Некого было брать на войну

Елена Киселева

Я родилась 17 июля 1925 года в Ивановской области, в деревне Каликино. Мои родители были крестьяне. Отца звали Василий Иванович Новиков, мать Надежда Измаиловна. В семье было шестеро детей. Всего мама родила восьмерых, двое умерли. Были у нас всех наделы земли – «отруба». У нас была своя лошадь, по имени Мальчик, рыжая, здоровая. Меня и сестру Шуру папа сажал на эту лошадь, и мы ехали верхом с поля.

В 1931 г. мы вступили в колхоз. Мама работала дояркой и свинаркой. Папа был совестливым человеком, его избрали бригадиром в колхозе. В 1936 г. (ему было 42 года) он заболел. Сказалась гражданская война: они стояли на Азове три дня в лимане в холодной воде по пояс. У него развилось заболевание суставов, так что не мог работать.

У мамы руки в трещинках всегда были и не отмывались. Печку топила каждый день, пекла хлеб, чугунами картошку варила на всю семью. Мама все время была в работе. Подумайте: семья, хозяйство и работа – как это все можно было вынести?! Мама прожила 83 года. Папа умер от рака пищевода в 1958 г., когда ему было 67 лет. Ничем не лечили. Сильные были боли, но я не слышала, чтобы он жаловался: не стонал, не кричал.

У дедушки Измаила (по маминой линии) было две жены. Он был сам сухонький, всю жизнь сапожничал. Дедушка ходил в церковь и меня брал с собой за просфорой. От первой жены было шесть человек детей, от второй, моей мамы – три дочери. Братьев от первого брака помню двоих, которые в селе Васильевском жили. Дедушка прожил до 94 лет.

Мы отмечали церковные праздники, приезжала мамина сестра, праздновали вместе. С детьми от первой жены не знались. Перед войной время было тяжелое, хлеба было мало. В магазин из деревни в Иваново ездили на лошади. С утра приезжали и стояли в очередях за продуктами.

В колхозе было так: сколько наработал по трудодням, столько и давали продуктов в натуре. Картошку, хлеб, овощи, даже помидоры в колхозе давали за трудодни. Зарплату не платили, это уже после войны нам стали деньги давать.

До войны, в 30-е годы, чтобы купить пшена, мама отнесла золотые сережки в Торгсин. Основная еда была пшенная каша. В колхозе не выдавали хлеба на лето, потому что к этому времени не вызревало зерно, приходилось покупать. Пшеница была грубого помола, с нее не напечешь пирогов. Каждая семья держала корову. Часть молока сдавали на ферму, а что-то продавали на базаре, на вырученные деньги покупали одежду и хлеб.

Училась я в разных школах. Три класса в Сидоровском окончила, четвертый в Семинове, а после четвертого – в Котцыно. В Котцыне школа была далеко, не меньше шести километров. Надо было идти пешком через реку, через овраги. В половодье у деревни Становое был разобран мост, приходилось  по бревнам переходить. За Васильевским был глубокий овраг, надо было разуваться, чтобы перейти. Шли босые по льду, по снегу. Ну, пропустили бы занятия, ничего не случилось бы. Так нет же. С Танюшкой Частухиной мы некоторое время  жили на квартире поближе, в Становом, в километре от Котцына. В классах по тридцать человек. Семьи-то большие были, много детей. Учителям на переменах надо было нас чем-то занимать. Они с нами играли, развлекали нас, чтобы мы не бегали.

Окончила я семь классов, сдала экзамены и пошла работать. Можно было и в восьмом остаться, но надо было деньги платить за учебу. Кто состоятельный был, те продолжали учиться. Летом я подрабатывала в яслях нянечкой, а осень и зиму – в колхозе. Поднимала ведра с зерном, сыпала в веялку – тяжелый труд. Надо было определенное количество трудодней отработать.

