Золойко начал энергично бросать машину из стороны в сторону, скользить на крыло, то задирая, то опуская нос самолета. Но четыре прожектора уже намертво вцепились в маленькую, почти беспомощную машину. В ее сторону потянулось множество трассирующих снарядов и пуль. С треском разошлась разодранная снарядом перкаль. В крыле появилась огромная пробоина.

Золойко начал энергично бросать машину из стороны в сторону, скользить на крыло, то задирая, то опуская нос самолета. Но четыре прожектора уже намертво вцепились в маленькую, почти беспомощную машину. В ее сторону потянулось множество трассирующих снарядов и пуль. С треском разошлась разодранная снарядом перкаль. В крыле появилась огромная пробоина.

Золойко начал энергично бросать машину из стороны в сторону, скользить на крыло, то задирая, то опуская нос самолета. Но четыре прожектора уже намертво вцепились в маленькую, почти беспомощную машину. В ее сторону потянулось множество трассирующих снарядов и пуль. С треском разошлась разодранная снарядом перкаль. В крыле появилась огромная пробоина.

Золойко начал энергично бросать машину из стороны в сторону, скользить на крыло, то задирая, то опуская нос самолета. Но четыре прожектора уже намертво вцепились в маленькую, почти беспомощную машину. В ее сторону потянулось множество трассирующих снарядов и пуль. С треском разошлась разодранная снарядом перкаль. В крыле появилась огромная пробоина.

2 ноября, 1941 год. Я хотела поступить в школу, находящуюся поблизости от дома. Но все раз­делено на микрорайоны, в нашем нет англий­ского, а в другие школы не принимают. При­шлось поступить в мамину школу, на улице Плеханова. Если идти нормальным шагом, то надо полчаса тратить на ходьбу.

2 ноября, 1941 год. Я хотела поступить в школу, находящуюся поблизости от дома. Но все раз­делено на микрорайоны, в нашем нет англий­ского, а в другие школы не принимают. При­шлось поступить в мамину школу, на улице Плеханова. Если идти нормальным шагом, то надо полчаса тратить на ходьбу.

2 ноября, 1941 год. Я хотела поступить в школу, находящуюся поблизости от дома. Но все раз­делено на микрорайоны, в нашем нет англий­ского, а в другие школы не принимают. При­шлось поступить в мамину школу, на улице Плеханова. Если идти нормальным шагом, то надо полчаса тратить на ходьбу.

2 ноября, 1941 год. Я хотела поступить в школу, находящуюся поблизости от дома. Но все раз­делено на микрорайоны, в нашем нет англий­ского, а в другие школы не принимают. При­шлось поступить в мамину школу, на улице Плеханова. Если идти нормальным шагом, то надо полчаса тратить на ходьбу.

2 ноября, 1941 год. Я хотела поступить в школу, находящуюся поблизости от дома. Но все раз­делено на микрорайоны, в нашем нет англий­ского, а в другие школы не принимают. При­шлось поступить в мамину школу, на улице Плеханова. Если идти нормальным шагом, то надо полчаса тратить на ходьбу.

Не дай Бог попасть под обстрел или бомбежку. Старались в основном ездить ночью. А какая езда ночью в осеннюю пору, когда все дороги развезло? Если бы еще с фарами, тогда и разговору никакого не было бы, а то светомаскировка ведь. Лишь на секунду-другую включишь и тут же жди снаряды или мины. У немцев-то многие наши дороги были пристреляны. Они и...

Не дай Бог попасть под обстрел или бомбежку. Старались в основном ездить ночью. А какая езда ночью в осеннюю пору, когда все дороги развезло? Если бы еще с фарами, тогда и разговору никакого не было бы, а то светомаскировка ведь. Лишь на секунду-другую включишь и тут же жди снаряды или мины. У немцев-то многие наши дороги были пристреляны. Они и...

Не дай Бог попасть под обстрел или бомбежку. Старались в основном ездить ночью. А какая езда ночью в осеннюю пору, когда все дороги развезло? Если бы еще с фарами, тогда и разговору никакого не было бы, а то светомаскировка ведь. Лишь на секунду-другую включишь и тут же жди снаряды или мины. У немцев-то многие наши дороги были пристреляны. Они и...

Не дай Бог попасть под обстрел или бомбежку. Старались в основном ездить ночью. А какая езда ночью в осеннюю пору, когда все дороги развезло? Если бы еще с фарами, тогда и разговору никакого не было бы, а то светомаскировка ведь. Лишь на секунду-другую включишь и тут же жди снаряды или мины. У немцев-то многие наши дороги были пристреляны. Они и...

Не дай Бог попасть под обстрел или бомбежку. Старались в основном ездить ночью. А какая езда ночью в осеннюю пору, когда все дороги развезло? Если бы еще с фарами, тогда и разговору никакого не было бы, а то светомаскировка ведь. Лишь на секунду-другую включишь и тут же жди снаряды или мины. У немцев-то многие наши дороги были пристреляны. Они и...

Многих в первые дни войны забрали на фронт, но водителей не тронули. Вначале мы с Биневским пошли к своему начальству. Мол, нельзя ли в действующую часть куда-то? Оказалось, нельзя. Мы тогда — в военкомат. Вначале в один, потом в другой — и снова осечки.

Многих в первые дни войны забрали на фронт, но водителей не тронули. Вначале мы с Биневским пошли к своему начальству. Мол, нельзя ли в действующую часть куда-то? Оказалось, нельзя. Мы тогда — в военкомат. Вначале в один, потом в другой — и снова осечки.

Многих в первые дни войны забрали на фронт, но водителей не тронули. Вначале мы с Биневским пошли к своему начальству. Мол, нельзя ли в действующую часть куда-то? Оказалось, нельзя. Мы тогда — в военкомат. Вначале в один, потом в другой — и снова осечки.

Многих в первые дни войны забрали на фронт, но водителей не тронули. Вначале мы с Биневским пошли к своему начальству. Мол, нельзя ли в действующую часть куда-то? Оказалось, нельзя. Мы тогда — в военкомат. Вначале в один, потом в другой — и снова осечки.

Многих в первые дни войны забрали на фронт, но водителей не тронули. Вначале мы с Биневским пошли к своему начальству. Мол, нельзя ли в действующую часть куда-то? Оказалось, нельзя. Мы тогда — в военкомат. Вначале в один, потом в другой — и снова осечки.

Только столкнувшись с ужасами Второй Мировой Войны, мы можем оценить героизм сражавшихся. Предлагаем просмотреть фильм: Вторая Мировая Война - так как ее видел солдат - полная террора, хаоса и мужества. [ Просмотреть фильм [172 МБ]]