Современные практики изучения советского прошлого
Множество текстов, написанных в советский период о различных сторонах повседневной жизни ее граждан, заслужили пристальное внимание в современных гуманитарных исследованиях. Особенность текстов, опубликованных в советской прессе — в условиях их создания, едином каноне, отражавшем такие стороны советских реалий, как коллективизм и сплочённость граждан, дружба народов страны. Лейтмотив советских текстов, как правило, предсказуем. Он имел вполне определенные сюжетные рамки повествования и стиль. Изучение советской эпохи с помощью новых источников и других подходов стало возможным в период Перестройки.
Поворот к критическому прочтению документов советской эпохи и внимание к личности их автора, разделение общественного и субъективного, выбор стратегии написания и ответственность за этот выбор и его идеологические последствия – подобные практики, появляются в 1990-е годы. Для описания «советского» отечественные исследователи начинают уделять большое внимание жанру интервью, чтобы дать возможность читателю соприкоснуться с действием времени. Вновь, но уже в новом формате встретиться с теми, кто жил в советскую эпоху. Вернуться в прошлое и сформулировать оценки без оглядки на правку карающего редактора, как и возможность, использовать другой язык, посмотреть под другим ракурсом на советские тексты, источники разных жанров. Именно в 90-е годы выходит множество переводов на русский язык западных классиков в области лингвистики, социологии, философии и семиотики, в которых авторы предлагают применить широкий спектр рабочих инструментов к изучению повседневной жизни.
В конце 1980-х создается российская исследовательская организация ВЦИОМ. Начинаются социологические и маркетинговые исследования на основе опросов общественного мнения. Примерно в это же время появляется негосударственная исследовательская организация Левада-центр. Обе они проводили исследования и опросы по самым широким вопросам, касающимся советской жизни. Здесь же уместно назвать независимую общественную организацию «Народный архив», которая занималась сбором неофициальных материалов личного происхождения, созданных в советскую эпоху. Архив работал с 1988 года и принимал на хранение документы политического, религиозного, экологического, культурного содержания. Пилотные отечественные практики по изучению документов личного происхождения были проведены профессором Н.Н Козловой именно на основе материалов «Народного архива»[1].
В 90-е годы языку документов начинают уделять большое внимание, смещается фокус на изучение субъективности, опыта, дискурсивных структур. Меняются приемы письма, возникают новые понятия, обновляется их содержание. Язык не только передает значение, но формирует видение ситуации и предопределяет способ действия в ней. В гуманитарной сфере обозначаются новые способы проблематизации советского прошлого. Появляются полевые работы и исследования социально-психологических процессов[2]. С одной стороны, возникает критическое отношение к историческому знанию о советском прошлом, с другой, знакомство с западными академическими исследованиями – к этическим и идеологическим основам историографии.
В 1996 году в альманахе «Одиссей» появляются первые работы, познакомившие читателя с новыми направлениями в зарубежной историографии. Внимание акцентируется на междисциплинарные поля и сообщества, новации в нарратологии, исследования темпоральности текстов, коммуникацию автора и имплицитного читателя. Появляются новые учебные пособия, в частности, учебник «Источниковедение» И.Л. Данилевского, О.М. Медушевской 1998 года, в котором рассматривается допустимость сближения исторической науки и литературоведения. Полезные заимствования методологических подходов литературоведения, например, анализ взаимодействия текста и читателя оказываются уместными в исторической области знания. Применяются техники деконструкции через анализ словоупотреблений, стереотипных выражений, идеологических клише. Входит в научный обиход выявление своеобразия логики в историческом нарративе, множественность звучащих в тексте голосов, соотнесенность темы и социальных условий ее создания.
История приобретает субъекта, проникается антропологическим измерением, в котором люди – не столько результат воздействий и взаимоотношений, но прежде всего собственно ее участники. Под влиянием идей М. Фуко в исторических исследованиях появляются способы деконструкции знания, среди инструментальных подходов применяются анализ повествования и исследование глубинных структур советского дискурса. Критическое описание историографической практики пополняется целым набором практик, среди которых, — роль языка в работе историков, критические процедуры с собственным сознанием и письмом, проблематизация исторического дискурса и его идеологичность. Становятся известными работы зарубежных авторов – от Райнхарта Козеллека до Ролана Барта, Хейдена Уайта, Фрэнка Анкерсмита и Поля Рикера.[3]
Одним из отечественных исследователей биографического метода является Елена Мещеркина. Во второй половине 1990-х годов она фиксировала меняющийся социальный контекст в России, который подтолкнул профессиональное сообщество к поиску новых методов изучения поведения и сознания людей[4]. В центре внимания российских ученых оказался метод биографического исследования, в основе которого – субъективный опыт, поведение, действия человека. Обращение к биографиям, как методу сбора социально значимой информации, при глубоком исследовании позволяло выдвинуть предположение о наличии воздействия повседневной жизни на исторические события. Помимо биографий, в поле зрение исследователей истории повседневной жизни попадают и другие источники советского прошлого – газетные статьи, дневники, письма, фото, интервью со свидетелями исторических событий и др..
Среди зарубежных исследователей, переведенных на русский язык, занимающихся с конца 80-х годов изучением устной истории советского периода следует назвать профессора исторического факультета Йенского университета Лутца Нитхаммера [5] и профессора Университета Северной Каролины Дональда Рейли [6]. Результаты аналитической работы с источниками личного происхождения, поставили под сомнение общественные модели, пропагандировавшиеся в официальных средствах массовой информации. Применяемый ими ретроспективный подход позволил рассмотреть историю прошлого, как в Германии, так и в Советском Союзе, в динамике, показать, что произошло с представителями советского поколения в течение десятка лет.
Работы профессора Калифорнийского университета в Беркли Алексея Юрчака основываются на изучении советского материала, после прохождения проверки на актуальность общепринятых, устоявшихся понятий и моделей о «советском». Некритичное использование устоявшихся нормативных понятий, автоматический перенос их в современное гуманитарное знание, приводит к упрощению или искажению реальной картины советской жизни. В своей работе [7] автор показывает, что вариативность смыслов в социальном пространстве СССР привела к постепенным изменениям в политической риторике государства и завершилась распадом советской системы.
Изучение отечественных и зарубежных источников личного происхождения расширяет границы исследования исторических процессов в целом, и советской эпохи, в частности, намечает пути для получения нового знания о прошлом с помощью социокультурного инструментария.
[1] Козлова Н.Н. Сандомирская И.И. Я так хочу назвать кино. «Наивное письмо»: опыт лингво–социологического чтения. – М.: Рус. феноменол. о–во : Гнозис , 1996. –255 с.
[2] Нуркова В.В. Роль автобиографической памяти в структуре идентичности личности. Мир психологии, 2004, No. 2, 77–87.
[3] Потапова Н.Д. Лингвистический поворот в историографии. – СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге. 2015. – 380 с.
[4] Мещеркина Е.Ю. Биографический метод в социологии: история, методология и практика. Институт социологии РАН, 1994. – 147 с.
[5] Нитхаммер, Лутц Вопросы к немецком памяти: Статьи по устной истории / [пер. с нем. Кирилл Левинсон, Елизавета Щербакова] – Москва: Новое изд-во, 2012. – 535 с.
[6] Рейли Д. Советские бэйби-бумеры. Послевоенное поколение рассказывает о себе и о своей стране. Пер. с англ. Т. Эйдельман. – М.: Новое литературное обозрение, 2015. – 544 с.
[7] Юрчак А. Это было навсегда, пока не кончилось. Последнее советское поколение. М.: Новое литературное обозрение, 2014. – 661 с.
Loading ...
