О главном своем призвании

Олег Владимирович Песков

Родился я в 1926 году. Отец – по образованию учитель, был в Гражданскую войну адъютантом полкового комиссара, воевал в Сибири против Колчака, там, в маленьком городке Ишим, встретил и полюбил мою будущую маму, выпускницу бухгалтерских курсов. Закончилась война – поехали молодые на родину мужа, в Тулу, там я и родился. Этот город стал моей первой любовью, я ему очень многим обязан, хотя жили мы, как и все в те времена, трудно. Родителям дали комнатку, бывшую трапезную в женском монастыре, восемь квадратных метров в полуподвале. Отец устроился в газету, там и проработал всю свою жизнь, забегая вперед, скажу, что ушел он на пенсию заместителем главного редактора тульской областной газеты «Коммунар». Мать — работала экономистом на промышленных предприятиях Тулы. Понятно, что родители были очень заняты, и мне пришлось рано стать самостоятельным.

Мне кажется, что слова «бумага» и «архив» я стал говорить чуть ли не вместе со словами «мама» и «папа». Отец приносил из редакции свежие, пахнущие типографской краской, гранки завтрашнего номера. Я, маленький, заворожено смотрел, как бегает по большим листам бумаги его острый карандаш. А областной тульский архив располагался в том же бывшем монастыре, где мы жили. Конечно, я тогда еще не знал, насколько важными станут в моей жизни эти два коротких слова. Читать и писать я научился рано, мне не было еще и четырех. Чтение поистине было моей страстью, учился средне, слушать сухие объяснения учителей было просто скучно, ведь дома меня ждал целый мир, заключенный в потрепанную, зачитанную обложку библиотечной книги. А еще у меня проснулся интерес к истории, я, буквально, облазил все шестнадцать тульских церквей, в середине 30-х годов почти все они были уже разгромлены, но и разруха не могла затмить их былую красоту и величие. История Тулы, ровесницы Москвы, старинные здания, судьбы людей, которые в них жили – меня интересовало все, именно из этого мальчишеского интереса и родилось впоследствии то, что сегодня я считаю своим призванием.

Я уже говорил, что с самого раннего детства рос самостоятельным, родители были постоянно заняты, но, надо сказать, что в те времена детям было, чем заняться в свободное время. Я очень любил наш тульский Дворец пионеров, посещал, наверное, все кружки, учился всему, и, могу похвастаться, что уже в школьные годы мог заработать на молоко. Оно стоило дорого, литр – десять процентов зарплаты отца, а я многое умел по хозяйству: паял, чинил соседские кастрюли и мог позволить себе купить в семью такую роскошь.

Олег Песков

С 14 лет начал я свою трудовую деятельность – пошел работать инструктором речного флота. Учил юных моряков премудростям, почерпнутым мною из разных книжек. Самое интересное, что сам я плаваю не очень хорошо, а вот мои ученики стали настоящими речниками. С этой первой предвоенной работы и отсчитываю я начало своего непрерывного трудового стажа, вот уже 73 года. Почти непрерывного, потому что, все-таки, прервала его война.

Когда началась война, я учился в восьмом классе. Был, как уже рассказывал, пареньком активным, занимался во всех спортивных секциях, обладал целой коллекцией всяких значков: «Готов к труду и обороне», «Ворошиловский стрелок» и т.д. Жили мы тогда уже не в монастырской келье, а в одном из первых в Туле кооперативных домов. В его подвале и размещался один из участков, где формировались группы для пополнения рядов Тульского рабочего полка. Это был полк рабочего ополчения, созданный тульской партийной организацией и городским комитетом обороны. Энтузиазм и желание покарать врага были такими, что в первые же дни создания истребительных батальонов, из которых впоследствии сформировали полк, было подано более 1000 заявлений с просьбами, а иногда и с требованиями немедленно отправить на фронт. Мы все четко понимали, что сейчас решается не только судьба Тулы, от того отстоим мы или нет родной город зависит будущее и Москвы, и всей России.

Вся Тула старалась помочь своему полку. Поступили новые образцы оружия, изготовленные на тульском оружейном заводе, в том числе, автоматы ППШ. Но это я немного забежал вперед. Возвращаясь к тем осенним дням, вы, наверное, понимаете мое нетерпение, по три раза на день бегал я на участок, где формировалось пополнение для полка. Гнали меня, конечно, в три шеи, но своего я добился, 15 октября 1941года, когда Тула была уже на осадном положении, я ушел на фронт. Провоевать в составе Тульского рабочего полка мне довелось 18 дней. Фашисты бросили против нас 3-ю, 4-ю, 17-ю танковую и 29-ю моторизованную дивизию, а также полк «Великая Германия», элитные гвардейские части. В атаках против, пусть и подготовленных, но людей гражданских, рабочих промышленных предприятий участвовало около сотни вражеских танков. Только 30 октября был уничтожен 31 фашистский танк и множество солдат пехоты. Но и наши потери были огромны. Я попал в госпиталь 2 ноября. В одном бою уничтожил два танка и получил контузию.

