И тогда впервые в жизни я услышала рассказ, как «в нашу гавань заходили корабли», английские и амери­канские. Кроме военной техники они доставляли не виданные советским глазом джинсовые костюмы - робы, тушенку из ондатры и прочие мелочи. И между местными жителями и союзниками начинался товарный об­мен.

И тогда впервые в жизни я услышала рассказ, как «в нашу гавань заходили корабли», английские и амери­канские. Кроме военной техники они доставляли не виданные советским глазом джинсовые костюмы - робы, тушенку из ондатры и прочие мелочи. И между местными жителями и союзниками начинался товарный об­мен.

Пред нами одна из первых объективных критик Сталина в годы Великой Отечественной. Что важно, критика эта основана не на художественном произведении, а на претендовавших на строгую научность, выпущенных в Академии наук в 1955 г. «Очерках истории Великой Отечественной войны». Автором критических замечаний был Л.И. Брежнев — на тот момент кандидат в члены...

Пред нами одна из первых объективных критик Сталина в годы Великой Отечественной. Что важно, критика эта основана не на художественном произведении, а на претендовавших на строгую научность, выпущенных в Академии наук в 1955 г. «Очерках истории Великой Отечественной войны». Автором критических замечаний был Л.И. Брежнев — на тот момент кандидат в члены...

Пред нами одна из первых объективных критик Сталина в годы Великой Отечественной. Что важно, критика эта основана не на художественном произведении, а на претендовавших на строгую научность, выпущенных в Академии наук в 1955 г. «Очерках истории Великой Отечественной войны». Автором критических замечаний был Л.И. Брежнев — на тот момент кандидат в члены...

Документальный фильм «Маленькая деталь Большого процесса» был создан силами энтузиастов. Как появилась идея создания фильма, о её раскрутке и непосредственной работе над фильмом рассказывают координатор и консультант проекта Роман Матасов, и режиссёр и сценарист Ярослава Кирюхина.

Документальный фильм «Маленькая деталь Большого процесса» был создан силами энтузиастов. Как появилась идея создания фильма, о её раскрутке и непосредственной работе над фильмом рассказывают координатор и консультант проекта Роман Матасов, и режиссёр и сценарист Ярослава Кирюхина.

Документальный фильм «Маленькая деталь Большого процесса» был создан силами энтузиастов. Как появилась идея создания фильма, о её раскрутке и непосредственной работе над фильмом рассказывают координатор и консультант проекта Роман Матасов, и режиссёр и сценарист Ярослава Кирюхина.

Документальный фильм «Маленькая деталь Большого процесса» был создан силами энтузиастов. Как появилась идея создания фильма, о её раскрутке и непосредственной работе над фильмом рассказывают координатор и консультант проекта Роман Матасов, и режиссёр и сценарист Ярослава Кирюхина.

Документальный фильм «Маленькая деталь Большого процесса» был создан силами энтузиастов. Как появилась идея создания фильма, о её раскрутке и непосредственной работе над фильмом рассказывают координатор и консультант проекта Роман Матасов, и режиссёр и сценарист Ярослава Кирюхина.

Документальный фильм «Маленькая деталь Большого процесса» был создан силами энтузиастов. Как появилась идея создания фильма, о её раскрутке и непосредственной работе над фильмом рассказывают координатор и консультант проекта Роман Матасов, и режиссёр и сценарист Ярослава Кирюхина.

Документальный фильм «Маленькая деталь Большого процесса» был создан силами энтузиастов. Как появилась идея создания фильма, о её раскрутке и непосредственной работе над фильмом рассказывают координатор и консультант проекта Роман Матасов, и режиссёр и сценарист Ярослава Кирюхина.

Все мои попытки найти выход из лабиринта оказались безуспешными, а кругом не было ни души. Чувствуя, что заблудилась, я ускорила шаг. Мысль о том, что автобус уедет без меня, и что я в чужом городе без денег и без точного адреса вряд ли доберусь к ночи до моего нового пристанища, а, может статься, и вообще не доберусь, повергла меня в уныние.

Все мои попытки найти выход из лабиринта оказались безуспешными, а кругом не было ни души. Чувствуя, что заблудилась, я ускорила шаг. Мысль о том, что автобус уедет без меня, и что я в чужом городе без денег и без точного адреса вряд ли доберусь к ночи до моего нового пристанища, а, может статься, и вообще не доберусь, повергла меня в уныние.

Все мои попытки найти выход из лабиринта оказались безуспешными, а кругом не было ни души. Чувствуя, что заблудилась, я ускорила шаг. Мысль о том, что автобус уедет без меня, и что я в чужом городе без денег и без точного адреса вряд ли доберусь к ночи до моего нового пристанища, а, может статься, и вообще не доберусь, повергла меня в уныние.

Все мои попытки найти выход из лабиринта оказались безуспешными, а кругом не было ни души. Чувствуя, что заблудилась, я ускорила шаг. Мысль о том, что автобус уедет без меня, и что я в чужом городе без денег и без точного адреса вряд ли доберусь к ночи до моего нового пристанища, а, может статься, и вообще не доберусь, повергла меня в уныние.

Все мои попытки найти выход из лабиринта оказались безуспешными, а кругом не было ни души. Чувствуя, что заблудилась, я ускорила шаг. Мысль о том, что автобус уедет без меня, и что я в чужом городе без денег и без точного адреса вряд ли доберусь к ночи до моего нового пристанища, а, может статься, и вообще не доберусь, повергла меня в уныние.

В бомбоубежище Михаил Васильевич шел с неохотою, почти по принуждению или в виде руководящего примера для семейных. У него не было никакой тревоги за себя. Не без мнительности относившийся ко многим своим старчес­ким недугам, иной раз преувеличивавший их опасность, в действительной опасности суровых будней он обнаруживал бодрящее спокойствие и твердую высоту духа.

В бомбоубежище Михаил Васильевич шел с неохотою, почти по принуждению или в виде руководящего примера для семейных. У него не было никакой тревоги за себя. Не без мнительности относившийся ко многим своим старчес­ким недугам, иной раз преувеличивавший их опасность, в действительной опасности суровых будней он обнаруживал бодрящее спокойствие и твердую высоту духа.

В бомбоубежище Михаил Васильевич шел с неохотою, почти по принуждению или в виде руководящего примера для семейных. У него не было никакой тревоги за себя. Не без мнительности относившийся ко многим своим старчес­ким недугам, иной раз преувеличивавший их опасность, в действительной опасности суровых будней он обнаруживал бодрящее спокойствие и твердую высоту духа.