Первые дни жизни в плену

Первые дни жизни в плену

Такую обиду невозможно передать. Ведь мы – кадровые воины, в нас влилось воспитание Сталинской закалки, любовь к Родине и готовность к защите ее. И вдруг какое произошло изменение в нашей жизни! Всё проходит как во сне. Вчера мы получили благодарность от тов. Сталина за отличные действия в обороне под г. Одесса, это честь и хвала для советских воинов. А сегодня мы оказались как мокрые мыши, не произвели даже ни одного выстрела в сторону противника. Да, из-за какой-то сволочи мы теперь находимся в руках врага. Страх и ужас не выходит из головы.

Со всех сторон нас окружили фашисты и ведут как скотину на скотоубойный двор. Все мы одних мнений: «Наши братья спокойно лежат на советской земле, о них будут знать их родители, что они погибли смертью храбрых за любимую Родину. А мы? Кто же теперь мы? Кто же будет о нас вспоминать? Да и где нас теперь искать? Над нами хозяин – наш враг; что он будет теперь над нами делать – никто не знает». Нет хуже другой душевной болезни, как этот плен.

Поникшие головами идем как мертвые души, вокруг нас – немецкая вооруженная охрана. Довели до одного места, вышел какой-то немецкий офицер и велел нас построить. По обычной привычке все наши братья установились, и слушаем, что же он будет нам говорить. Он стал говорить по-немецки, около него стоял русский переводчик. Как только немец закончил свою речь, тогда стал говорить переводчик: «Ну что, защитники Одессы? Вот где мы с вами встретились. Крепко вы там сражались, знаем. Для вас подготовлена расплата за наших лучших людей – вон, посмотрите», – он показал в ту сторону, где были вкопаны в землю столбы, на них устроены перекладины, а на перекладинах висят петли из веревок. Наши солдаты посмотрели, а иные и головы не повернули, зная о том, что от фашистов ждать хорошего нечего. Потом стал опять тот немецкий офицер говорить: «Посмотрим, как вы будете вести себя в лагерях военнопленных». А потом сказал: «Проверить все карманы и немедленно всё, что есть, выложить, особенно: ножи, бритвы и другие предметы. А у кого обнаружатся запальники для гранат или еще что-либо опасное, то тут же будете повешены», – и показал на вешальцу рукой.

Ввиду резкого изменения нашей жизни, конечно, нет слов, как страшно и противно было видеть фашистов так близко около себя.

Озёра Сиваши

(Сиваш – система мелких заливов у западного берега Азовского моря, в Крыму, второе название – Гнилое море)

Нас сразу погнали на работу. Там нашего брата было уже видимо-невидимо: фашисты задумали строить переправу для машин.

Несколько слов об озерах. Сплошные болотистые места, но они именуются озерами, до военного времени там добывалась соль.

Чтобы сделать переправу, были привезены большие бревна, по два-три бревна соединены с помощью досок. Вот эти сколоченные бревна мы носили на своих плечах. Представить нетрудно, что в таких топких местах да еще с таким грузом – это была невыносимая тяжесть. Артелями носили эти бревна: одни туда идут, другие оттуда. Уже все перепачкались от этой грязи, страшное дело.

А в голове у меня без конца бродят мысли: «Где же всё-таки мой командир роты товарищ Волков? Неужели и он оказался нашим врагом? Куда же он мог пропасть: боев почти не было, а значит, не было и убитых».

В лагере военнопленных так всех перепутали, что все стали незнакомые друг другу. И вдруг слышу знакомый голос: «Василий!» Меня как током дернуло. «Кто это? – думаю. – Кого кричат? И где же этот человек?» Но голос для меня – какой-то приятный, прямо как родной. Смотрю и своим глазам не верю: действительно, о котором я без конца думал – это он! Тот, который был для меня самым близким и душевным человеком, – командир роты товарищ Волков. Он мне мог только тихо крикнуть. Посмотрели друг другу в глаза. Подойти близко было невозможно, так как они были под конвоем и несли бревна, а мы уже отнесли и шли в обратный путь, тоже под охраной. Немецкая охрана ездила на лошадях. Посмотрел командир на меня и покачал головой. Ну, думаю, теперь-то понятно, что он такой же бедолага, как и мы. Когда он смотрел на меня и качал головой – мы как будто с ним наговорились досыта. Действительно, из-за кого мы так провалились в проклятую грязную «яму» – это из-за внутренних врагов нашей Родины.

Через некоторое время послышался гул самолетов. Самолеты оказались советские, стали беспощадно бомбить эти озера. В момент бомбежки все, кто где успеет, падали в окопы. Было и так: прыгнешь в окоп, а там уже занято немцем и лежишь на нем, и он даже не сопротивляется; а то бывало и наоборот, так и ждешь, пока самолеты не улетят. Хоть мы и «на каторге», а всё же умирать-то не очень желательно, тем более от своих самолетов.

Весь день мы тут проработали, и к концу дня нас погнали по направлению к городу Армянск, который был уже давно занят немцами.

Отношение к военнопленным

С первых дней фашисты показали себя великими злодеями. Им было нет ничто ударить любого человека палкой. Весь конвой кроме оружия был вооружен еще и палками.

До города Армянск в тот день нас не успели довести, так как стало вечереть. Тогда немцы нашли большой колхозный сарай и решили всех туда загнать. Но так как нас было много, мы туда не поместились. Тогда они стали применять палки и загонять в этот сарай. Били почем зря и куда попало – по голове так по голове, им всё равно. С великим трудом всех затолкали и заперли двери. Из-за большого количества людей дышать было нечем, и не только хотя бы сесть на землю, а даже стоять было невозможно. Через несколько минут слышим какой-то треск, и поднялся великий шум в нашем сарае. Кричат: «Эй, берегитесь! Берегите головы! Поддерживайте руками!» Оказалось, что сарай этот не выдержал и стал валиться во все стороны. Крышу и стропила поддерживали руками, и таким путем спокойно весь сарай приземлился, и стены развалились. Кое-как мы вылезли из-под крыши. И так ночевали около этого сарая под открытым небом. Октябрьская ночь 1941 года осталась у нас в памяти навсегда.

К утру пошел сильный дождь, промокли до костей. Фашисты охраняли нас со всех сторон, они были хорошо одетые и в плащ-палатках, так что им дождь нипочем. Когда наступило утро, нас погнали в город Армянск. А что касается покормить – то об этом фашисты и не думали. Уже пошли вторые сутки, как мы находимся в руках врагов, и за это время ничего не брали в рот.

Пригнали нас в город Армянск. Там была большая тюрьма. Тюремный двор был огорожен кругом колючей проволокой, по углам расположены вышки, где установлены часовые с пулеметами, колючая проволока была под током. Обстановка тяжелая. И хуже того – мы страшно хотим кушать.

В этой тюрьме и до нашего прибытия было много пленных, всё здание было занято, нам для размещения остался только двор. Тут нас стали формировать тысячами – для того, чтобы разгрузить эту тюрьму, оставить поменьше. Потом выстроили в колонну и погнали дальше. Путь наш был в г. Берислав, до которого надо шагать около трехсот километров.

Дорогой читатель, представь себе: как можно гнать живых людей и ни разу не кормить? Действительно, на то они и фашисты – такое могут делать только они.

Источник: Записки В.П. Решетникова «Защитник своей Родины»