Село Копейка

Было еще темно, прибыли в село Копейка. Но это село было уже пусто: в домах никого нет, все люди эвакуированы куда-то в тыл. Несмотря на трагическую обстановку, всё же были некоторые солдаты-шутники, говорят: «Ну и Копейка! Большая такая «копейка»! Тут, наверно, где-то и копеешные девчата есть». Оживление в строю после такого разговора. А другие говорят: «Скорее всего, под этой Копейкой наша жизнь будет копеечная».

Вот около этого села нам пришлось занимать оборонную линию и копать для себя окопы своими маленькими лопаточками. Крымская земля очень жесткая. Копаем-копаем, а придут из высокого начальства – и это место у нас забракуют, поведут на другое место. И так за ночь мы два места сменили. Всё говорят: «Тут будет нам неудобно, а вот там лучше». Всю ночь мы копали траншеи, проклиная свое новое руководство, руки стерли до мозолей. И ранним утром нас опять перевели на новое место: высокий бурьян, землю вообще невозможно укопнуть, так как сплошной «залог». Да и копать-то было некогда: враг уже нас заметил и стал прицеливаться. Так что вся наша трудовая ночь пошла насмарку.

Прозвучал «по цепи» приказ: «Ни в коем случае не вести обстрел! Кто будет стрелять – тот будет расстрелян. Лежать и ждать команду». Какой бы ни был приказ – для солдата закон. А фашисты идут и держат направление прямо на нас. Ну, думаем, видимо, наше командование хочет подпустить их поближе и тогда открыть огонь. Фашисты подходят еще ближе и ведут незначи-тельный обстрел. Мы стали беспокоиться: «В чем же дело? Почему нет никакой команды? Враг уже подходит близко. Что делать?» Подаем голос вслух: «Что же молчит наше командование?! Где наш командир роты товарищ Волков?! Что же с ним случилось? Где же он?» Но почему-то его не оказалось вблизи. Мы встаём на одно колено и готовимся в наступление, как нас учили в полковой школе. Кричим громким голосом: «Что же делать?! Почему нет команды?! Где командиры?!» И вдруг передается снова тот же самый приказ: «Не стрелять ни в коем случае! Лежать и не подымать головы!» Невозможно передать волнение, сердце бьется: «В чем же дело?» Немцы подходят уже совершенно близко, никогда мы их не допускали так близко. Что же это за игра?

Да разве мог кто-либо из наших солдат подумать, что оказались внутренние враги: командир полка и все его заместители. Да и некогда было особо-то размышлять: фашисты подошли уже вплотную, с автоматами в руках, и кричат: «Оружие – в куча! Оружие – в куча!»

Так мы оказались пленными. Да и хуже того – что без боя нас забрали, как скотину. И жизнь наша действительно оказалась «копейка».

Мы были в ту пору молодые, двадцатилетние мальчишки, нас воспитывали в духе преданности к Родине. Кто из нас мог предположить, что есть среди командного состава враги, которые всю ночь «искали удобное место» – с тем, чтобы нас измучить и сдать без боя? Тогда только до нас дошло, когда всех повели под винтовкой, а наше командование собралось в одной лощине, уселось в немецкую машину и с шиком проехало мимо нас. Думаем про себя: «Прощай, наша Родина, мы не враги твои, хоть нас и будут считать врагами и будем мы нести чужое позорное пятно». И невольно вспомнишь слова одной из песен: «А я мальчик на чужбине, позабыт и заброшен людьми, и родные не узнают, где могилка моя». Действительно так.

Источник: Записки В.П. Решетникова «Защитник своей Родины»