Это было в наше время, в 1941 году, в годы Великой Отечественной войны. В деревне недалеко от Сергиева Посада жила благочестивая семья. Сын — Сергей окончил десять классов и размышлял, куда пойти дальше учиться. Но в июне началась война, и его призвали в армию. Мать, провожая Сергея на фронт, благословила его крестиком и сказала: “Смотри, сынок, не снимай крестика с себя, он тебя спасет от...

Это было в наше время, в 1941 году, в годы Великой Отечественной войны. В деревне недалеко от Сергиева Посада жила благочестивая семья. Сын — Сергей окончил десять классов и размышлял, куда пойти дальше учиться. Но в июне началась война, и его призвали в армию. Мать, провожая Сергея на фронт, благословила его крестиком и сказала: “Смотри, сынок, не снимай крестика с себя, он тебя спасет от...

Это было в наше время, в 1941 году, в годы Великой Отечественной войны. В деревне недалеко от Сергиева Посада жила благочестивая семья. Сын — Сергей окончил десять классов и размышлял, куда пойти дальше учиться. Но в июне началась война, и его призвали в армию. Мать, провожая Сергея на фронт, благословила его крестиком и сказала: “Смотри, сынок, не снимай крестика с себя, он тебя спасет от...

Передохнув, мы двинулись вдоль берега искать хоть какой-нибудь кров над головой. Через несколько спусков в южном направлении мы оказа­лись у входа в огромную водосточную трубу... Такие трубы, круто спускавшиеся с высокого берега к самой кромке волжской воды, были в каждом районе города. Раньше мы их не замечали. А теперь... Теперь они стали последними «землянками» для наших час­тей, прижатых...

Передохнув, мы двинулись вдоль берега искать хоть какой-нибудь кров над головой. Через несколько спусков в южном направлении мы оказа­лись у входа в огромную водосточную трубу... Такие трубы, круто спускавшиеся с высокого берега к самой кромке волжской воды, были в каждом районе города. Раньше мы их не замечали. А теперь... Теперь они стали последними «землянками» для наших час­тей, прижатых...

Передохнув, мы двинулись вдоль берега искать хоть какой-нибудь кров над головой. Через несколько спусков в южном направлении мы оказа­лись у входа в огромную водосточную трубу... Такие трубы, круто спускавшиеся с высокого берега к самой кромке волжской воды, были в каждом районе города. Раньше мы их не замечали. А теперь... Теперь они стали последними «землянками» для наших час­тей, прижатых...

Передохнув, мы двинулись вдоль берега искать хоть какой-нибудь кров над головой. Через несколько спусков в южном направлении мы оказа­лись у входа в огромную водосточную трубу... Такие трубы, круто спускавшиеся с высокого берега к самой кромке волжской воды, были в каждом районе города. Раньше мы их не замечали. А теперь... Теперь они стали последними «землянками» для наших час­тей, прижатых...

Передохнув, мы двинулись вдоль берега искать хоть какой-нибудь кров над головой. Через несколько спусков в южном направлении мы оказа­лись у входа в огромную водосточную трубу... Такие трубы, круто спускавшиеся с высокого берега к самой кромке волжской воды, были в каждом районе города. Раньше мы их не замечали. А теперь... Теперь они стали последними «землянками» для наших час­тей, прижатых...

Нередко мы с Катей Пискаревой летали в роли «свободных охотников»: подавляли зенитный огонь и прожекторы противника, облегчая тем самым другим экипажам выполнение основной боевой задачи. В ту ночь это был третий боевой вылет. Перелетели линию фронта в районе станицы Киевской. Там, у юго-восточной ее части,...

Нередко мы с Катей Пискаревой летали в роли «свободных охотников»: подавляли зенитный огонь и прожекторы противника, облегчая тем самым другим экипажам выполнение основной боевой задачи. В ту ночь это был третий боевой вылет. Перелетели линию фронта в районе станицы Киевской. Там, у юго-восточной ее части,...

Нередко мы с Катей Пискаревой летали в роли «свободных охотников»: подавляли зенитный огонь и прожекторы противника, облегчая тем самым другим экипажам выполнение основной боевой задачи. В ту ночь это был третий боевой вылет. Перелетели линию фронта в районе станицы Киевской. Там, у юго-восточной ее части,...

Нередко мы с Катей Пискаревой летали в роли «свободных охотников»: подавляли зенитный огонь и прожекторы противника, облегчая тем самым другим экипажам выполнение основной боевой задачи. В ту ночь это был третий боевой вылет. Перелетели линию фронта в районе станицы Киевской. Там, у юго-восточной ее части,...

Нередко мы с Катей Пискаревой летали в роли «свободных охотников»: подавляли зенитный огонь и прожекторы противника, облегчая тем самым другим экипажам выполнение основной боевой задачи. В ту ночь это был третий боевой вылет. Перелетели линию фронта в районе станицы Киевской. Там, у юго-восточной ее части,...

В ночь на 28-е июля 1943 г. произошел самый сильный авианалёт на Гамбург. Тогда мне было десять лет и я жила вместе с мамой и папой в Хаммерброок (Зюдерквайштрассе). Когда мы находились в бомбоубежище, в наш дом попала зажигательная бомба. Нам, к счастью, удалось забрать некоторые наши вещи.

В ночь на 28-е июля 1943 г. произошел самый сильный авианалёт на Гамбург. Тогда мне было десять лет и я жила вместе с мамой и папой в Хаммерброок (Зюдерквайштрассе). Когда мы находились в бомбоубежище, в наш дом попала зажигательная бомба. Нам, к счастью, удалось забрать некоторые наши вещи.

В ночь на 28-е июля 1943 г. произошел самый сильный авианалёт на Гамбург. Тогда мне было десять лет и я жила вместе с мамой и папой в Хаммерброок (Зюдерквайштрассе). Когда мы находились в бомбоубежище, в наш дом попала зажигательная бомба. Нам, к счастью, удалось забрать некоторые наши вещи.

В ночь на 28-е июля 1943 г. произошел самый сильный авианалёт на Гамбург. Тогда мне было десять лет и я жила вместе с мамой и папой в Хаммерброок (Зюдерквайштрассе). Когда мы находились в бомбоубежище, в наш дом попала зажигательная бомба. Нам, к счастью, удалось забрать некоторые наши вещи.

В ночь на 28-е июля 1943 г. произошел самый сильный авианалёт на Гамбург. Тогда мне было десять лет и я жила вместе с мамой и папой в Хаммерброок (Зюдерквайштрассе). Когда мы находились в бомбоубежище, в наш дом попала зажигательная бомба. Нам, к счастью, удалось забрать некоторые наши вещи.

В ночь на 28-е июля 1943 г. произошел самый сильный авианалёт на Гамбург. Тогда мне было десять лет и я жила вместе с мамой и папой в Хаммерброок (Зюдерквайштрассе). Когда мы находились в бомбоубежище, в наш дом попала зажигательная бомба. Нам, к счастью, удалось забрать некоторые наши вещи.

За далекие пригорки Уходил сраженья жар. На снегу Василий Теркин Неподобранный лежал. Снег под ним, набрякши кровью, Взялся грудой ледяной. Смерть склонилась к изголовью: - Ну, солдат, пойдем со мной.