Госпиталь был в полутора километрах от линии обороны, это была бывшая районная поликлиника, туда свозили и раненых, и убитых. В те горячие дни госпиталь был переполнен, а потому я отпросился домой, ведь жили мы всего в нескольких кварталах. Надо сказать, что ушел я на фронт без ведома родителей, и они каждый день бегали в госпиталь, искали меня, представляете, что это была за встреча, ведь они меня уже похоронили.

После ранения в полк я уже не вернулся, положение на фронте улучшилось, и надобность в таких молодых солдатах отпала. Пошел работать электриком на оружейный завод, работали без простоев, изготавливали оружие для фронта, к концу 1944 я поступил в Горный институт.

Но на фронте мне побывать еще довелось, в начале 45-го меня призвали уже по возрасту, и попал я в 26 дивизию 3-го Белорусского фронта. Войну закончил в Восточной Пруссии, за взятие Кенигсберга получил орден Отечественной войны.

Я ни разу не слышал, чтобы солдаты ходили в атаку с криками: «Ура, за Сталина!». Конечно, политинформации у нас проходили регулярно, но больше походили на какую-то «обязаловку», сидели, вроде слушали, но всем было откровенно «до лампочки». Думаю, это потому, что, как говорится, «все мы вышли из 37-го года». У многих моих товарищей-бойцов родственники были арестованы. Мой отец, никогда не был членом партии, это, можно сказать, его и спасло, хотя мы постоянно находились в ожидании неприятностей.

В моем отделении были люди разных национальностей: выходцы с Кавказа, представители народов Севера. Зачастую по-русски еле-еле изъяснялись, они еще сохраняли веру предков, поклонялись своим богам, я не препятствовал, остальные же не верили ни в Бога, ни в черта, были, как и я – городская шпана.

Кенигсберг был разгромлен, народу там оставалось мало, да и те, кто остался, прятались по подвалам, потихоньку потом начали вылезать, мы давали им воды, помогали как-то прокормиться. И, хотя это были немцы, злобы, ненависти не было, ведь старики и дети в страшной войне были не виноваты. В конце войны мы уже не голодали, с Тулой 1941 года, когда суп варили из картофельных очисток и сравнить невозможно, а когда человек не голоден, он становится добрее, я и сам, помнится, по полбуханки хлеба несколько раз голодающим жителям Кенигсберга роздал.

9 Мая 1945 года мы стояли под Кенигсбергом. День Победы отметили, конечно, пели, плясали, выпили все, что возможно. Счастливы были.

Меня демобилизовали быстро, по старой контузии. Еще до войны я посещал театральную студию, и это увлечение театром привело меня на сцену и тульского драматического театра, и городского театра оперетты. А участие и скромный успех во Всесоюзном смотре театральной молодежи дало мне определенную известность и сделало меня москвичом. В жюри конкурса приняли участие режиссеры ряда московских театров, меня заметили и пригласили в Московский драматический театр на Спартаковской. Но артистическая карьера не сложилась. В 1948 году полностью поменял свою жизнь, пошел учиться на чертежника – конструктора. Впоследствии работал в НИИ Авиационных Технологий. Общий стаж работы в ВПК 44 года, закончил работу в должности заместителя начальника отдела в НИИ Госстандарта СССР.

Олег Владимирович Песков

Казалось бы, жизнь итак интересна и насыщена, но не отпускала меня старая страсть – история. С 1947 года, с тех пор, как я стал москвичом, нет, наверное, такого уголка в старой части Москвы, который был бы мне незнаком. Моя любовь к Москве вылилась в 28 книг по истории столицы, в архив, который насчитывает 170 тыс. единиц хранения документов по истории столицы. Работаю до сих пор, выступаю с лекциями о памятных местах города, являюсь консультантом редакционной коллегии «Московской энциклопедии».

Сегодня единственная моя мечта, чтобы дело, которому я отдал частичку души, мой архив, не пропал. Ведь это не просто бумаги, это оставшаяся на десятилетия, а может века память. Я рад, что смог сохранить эту память для своих детей, внуков и уже правнуков. И это считаю главным своим призванием.

Данный материал передан для проекта www.world-war.ru в рамках акции «Память», организованной совместно с ИПК ДСЗН г. Москвы среди учреждений социального обслуживания населения.