Сашу принесли в детский дом из госпиталя, вместе... с костылями. Саше было лет 11-12. У него не было руки почти до локтя и ноги тоже не было, почти до колена. Мама и бра­тик умерли от голода, Саша зашил их в простыни и отвез их по очереди туда, где склады­вали трупы. Возвращаясь домой, Саша попал под обстрел. Руку оторвало, ногу размозжило так, что...

Сашу принесли в детский дом из госпиталя, вместе... с костылями. Саше было лет 11-12. У него не было руки почти до локтя и ноги тоже не было, почти до колена. Мама и бра­тик умерли от голода, Саша зашил их в простыни и отвез их по очереди туда, где склады­вали трупы. Возвращаясь домой, Саша попал под обстрел. Руку оторвало, ногу размозжило так, что...

Сашу принесли в детский дом из госпиталя, вместе... с костылями. Саше было лет 11-12. У него не было руки почти до локтя и ноги тоже не было, почти до колена. Мама и бра­тик умерли от голода, Саша зашил их в простыни и отвез их по очереди туда, где склады­вали трупы. Возвращаясь домой, Саша попал под обстрел. Руку оторвало, ногу размозжило так, что...

По ночам жители были дома или в бомбоубежищах, так что никаких решений по поводу объявляемых по радио воздушных тревог или артобстрелов им принимать не приходилось. Днём во время воздушной тревоги или артобстрела дворники и специальные дежурные требовали, чтобы прохожие с улиц заходили под арки над проходами во внутренние дворы домов («загоняли в...

По ночам жители были дома или в бомбоубежищах, так что никаких решений по поводу объявляемых по радио воздушных тревог или артобстрелов им принимать не приходилось. Днём во время воздушной тревоги или артобстрела дворники и специальные дежурные требовали, чтобы прохожие с улиц заходили под арки над проходами во внутренние дворы домов («загоняли в...

По ночам жители были дома или в бомбоубежищах, так что никаких решений по поводу объявляемых по радио воздушных тревог или артобстрелов им принимать не приходилось. Днём во время воздушной тревоги или артобстрела дворники и специальные дежурные требовали, чтобы прохожие с улиц заходили под арки над проходами во внутренние дворы домов («загоняли в...

По ночам жители были дома или в бомбоубежищах, так что никаких решений по поводу объявляемых по радио воздушных тревог или артобстрелов им принимать не приходилось. Днём во время воздушной тревоги или артобстрела дворники и специальные дежурные требовали, чтобы прохожие с улиц заходили под арки над проходами во внутренние дворы домов («загоняли в...

По ночам жители были дома или в бомбоубежищах, так что никаких решений по поводу объявляемых по радио воздушных тревог или артобстрелов им принимать не приходилось. Днём во время воздушной тревоги или артобстрела дворники и специальные дежурные требовали, чтобы прохожие с улиц заходили под арки над проходами во внутренние дворы домов («загоняли в...

Первый бой произошел под Оршей. Танки наши прорвались вперед. А немец, видимо, с фланга ударил по нам. Возле села Староселье. Едва успели мы с Иваном окопаться, чешет танк, к нам бортом. Я подпустил его метров на двести пятьдесят – ударил! Вижу: вспышка! Значит, попал, но он движется... Ударил еще и еще! Поджег.

Первый бой произошел под Оршей. Танки наши прорвались вперед. А немец, видимо, с фланга ударил по нам. Возле села Староселье. Едва успели мы с Иваном окопаться, чешет танк, к нам бортом. Я подпустил его метров на двести пятьдесят – ударил! Вижу: вспышка! Значит, попал, но он движется... Ударил еще и еще! Поджег.

Первый бой произошел под Оршей. Танки наши прорвались вперед. А немец, видимо, с фланга ударил по нам. Возле села Староселье. Едва успели мы с Иваном окопаться, чешет танк, к нам бортом. Я подпустил его метров на двести пятьдесят – ударил! Вижу: вспышка! Значит, попал, но он движется... Ударил еще и еще! Поджег.

