музыка

Это была идеальная жизнь: мы плавали через Темзу в Валлингфорде, ходили на веслах, отправлялись в долгие прогулки, играли в теннис и бадминтон в спортзале, танцевали и ездили на грузовике в Новый Оксфордский театр. В рабочее время можно было посещать и уроки изобразительного искусства: многие женщины были бывшими студентками художественной школы в...

Удивительно, что мой совершенно случайный выбор дюжины пластинок оказался действительно удачным. Я возвращался на корабль, прижимая к груди свои двенадцать дисков – у меня не было ни сумки, ни чего-то другого, в чём бы можно было их донести, дорога была очень скользкой, и мне пришлось идти очень аккуратно, чтобы не упасть и не разбить пластинки.

Возвратившись в лагерь, мы увидели огромнейший костер. Казалось, горела сама тайга. Оказалось, что нашлись из числа курсантов умельцы, которые начали борьбу за выживание. Они валили деревья, складывали стволы рядом и друг на друга. Деревья были очень толстые, и костер получился, как хороший пожар. Вокруг него уже стояли, сидели все, кто возвратился с занятий.

По расска­зу мужа, все признаки свидетельствовали о наличии за­ворота, но, когда я приехал, эти явления исчезли, и я дол­жен был решительно отказаться от предполагаемого диагноза. Назначил соответствующее профилактическое ле­чение и уехал. На следующее утро при повторном посеще­нии я застал больную без пульса. Осталось четверо ма­леньких сирот — двое детей ее и двое умершей ранее се­стры.

Однако, несмотря на страх и печальные события вокруг, мы встретили еще одно Рождество. Мы встречали его в добром здравии и в полном составе: моему отцу удалось попасть домой в увольнение из ВМФ. Это было счастье. Все возлагали надежды на Новый год, который, как мы мечтали, принесет мир и свободу.

В коммунальных кухнях шумели примуса и чадили керосинки. Большинство зданий отапливались печами. Но бытовые хлопоты не были главной заботой, им не отводилась львиная доля для свободного времени, которого в те годы было гораздо меньше. Не было этого всеобщего потребительства. Интересы у людей были иные.

Это теперь, когда у меня выросли двое детей, выросли не без трудностей, но совершенно в несравнимых с тем временем условиях, мне ещё более стал понятен весь ужас нашего блокадного бытия, и тяжесть, которая легла тогда на плечи моей мамы. Нет света, нет воды, нет дров, не работает канализация, нет сил от голода и нет помощников – одна, всё сама.

Очевидно было, что для быстрейшего освобождения этих людей от потрясений, принесённых вражеским вторжением и эмиграцией, надо заинтересовать их новой обстановкой и помочь им ознакомиться со страной и народом, с которым они должны были отныне вместе жить и сражаться. Их надо было заинтересовать новыми вопросами, предоставить возможности для их кругозора.

Споёмте, друзья, Ведь завтра в поход Уйдём в предрассветный туман. Споём веселей, Пусть нам подпоёт Седой боевой капитан.

Музыка Римского-Корсакова служит нам проводником. Слушая её, растёт наш интерес к современной советской музыке. Особенно заметным стало это в последние несколько лет, когда мы познакомились с новейшими произведениями советских композиторов. Трудно достать ноты, но здесь, в Англии, советская музыка имеет внимательных и горячо заинтересованных слушателей.

Не выдержав испытаний голода, слегла моя мама. Я чувствовала, что и мои силы на исходе. Я позвонила своему крестному Николаю Сергеевичу Манукову. Он работал начальником охраны на одном из объектов рядом с Балтийским заводом. Услышав знакомый голос на другом конце провода, только и сказала: «Мама не встает, я тоже завтра встать не смогу».

Над Ленинградом тревожно выли сирены. Монотонно стучал в радиорепродукторах метроном. Иногда по улицам проходили наши танки. Била дальнобойная ар­тиллерия Краснознаменного Балтийского флота. Может быть, изо всех этих звуков и слагались первые фразы будущей симфонии?.. [ Прослушать 1 часть. MP3 6.35MB]

Нежданно-негаданно я в помятой окопной шинели, в солдатских сапогах оказался в Ленинградской филармонии. Рядом со мной сидела девушка в тем­ном зимнем пальто с потертым лисьим воротником. Из-под мужской ушанки выглядывали волнистые черные косы. На бледном, без единой кровинки, лице светились карие глаза.