись не делать этого более. И так же ясно было, что все время, пока свет мирового прожектора освещал эту территорию, ничего подобного мы не могли проделывать в большом масштабе. Но с 10 мая эта ведущаяся в мире пропаганда зверств совершенно безразлична для нас. Теперь мы должны использовать предоставившийся нам момент. Если теперь там, на Западе, каждую минуту и секунду должны приноситься в жертву тысячи жизней людей лучшей немецкой крови, то, как национал-социалисты, мы обязаны ду­мать о том, как бы за счет этих немецких жертв не поднялась польская нация. Поэтому именно в это время я в присутствии обергруппенфюрера СС Крюгера [1] обсудил с камрадом Штрекенбахом эту чрезвычайную программу умиротворения, содержание которой сводилось к тому, чтобы в ускоренном порядке покончить теперь с массой находящихся в наших руках мятеж­ных политических деятелей Сопротивления и прочими политически неблагонадежными индивидуумами и в то же время разделаться с наследием прежней польской преступности. Я совер­шенно открыто признаю, что это будет стоить жизни нескольким тысячам поляков, прежде всего из руководящего слоя польской интеллигенции. Перед всеми нами, как национал-социалистами, настоящее время ставит обязательство следить за тем, чтобы из среды польского народа больше не возникало никакого со­противления. Я знаю, какую ответственность мы тем самым бе­рем на себя. Ясно, однако, что мы можем это сделать, исходя как раз именно из необходимости взять на себя защиту рейха с фланга на Востоке. Но более того: обергруппенфюрер Крюгер и я решили, что акция умиротворения будет проведена в уско­ренной форме. Позвольте вас просить, господа, помочь нам при выполнении этой задачи со всей вашей энергией. Все, что от меня зависит, будет сделано для того, чтобы облегчить выпол­нение этой задачи. Я обращаюсь к вам, как к борцам национал-социализма, и, пожалуй, мне нет необходимости что-либо к этому добавлять. Мы проведем это мероприятие, как я могу со­общить вам доверительно, именно во исполнение приказа, кото­рый дал мне фюрер. Фюрер сказал мне: вопрос проведения и обеспечения германской политики в генерал-губернаторстве яв­ляется первым делом ответственных лиц генерал-губернаторства. Он выразился так: то, что мы сейчас определили как руководящий слой в Польше, нужно ликвидировать, то, что вновь выра­стет на смену ему, нам нужно обезопасить и в пределах соответствующего времени снова устранить. Поэтому нам нужен германский рейх, чтобы не утруждать этим имперскую органи­зацию германской полиции. Нам не нужно тащить эти элементы сначала в концентрационные лагеря рейха, так как в результате мы имели бы излишние хлопоты и переписку с членами семем, напротив, мы ликвидируем это дело в этой стране. Мы также сделаем это в той форме, которая является простейшей.

…Бригадефюрер  Штрекенбах  сообщает  далее  о  нынешнем состоянии акции АВ [2]  и указывает во введении, что полиция безопасности в период с осени прошлого года по март решила задачи, которые были ей указаны, и провела акции, возникшие в ходе общей работы полиции.  Параллельно проходила подготовка к планомерному, а тем самым и окончательному подавлению польского политического сопротивления и одновременно к обезвреживанию  преступного   мира   в   генерал-губернаторстве. С первой большой акцией против польского движения Сопро­тивления   теперь,   собственно,   началась  планомерная   работа. Это широкое вмешательство в польское движение Сопротивления  означает  начало,  которое  никогда   не  будет иметь конца. Ибо однократный арест функционеров не означает конца движения, но дело идет всегда от одного ареста к другому. Так и полиция безопасности со времени акции 31 марта вновь не избавилась от движения  Сопротивления, наоборот,  оно будет всегда оставаться нашим  противником, пока в  генерал-губернаторстве  вообще имеются круги, которые хотят противопоставить германской администрации сопротивление.

В руках полиции безопасности к началу чрезвычайной акции по умиротворению находилось около 2000 мужчин и несколько сот женщин, которые были взяты под стражу в качестве каким-либо образом уличенных функционеров польского движения Со­противления. Они действительно представляют собой интеллек­туальный руководящий слой польского движения Сопротивления. Конечно, этот руководящий слой не ограничивается 2000 лиц. В   делах  и   картотеках  службы   безопасности   находятся   еще около 2000 имен лиц, которых следует отнести к этому кругу. Это лица, которые, учитывая их деятельность и их поведение, и так без исключения подпадают под действующее в генерал-губернаторстве распоряжение об осадном положении. Суммар­ное осуждение этих людей началось в тот момент, когда был издан приказ о чрезвычайной акции по умиротворению.

Осуждение военно-полевыми судами 2000 арестованных приближается к концу, и осталось вынести приговоры лишь еще немногим лицам.

После вынесения остальных приговоров военно-полевыми судами началась акция по задержанию, которая должна привести в руки полиции безопасности, а тем самым к суммарному осуждению, и круг известных службе безопасности, но еще не арестованных людей. Результат этой акции по задержанию еще не установлен. Он рассчитывает на 75%-ный результат. Всего, таким образом, акция охватит круг приблизительно в 3500 человек. Нет никакого  сомнения, что с этими  3500 лицами будет взята политически наиболее опасная часть движения Сопротив­ления в генерал-губернаторстве.

Господин генерал-губернатор подводит итог совещания и говорит:

Что касается концентрационных лагерей, то мы уяснили себе, что здесь, в генерал-губернаторстве, мы не намерены сооружать концентрационные лагеря в собственном смысле слова. Тот, кто у нас на подозрении, должен быть сразу ликвидирован.   Те заключенные из генерал-губернаторства, которые находятся в концентрационных лагерях рейха, должны  быть предоставлены  в наше распоряжение для акции АВ [2] или прикончены там. Мы не  можем загружать концентрационные лагеря рейха нашими делами… Сохраняется острейшая антипольская тенденция, причем, однако, должно быть обращено внимание на поддержание ра­ботоспособности  польского  рабочего  и  польского  крестьянина. Мы должны уяснить себе, что мы не сможем удержать террито­рию генерал-губернаторства, если мы начнем против польских крестьян и рабочих истребительный поход в той форме, как он представляется отдельным фантазерам. Речь может идти только об устранении руководящего слоя, а работящий народ должен выполнять полезную работу под нашей властью. Поэтому целе­сообразно, чтобы эти крестьяне и рабочие рассматривали поли­цию как свою защиту. Пожалуйста, помогите мне поддержать эту политику раскола! Не повредит, если полиция по собствен­ной инициативе почаще демонстративно будет брать на себя за­щиту интересов польского рабочего против польского крупного капиталиста.  Среди  польских  крестьян  и  рабочих должно  бы широко распространиться мнение:  мы находимся под защитой рейха и его исполнительных органов, и нам нечего бояться, если мы делаем свою работу. Эта всеобщая акция тем важнее, чем острее мы будем выступать против настоящих властителей и руководящих личностей в Польше.

Обергруппенфюрер СС Крюгер благодарит господина гене­рал-губернатора за то, что он дал представителям СС и полиции новые директивы для их будущей работы, и просит его быть уверенным в том, что полиция и СС непоколебимо и с сознанием ответственности будут и впредь выполнять свой долг под руко­водством генерал-губернатора.

[1] Фридрих Крюгер — высший руководитель СС и полиции в так называемом генерал-губернаторстве, статс-секретарь при Гансе Франке.

[2] Так было зашифровано уничтожение польской интеллигенции.

Источник: Сб. СС в действии. Документы о преступлениях СС. Из-во Прогресс, Москва, 1969 г. с.503-509.