Первый бой произошел под Оршей. Танки наши прорвались вперед. А немец, видимо, с фланга ударил по нам. Возле села Староселье. Едва успели мы с Иваном окопаться, чешет танк, к нам бортом. Я подпустил его метров на двести пятьдесят – ударил! Вижу: вспышка! Значит, попал, но он движется... Ударил еще и еще! Поджег.

Первый бой произошел под Оршей. Танки наши прорвались вперед. А немец, видимо, с фланга ударил по нам. Возле села Староселье. Едва успели мы с Иваном окопаться, чешет танк, к нам бортом. Я подпустил его метров на двести пятьдесят – ударил! Вижу: вспышка! Значит, попал, но он движется... Ударил еще и еще! Поджег.

Ударило волной зенитного разрыва, забарабанили по плоскостям осколки, и швырнуло машину в крутой крен. Сорвалась цель с расчетного угла, и уже не попадут в нее наши бомбы. Юра кри­чит мне: «Бросай! Чего ждешь!» А я в ответ, ошалелый от новоиспеченной гвардейской гордости: «Бросать не прицельно не буду! Повторяй заход на цель!» В ответ кричит Юра: «Дурак, ты что, не видишь, как зенитки нас...

Ударило волной зенитного разрыва, забарабанили по плоскостям осколки, и швырнуло машину в крутой крен. Сорвалась цель с расчетного угла, и уже не попадут в нее наши бомбы. Юра кри­чит мне: «Бросай! Чего ждешь!» А я в ответ, ошалелый от новоиспеченной гвардейской гордости: «Бросать не прицельно не буду! Повторяй заход на цель!» В ответ кричит Юра: «Дурак, ты что, не видишь, как зенитки нас...

Ударило волной зенитного разрыва, забарабанили по плоскостям осколки, и швырнуло машину в крутой крен. Сорвалась цель с расчетного угла, и уже не попадут в нее наши бомбы. Юра кри­чит мне: «Бросай! Чего ждешь!» А я в ответ, ошалелый от новоиспеченной гвардейской гордости: «Бросать не прицельно не буду! Повторяй заход на цель!» В ответ кричит Юра: «Дурак, ты что, не видишь, как зенитки нас...

Ударило волной зенитного разрыва, забарабанили по плоскостям осколки, и швырнуло машину в крутой крен. Сорвалась цель с расчетного угла, и уже не попадут в нее наши бомбы. Юра кри­чит мне: «Бросай! Чего ждешь!» А я в ответ, ошалелый от новоиспеченной гвардейской гордости: «Бросать не прицельно не буду! Повторяй заход на цель!» В ответ кричит Юра: «Дурак, ты что, не видишь, как зенитки нас...

Ударило волной зенитного разрыва, забарабанили по плоскостям осколки, и швырнуло машину в крутой крен. Сорвалась цель с расчетного угла, и уже не попадут в нее наши бомбы. Юра кри­чит мне: «Бросай! Чего ждешь!» А я в ответ, ошалелый от новоиспеченной гвардейской гордости: «Бросать не прицельно не буду! Повторяй заход на цель!» В ответ кричит Юра: «Дурак, ты что, не видишь, как зенитки нас...

Именно отец, предвидя голод, решил в августе-сентябре 1941 г. сделать возможные закупки на случай голода, пока еще в свободной продаже в магазинах были продукты питания. Мария Михайловна и мы с Валей ленились и даже стеснялись это делать, потому что официальная пропаганда осуждала любые запасы впрок. Они преследовались как проявление панических настроений и даже были объектом доносительства.

Именно отец, предвидя голод, решил в августе-сентябре 1941 г. сделать возможные закупки на случай голода, пока еще в свободной продаже в магазинах были продукты питания. Мария Михайловна и мы с Валей ленились и даже стеснялись это делать, потому что официальная пропаганда осуждала любые запасы впрок. Они преследовались как проявление панических настроений и даже были объектом доносительства.