Трижды ранен

Павел Невежин

За плечами у Павла Петровича Невежина — большой фронтовой путь от Сталинграда до Берлина, в звании гвардии сержанта он обеспечивал радиосвязью командиров стрелковых батальонов с штабами полков. Павел Петрович — полный кавалер ордена Славы, награжден медалью «За отвагу», орденом Отечественной войны 1-й степени.

— Где Вы находились, когда на­чалась война?

— На родине, в се­ле Пачелма Пензенской обла­сти. Только закончил 10 классов. Пришла повестка, и я поехал в военкомат, а меня не взяли: ростом не подходишь, говорят, пока жди.

Дома без дела я не си­дел. Работал на замене рельсов и шпал на железнодорожных путях, устанавливал снегоза­держивающие щиты около же­лезной дороги. Зима 1941-1942 годов была суровой, с огромны­ми снеговыми сугробами и за­носами. Мы трудились с энту­зиазмом, чтобы движение поездов было бес­перебойным. Между тем волно­вала глубокая неудовлетворен­ность оттого, что я не на фронте, а глубоко в тылу. Много раз об­ращался к военкому с просьбой призвать меня в армию. И нако­нец, 6 февраля 1942 года воен­ком объявил мне, что я в резерве для направления в авиационное училище. Но поскольку обста­новка под Москвой была до де­кабря тяжелой, курсантов не­которых училищ отправили на защиту Москвы. Мне предло­жили учиться в Куйбышеве на курсах радиотелеграфиста, и я с радостью согласился.

— Вы были ранены три раза, во время каких боевых действий произошло первое ранение?

— Во второй половине февраля 1943 года наш  кор­пус перешел в наступление в направлении Днепропетров­ска.   В  составе   1-го  гвардей­ского  ОРБ  мы  выходили  из окружения не на автомашине, которую мы бросили из-за от­сутствия бензина, а на паро­конной подводке, я сзади верхом на лошади. Неожиданно по нам застрочила пулеметная очередь из замаскированного за сараем немецкого танка. Бы­ли убиты лошади и находящие­ся в повозке люди. Видимо, со страху я упал с лошади и побе­жал назад. Оказался вне огне­вого влияния танка, и это меня спасло. За плечами у меня был английский пистолет-автомат, полученный ещё при форми­ровании батальона. С ним бо­роться против танка смысла не имело.

Я  продолжал  бежать  ко­роткими перебежками дальше от танка. Вдруг около меня ста­ли  взрываться пули.  Присмо­тревшись, увидел через овраг движущуюся  длинную  колон­ну   фашистских   войск.   Нем­цы заметили меня и открыли огонь. Я падал на снег, полз по-пластунски, поднимался и сно­ва бежал. И все-таки одна пуля попала мне в ногу. Я замер на снегу. Немцы, наверное, посчи­тали меня убитым и прекратили стрельбу. Колонна скрылась из виду.

Я поднялся и, ковыляя, пошел к видневшемуся домику. Входить  не  решился,  проси­дел до вечера в снежном око­пе. В темноте из дома вышли два солдата. Они тоже шли из окружения, решили идти вме­сте к своим.  На берегу реки немцев ещё не было, были на­ши солдаты. Мы нашли само­дельный плот, переправились на левый берег реки и затем мои попутчики в районе горо­да Изюма сдали меня в госпи­таль.

— С каким боем для Вас связаны самые сильные воспо­минания?

— За освобождение Одес­сы. В  конце марта 1944 го­да наш полк форсировал реку Южный Буг севернее города Новая Одесса. Мы заняли не­большой плацдарм на правом берегу реки и залегли в зарос­лях камыша. Гитлеровцы с вы­сот сначала нас обстреливали, потом пошли в наступление. Оборонялись более двух суток, находясь в ледяной воде. По­дошедшая артиллерия помогла нам сбить с высот вражеские войска и перейти в атаку…

— Вы один из тех, кто уча­ствовал во взятии Берлина. Как это было?

— Для обороны Берлина враг сосредоточил множество войск и все резервные части. Но катастрофа была близка. Ничто не могло спасти Гитле­ра. 22 апреля полк с ходу фор­сировал реку Шпрее в районе города Кепеник, а 24 апреля вступил на окраину Берлина. Улицы Берлина были пере­крыты баррикадами,    противотанковыми ежами, перевернутыми трамваями и изрытыми рвами. Дома превращались в крепости.

25 апреля начался штурм Берлина. Воины-гвардейцы ринулись в бой. Взламывая оборону вра­га, медленно, но уверенно мы продвигались вперед. Форси­ровали ночью канал Ландвер, захватывали дом за домом, а в доме — этаж за этажом, рва­лись к Рейхстагу и в метро.

Свое третье ранение я по­лучил здесь. От взрыва вражеского снаряда со стены посыпались обломки кирпи­чей — сначала мне на голову, а после падения — на спину. Спас­ла меня моя радиостанция, ко­торая была за спиной. Радист Петя Чупик и санинструктор Герой Советского Союза Мария Шкарлетова вынесли меня с по­ля боя и в бессознательном со­стоянии отправили в госпиталь.

— Как Вы отмечали Побе­ду в 1945 году в Берлине?

— Я тогда был в госпитале, не находил себе места от того, что я не вместе со своими друзьями в последние дни войны. Не выдержав, 8 мая самовольно снял с головы повязку и сбежал из госпиталя к друзьям. На по­путках добрался до Берлина и в Тигиране нашел свой полк и боевых товарищей.

Радость была неописуемой от Победы, от встречи. Всем радиовзводом мы отправились осматривать Рейхстаг. Облази­ли и осмотрели все. И на память оставили свой автограф на стене Рейхстага.

Роспись на Рейхстаге «Невежин (Пенз. обл.)»

С некоторыми друзьями мы до сих пор встречаемся. Эти встречи по-настоящему  радостны. Жаль, что время безжалостно и неумолимо движется, и все меньше моих друзей остается здравствующими.

Источник: Говорят герои Великой Победы. Диалог поколений. М.: ЗАО «СВР-Медиа», 2010. с.113-116.