Так это начиналось

Москва перед войной была совсем не похожа на город, в котором живут нынешние москвичи. Кроме центральных улиц и немногочисленных новых проспектов, только-только застраивающихся так называемыми «сталинскими» домами, она состояла из небольших особнячков и мещанских домиков, раскиданных во дворах и извилистых переулках. Вот в таком же Первом Брянском переулке, среди таких же небольших домиков находилось трехэтажное здание фабрики кинохроники, которая, как я думал после окончания ВГИКа, стала моим домом надолго.

В Красном уголке нам, молодым сотрудникам, читал лекции по гражданской обороне инструктор, присланный из Осоавиахима (Было тогда такое добровольное общество, занимавшееся пропагандой военного дела и обучением навыкам гражданской обороны). По плакатам с рисунками он учил нас распознавать силуэты фашистских самолетов и объяснял, что делать, если с вражеского самолета упадет на крышу зажигательная бомба. Главное — реагировать моментально — зажигательная бомба долго ждать не будет.

Инструктор объяснял нам, как надо быстро и крепко ухватить щипцами раскаленную «красавицу» и ловко загасить ее в ящике с песком или сбросить вниз во двор.

Кто-то однажды спросил:

— А если упадет не зажигательная, а фугасная бомба, что тогда нам делать?

— Тогда считайте, что вам не повезло, ребята, — и все дружно расхохотались…

Мы совсем не задумывались над тем, что вот это привычное с детства, забавное мальчишеское занятие — бег по крышам, грохоча подметками по железу и пялясь на ночное небо, — станет очень ответственным и очень опасным делом. Ведь во время бомбежки крыши дождем поливают осколки и стреляные гильзы от наших же зенитных снарядов…

И вообще в те предвоенные годы все знали, что война вот-вот начнется, все ждали этой войны — как освободительной для мирового рабочего класса, не сомневаясь в нашей быстрой победе… И все же жили так, будто впереди только мир, вечный и нерушимый. Строили планы, не на недели — на годы.

Вот почему день 22 июня стал для каждого из нас самым неожиданным днем всей нашей жизни…

Мои первые военные кадры.

В ночь на 23 июля 1941 года, гитлеровцы совершили свой первый воздушный налет на Москву. В эту ночь к столице рвалась армада самолетов — 220 бомбардировщиков.

На подступах к столице вражескую авиацию встретили наши истребители. Только немногим в эту ночь удалось прорваться к Москве. Но и эти немногие натворили немало бед. Одна из сброшенных бомб разорвалась у Никитских ворот и воздушной волной оторвало голову у памятника Тимирязеву.

Театр им. Вахтангова

Страшное зрелище мы сняли на Арбате. Фугасная бомба, весом в полтонны, пробила крышу театра Вахтангова и разорвалась в зрительном зале. В эту ночь в театре дежурили пятеро сотрудников, и все они погибли. Утром я снимал свои первые военные кадры — следы первой бомбежки столицы. А к вечеру на площадях и прилегающих улицах смогли навести порядок. И мы снова снимали памятник, который опять стоял целехонек, и чисто подметенный асфальт.

Фронт приближался к Москве. Дежурства на крышах стали такой же повседневностью для всех свободных студийных работников, как и для тысяч других москвичей. Лекции шутника-осоавиахимовца не прошли для нас даром.

Источник: М. Посельский Свидетельства очевидца. Странички из записных книжек. М.: «Эльф ИПР», 2005.