А в 1941-м война началась. В сентябре послали нас с колхоза на трудовой фронт. Нас было 5-6 девчонок и немного мужиков. Делали блиндажи, пилили лес на определенную высоту, чтобы танки не проходили. Рыли у Шуи, у Змеева громадный противотанковый ров. Земля мороженая, кирками долбили. Жили тогда в Панфиловке, в Шую переходили через железнодорожные пути. Как немец отступил от Москвы, нас отпустили в свою деревню, вернули работать в колхоз. В войну ели «тошнотики»  – картошку, которая осталась с осени, выкапывали и пекли из нее лепешки. Немцев в наших краях не было. Наши солдаты были, строили что-то. Меня на фронт не послали. В нашей семье некого было брать на войну: папа не работал, он болел.

Когда работала в колхозе, в 1942-м году нас по очереди посылали продавать молоко. Ездили на быках, так как лошадей на фронт забрали. Надо было 9 фляг молока отвозить в Иваново, продавать и деньги в колхоз привезти. Нас двоих послали продавать молоко. На обратной дороге уже темнело, дорога проходила леском. У Малинок на дороге выбегают нам навстречу три парня. Эти парни нас выслеживали с самого Иваново. Останавливают нашего быка, нас с телеги прогнали. Была с нами еще Таня Секавина из Исаева, она нас спасла, слава Богу, иначе вырученные от продажи молока 9 тыс. рублей надо было бы нам выплачивать. У Тани был портфель, а в нем кофта, которую она купила на базаре, и сапоги. Она спрыгнула с телеги и побежала. Они за ней кинулись, отобрали портфель, думали, там деньги. А деньги были спрятаны в ведре под телегой, из которого быка поили. Приехали в Семиново, поставили быка на конюшню, а сами пошли ночевать в крайний дом. Утром поехали домой. Наши матери всю ночь не спали, волновались, искали нас.

Маме очень не хотелось, чтобы мы оставались в колхозе, потому что это был адский труд и ничего не заработаешь. Старшая сестра Шура после 7-го класса ушла учиться в Иваново, в автодорожный техникум. В Ивановском районе был техникум, где выпускали ветфельдшеров, зоотехников. Мы с подружкой Зиной пошли учиться на ветфельдшеров. Нашла мама средства, чтобы меня выучить и прокормить. Из дома я привозила картошку. Хлеб выдавали по карточкам. Норма на человека (детская, и для тех, кто не трудился) была 400 граммов. Кто на заводе работал, тем давали 600 гр. хлеба.

Курсы повышения квалификации ветработников, 1952 год. Елена Васильевна — в центре.

Так вот и проучилась год, выпустили, домой пошла. Стала работать ветфельдшером. У меня было два колхоза – Семиновский и Васильевский. В 1945-м году ушла лечить животных на участок в Калачево. Помню случай, когда корова картошкой подавилась. Чтобы оказать ей помощь, полезла ей рукой в рот, вытаскивала картошку, а мужики ее держали. Это было опасно, корова могла повредить мою руку, но все прошло благополучно.

В Калачеве я проработала семь лет, потом перешла в Захарьино. Не брезговала вскрывать дохлых лошадей голыми руками. У овец брала кал на исследование. Работала честно, занималась профилактикой. Шесть дней работали, один выходной. И еще если что срочное, едешь, куда надо, в любое время. Как-то подавилась корова в Матрохине. Хозяйка взяла скалку и проткнула ей пищевод! Когда ко мне приехала, уже отек у коровы появился, не удалось ее спасти.

Сейчас знаю, делают укол – не протирают даже спиртом. Деньги берут за каждый выезд. А мы внеурочное время работали бесплатно..

Коллектив Калачевской ветлечебницы, 1947 год.

В 1961 году я вышла замуж за Анатолия Константиновича Киселева. Стала проживать в селе Введенье, где работала осеменатором. Свою работу по осеменению очень любила. Семя было от породистых быков. Это было выгодно, можно было не держать быка и улучшать породу. Я была сама себе хозяйка. Сама планировала свой рабочий день. Была на Досках почета в районе и по области.

Теперь коров нет, наш совхоз закрылся еще в 90-х годах, все растащили. Часть хорошей пахотной земли выкупил Николо-Шартомский мужской монастырь. А остальная часть земли заросла. Совхозные фермы все продали.

Записала Татьяна Алешина
www.world-war.ru