В тот же день был избран и Священный синод при патриархе, состоявший их трёх постоянных и трёх временных членов. Постоянными членами стали митрополиты Алексий (Симанский) и Николай (Ярушевич), архиепископ Горьковский Сергий (Гришин). Временных членов предполагалось выбирать в порядке старшинства на полугодовые сессии от каждой из трёх групп епархий:...

В тот же день был избран и Священный синод при патриархе, состоявший их трёх постоянных и трёх временных членов. Постоянными членами стали митрополиты Алексий (Симанский) и Николай (Ярушевич), архиепископ Горьковский Сергий (Гришин). Временных членов предполагалось выбирать в порядке старшинства на полугодовые сессии от каждой из трёх групп епархий:...

В тот же день был избран и Священный синод при патриархе, состоявший их трёх постоянных и трёх временных членов. Постоянными членами стали митрополиты Алексий (Симанский) и Николай (Ярушевич), архиепископ Горьковский Сергий (Гришин). Временных членов предполагалось выбирать в порядке старшинства на полугодовые сессии от каждой из трёх групп епархий:...

«Будем достойны памяти павших» — пафосная, казалось бы, фраза, которую мы слышали с детства, и которая вряд ли воздействовала на нас сколько-нибудь заметным образом. И вот, вернувшись в город с места трагедии, я прихожу к той же мысли: мы должны быть именно достойны их подвига, наша жизнь должна быть этого достойна. Что-то в ней должно существенно измениться.

«Будем достойны памяти павших» — пафосная, казалось бы, фраза, которую мы слышали с детства, и которая вряд ли воздействовала на нас сколько-нибудь заметным образом. И вот, вернувшись в город с места трагедии, я прихожу к той же мысли: мы должны быть именно достойны их подвига, наша жизнь должна быть этого достойна. Что-то в ней должно существенно измениться.

«Будем достойны памяти павших» — пафосная, казалось бы, фраза, которую мы слышали с детства, и которая вряд ли воздействовала на нас сколько-нибудь заметным образом. И вот, вернувшись в город с места трагедии, я прихожу к той же мысли: мы должны быть именно достойны их подвига, наша жизнь должна быть этого достойна. Что-то в ней должно существенно измениться.

«Будем достойны памяти павших» — пафосная, казалось бы, фраза, которую мы слышали с детства, и которая вряд ли воздействовала на нас сколько-нибудь заметным образом. И вот, вернувшись в город с места трагедии, я прихожу к той же мысли: мы должны быть именно достойны их подвига, наша жизнь должна быть этого достойна. Что-то в ней должно существенно измениться.

В 1946 году уже 15 молодых русских женщин, связав­ших свою судьбу с англичанами, надеялись получить выездную визу. В целях безопасности (НКВД развер­нул активную охоту за «советскими женами») все они жили на территории Британского посольства. Там и работали. Люся, как и другие добровольные затворницы, не теряла надежды на воссоединение с мужем.

В 1946 году уже 15 молодых русских женщин, связав­ших свою судьбу с англичанами, надеялись получить выездную визу. В целях безопасности (НКВД развер­нул активную охоту за «советскими женами») все они жили на территории Британского посольства. Там и работали. Люся, как и другие добровольные затворницы, не теряла надежды на воссоединение с мужем.

В 1946 году уже 15 молодых русских женщин, связав­ших свою судьбу с англичанами, надеялись получить выездную визу. В целях безопасности (НКВД развер­нул активную охоту за «советскими женами») все они жили на территории Британского посольства. Там и работали. Люся, как и другие добровольные затворницы, не теряла надежды на воссоединение с мужем.

В 1946 году уже 15 молодых русских женщин, связав­ших свою судьбу с англичанами, надеялись получить выездную визу. В целях безопасности (НКВД развер­нул активную охоту за «советскими женами») все они жили на территории Британского посольства. Там и работали. Люся, как и другие добровольные затворницы, не теряла надежды на воссоединение с мужем.

Вот такая история. Человек верующий скажет: «Чудо… Господь спас». Человек неверующий объяснит случайностью, редким и счастливым стечением обстоятельств, а если он еще и силен в математике, то даже вычислит степень вероятности с точностью до каких-нибудь тысячных или миллионных. Тот и другой будут правы.

Вот такая история. Человек верующий скажет: «Чудо… Господь спас». Человек неверующий объяснит случайностью, редким и счастливым стечением обстоятельств, а если он еще и силен в математике, то даже вычислит степень вероятности с точностью до каких-нибудь тысячных или миллионных. Тот и другой будут правы.

Вот такая история. Человек верующий скажет: «Чудо… Господь спас». Человек неверующий объяснит случайностью, редким и счастливым стечением обстоятельств, а если он еще и силен в математике, то даже вычислит степень вероятности с точностью до каких-нибудь тысячных или миллионных. Тот и другой будут правы.

Вот такая история. Человек верующий скажет: «Чудо… Господь спас». Человек неверующий объяснит случайностью, редким и счастливым стечением обстоятельств, а если он еще и силен в математике, то даже вычислит степень вероятности с точностью до каких-нибудь тысячных или миллионных. Тот и другой будут правы.

Но мы очень ощущаем блокаду не только из-за пищи, из-за таких трудностей и еще и по-другому. Вот сегодня, как и часто, когда строились к обеду, началась тревога. Наш дом потряс сильный взрыв. Когда на улице у ворот столовой ждали своей очереди, то над головами рвались зенитные снаряды, вдалеке падали бомбы. Или на информации в 6 часов. Все было тихо, и, вдруг, раздался невдалеке сильный взрыв.

Но мы очень ощущаем блокаду не только из-за пищи, из-за таких трудностей и еще и по-другому. Вот сегодня, как и часто, когда строились к обеду, началась тревога. Наш дом потряс сильный взрыв. Когда на улице у ворот столовой ждали своей очереди, то над головами рвались зенитные снаряды, вдалеке падали бомбы. Или на информации в 6 часов. Все было тихо, и, вдруг, раздался невдалеке сильный взрыв.

Но мы очень ощущаем блокаду не только из-за пищи, из-за таких трудностей и еще и по-другому. Вот сегодня, как и часто, когда строились к обеду, началась тревога. Наш дом потряс сильный взрыв. Когда на улице у ворот столовой ждали своей очереди, то над головами рвались зенитные снаряды, вдалеке падали бомбы. Или на информации в 6 часов. Все было тихо, и, вдруг, раздался невдалеке сильный взрыв.

Но мы очень ощущаем блокаду не только из-за пищи, из-за таких трудностей и еще и по-другому. Вот сегодня, как и часто, когда строились к обеду, началась тревога. Наш дом потряс сильный взрыв. Когда на улице у ворот столовой ждали своей очереди, то над головами рвались зенитные снаряды, вдалеке падали бомбы. Или на информации в 6 часов. Все было тихо, и, вдруг, раздался невдалеке сильный взрыв.

Никто из нас не пропал, не умер от голода или тяжёлой болезни. Конечно, трудностей хватало, как и у всех. У нас вскоре отключили электричество, а ни свечей, ни керосиновых ламп в продаже не было. Мама купила 2 «коптилки» —  так называлось сооружение из пустой консервной банки с запаянным верхом, в котором была пробита дырка.