24 сентября меня на крейсер «Киров» вызвал командующий отрядом легких сил КБФ вице-адмирал Дрозд Валентин Петрович, показал директиву командующего флотом Трибуца В.Ф., в которой предписывалось заминировать корабль на случай уничтожения. Обсудили, как это сделать, и решили: в артиллерийские погреба и машинное отделение положить по две глубинные бомбы, а взрыватели держать в личном сейфе в каюте...

Фашизм нам известен как природный и, так сказать, систематический враг русского и вообще славянского племени; что своей расовой теорией, доведенной до последней физиологической крайности, фашизм принципиально враждебен христианству, хотя по тактическим соображениям может и не сразу обнаруживать свою враждебность. Чем же объяснить, что ...

Фашизм нам известен как природный и, так сказать, систематический враг русского и вообще славянского племени; что своей расовой теорией, доведенной до последней физиологической крайности, фашизм принципиально враждебен христианству, хотя по тактическим соображениям может и не сразу обнаруживать свою враждебность. Чем же объяснить, что ...

Фашизм нам известен как природный и, так сказать, систематический враг русского и вообще славянского племени; что своей расовой теорией, доведенной до последней физиологической крайности, фашизм принципиально враждебен христианству, хотя по тактическим соображениям может и не сразу обнаруживать свою враждебность. Чем же объяснить, что ...

Фашизм нам известен как природный и, так сказать, систематический враг русского и вообще славянского племени; что своей расовой теорией, доведенной до последней физиологической крайности, фашизм принципиально враждебен христианству, хотя по тактическим соображениям может и не сразу обнаруживать свою враждебность. Чем же объяснить, что ...

Фашизм нам известен как природный и, так сказать, систематический враг русского и вообще славянского племени; что своей расовой теорией, доведенной до последней физиологической крайности, фашизм принципиально враждебен христианству, хотя по тактическим соображениям может и не сразу обнаруживать свою враждебность. Чем же объяснить, что ...

Фашизм нам известен как природный и, так сказать, систематический враг русского и вообще славянского племени; что своей расовой теорией, доведенной до последней физиологической крайности, фашизм принципиально враждебен христианству, хотя по тактическим соображениям может и не сразу обнаруживать свою враждебность. Чем же объяснить, что ...

По асфальту, насквозь просекающему город, ползут, как бы не торопясь, на малой скорости, два танка, ползут в ту сторону, где расположен штаб Панфилова. Из орудия вырывается дымок. Танк палит по городу. Неужели это немцы? Неужели они ворвались в Волоколамск? Быстро подношу к глазам бинокль, отчетливо вижу фашистские белые кресты на черной броне.

По асфальту, насквозь просекающему город, ползут, как бы не торопясь, на малой скорости, два танка, ползут в ту сторону, где расположен штаб Панфилова. Из орудия вырывается дымок. Танк палит по городу. Неужели это немцы? Неужели они ворвались в Волоколамск? Быстро подношу к глазам бинокль, отчетливо вижу фашистские белые кресты на черной броне.

По асфальту, насквозь просекающему город, ползут, как бы не торопясь, на малой скорости, два танка, ползут в ту сторону, где расположен штаб Панфилова. Из орудия вырывается дымок. Танк палит по городу. Неужели это немцы? Неужели они ворвались в Волоколамск? Быстро подношу к глазам бинокль, отчетливо вижу фашистские белые кресты на черной броне.

По асфальту, насквозь просекающему город, ползут, как бы не торопясь, на малой скорости, два танка, ползут в ту сторону, где расположен штаб Панфилова. Из орудия вырывается дымок. Танк палит по городу. Неужели это немцы? Неужели они ворвались в Волоколамск? Быстро подношу к глазам бинокль, отчетливо вижу фашистские белые кресты на черной броне.

По асфальту, насквозь просекающему город, ползут, как бы не торопясь, на малой скорости, два танка, ползут в ту сторону, где расположен штаб Панфилова. Из орудия вырывается дымок. Танк палит по городу. Неужели это немцы? Неужели они ворвались в Волоколамск? Быстро подношу к глазам бинокль, отчетливо вижу фашистские белые кресты на черной броне.

Однажды мы с мамой пошли в район Нарвских ворот. Начался очередной налет вражеской авиации и артобстрел. С раннего утра до глубокой ночи нам пришлось просидеть в бомбоубежище, а когда вышли на улицу, то увидели, что на противоположной стороне разрушены сразу несколько до­мов и полыхает сильный пожар. Казалось, что мы тоже сейчас загоримся.

Однажды мы с мамой пошли в район Нарвских ворот. Начался очередной налет вражеской авиации и артобстрел. С раннего утра до глубокой ночи нам пришлось просидеть в бомбоубежище, а когда вышли на улицу, то увидели, что на противоположной стороне разрушены сразу несколько до­мов и полыхает сильный пожар. Казалось, что мы тоже сейчас загоримся.

Однажды мы с мамой пошли в район Нарвских ворот. Начался очередной налет вражеской авиации и артобстрел. С раннего утра до глубокой ночи нам пришлось просидеть в бомбоубежище, а когда вышли на улицу, то увидели, что на противоположной стороне разрушены сразу несколько до­мов и полыхает сильный пожар. Казалось, что мы тоже сейчас загоримся.

Однажды мы с мамой пошли в район Нарвских ворот. Начался очередной налет вражеской авиации и артобстрел. С раннего утра до глубокой ночи нам пришлось просидеть в бомбоубежище, а когда вышли на улицу, то увидели, что на противоположной стороне разрушены сразу несколько до­мов и полыхает сильный пожар. Казалось, что мы тоже сейчас загоримся.

Однажды мы с мамой пошли в район Нарвских ворот. Начался очередной налет вражеской авиации и артобстрел. С раннего утра до глубокой ночи нам пришлось просидеть в бомбоубежище, а когда вышли на улицу, то увидели, что на противоположной стороне разрушены сразу несколько до­мов и полыхает сильный пожар. Казалось, что мы тоже сейчас загоримся.

Эвакуация постепенно сошла на нет. Нам не приходилось скрывать своих детей. Начались бомбардировки. Только о них и были разговоры. Каждый день они начинались в один и тот же час, но так как враг был настолько близок, что предупредить о приближении самолетов было нельзя, то сигналы воздушной тревоги слышались только тогда, когда бомбы уже падали на ...

Эвакуация постепенно сошла на нет. Нам не приходилось скрывать своих детей. Начались бомбардировки. Только о них и были разговоры. Каждый день они начинались в один и тот же час, но так как враг был настолько близок, что предупредить о приближении самолетов было нельзя, то сигналы воздушной тревоги слышались только тогда, когда бомбы уже падали на ...

Эвакуация постепенно сошла на нет. Нам не приходилось скрывать своих детей. Начались бомбардировки. Только о них и были разговоры. Каждый день они начинались в один и тот же час, но так как враг был настолько близок, что предупредить о приближении самолетов было нельзя, то сигналы воздушной тревоги слышались только тогда, когда бомбы уже падали на ...