Отпуск в Вандсбеке под градом бомб

Вместе с сотнями других кандидатов я находился уже почти год на территории оккупированной Франции, и перспектива получить место в военной лётной школе представлялась довольно маловероятной. Во время моего первого отпуска 23-го июля 1943 года я прибыл в Гамбург. Конечно же, радость от встречи с родными была велика.

В первый же вечер мы говорили дома среди прочего и об опасности воздушной бомбардировки Гамбурга авиацией союзников. Мой отец планировал для мамы и себя снять комнату в Бад Ольдесло и оттуда ездить на работу в Гамбург. Это звучало вполне разумно. Мой младший брат Харро — на три года моложе меня — был тогда, как и большинство других детей из Гамбурга, отправлен вместе со своим классом гимназии Вандсбека [1] в лагерь на территории Венгрии. Тогда я смог провести дома только одну ночь. Уже следующей ночью с 24-го на 25-е июля 1943 года был произведён первый из крупнейших авианалётов на Гамбург.

Гамбург 1943 г. Вид с колокольни Церкви св. Николая

Мои родители всегда уходили на время бомбёжек в предусмотренный для этого подвал двухэтажного соседнего дома. Потолок помещения, расположенный большей частью ниже уровня земли был дополнительно укреплён балками, окна были забаррикадированы мешками с песком. Наш дом, в котором проживало шесть семей, не был оборудован подвалом, однако каждая квартира нижнего этажа имела некое углублённое помещение, предназначенное изначально для хранения съестных припасов, но никогда как таковое не использовавшееся. Остальные жители нашего дома шли в случае объявления воздушной тревоги в одно из этих помещений, однако они не были особенно укреплены, и поэтому не были официально признаны в качестве бомбоубежища.

Это уже привычное однообразие закончилось в ночь на 25-е июля. После того, как мы быстро оделись, я побежал вместе с родителями в соседний дом. Разумеется, мы предполагали, что вражеские самолёты — как это уже было раньше — полетят дальше, минуя Гамбург. С моим отцом и нашим соседом я пробыл в нашем дворе первые пять минут. Однако, когда огонь тяжелых зениток стал интенсивнее и смешался с рёвом моторов летящих самолётов, мы бросились в подвал.

Так мы сидели ввосьмером и ждали. Это были мучительные минуты. Внезапно нас охватил ужас — мы услышали звук, который до этого ещё не знали — вой падающих бомб. Нам казалось, будто падающие бомбы летят прямо на нас. Одна бомба упала на некотором расстоянии от нас, затем вторая, примерно с того же направления, уже совсем близко от нас. Когда мы услышали звук приближающейся третьей бомбы, у нас у всех в груди остановилось сердце. Никто не двигался, каждый из нас молчал. Неизбежное должно было случиться. И это случилось: многоголосный крик перемешался с детонацией бомбы и шумом обрушивающегося потолка. И хотя потолок был укреплён, он рухнул под тяжестью обрушившегося дома.

После разрыва бомбы вокруг стало совершенно темно. Я ощутил сильный удар в голову. И какой грохот стоял секунду назад, так тихо стало сейчас. И хотя я продолжал слышать звук падающих бомб и выстрелы зениток, но это было уже не в непосредственной близости от нас. Я сидел прямо рядом с дверью в углу комнаты, и это, конечно, спасло мне жизнь. В паническом страхе я вслушивался в темноту, а затем закричал, зовя мать и отца, сидевших только что в нескольких метрах от меня, но я слышал лишь, как тихо осыпался раздробленный кирпич.

Гамбург. Тушение пожаров.

Когда я снова смог осознавать происходящее, я почувствовал, что на моей голове лежит что-то тяжёлое, вероятно, потолочная балка. Её невозможно было хоть немного сдвинуть, поскольку один конец или даже большая её часть, вероятно, находилась под завалом из кирпичей. Мои ноги по бёдра также были завалены обломками кирпичей. Только при напряжении всех моих сил я смог выбраться наружу. Как я оказался на улице — через открытую дверь или дыру в стене, я не помню. Я должен был привести с собой помощь. Второй этаж соседнего дома был весь объят пламенем. При этом я не увидел ни одного спасшегося человека. Казавшуюся мне безопасной Лёвенштрассе, невозможно было узнать. Я побежал к находящемуся в пятидесяти метрах полицейскому участку. Там никого не было. Я вспомнил, что все спасательные мероприятия проводились теперь централизованно под руководством штаба, находившегося на Хорт-Вессель-штрассе (теперь Шедлерштрассе). Что мне было теперь делать? В этой ситуации я не хотел уходить от дома. Однако я всё же побежал. Между Клаудиус и Шиллерштрассе я упал в огромную воронку от разорвавшейся бомбы, но побежал, спотыкаясь, дальше и оказался на Хорт-Вессель-штрассе. Там я сообщил, что дом, в котором мы прятались, обрушился, и что под развалинами находится ещё семь человек. Один полицейский привёл меня в находившуюся в подвале станцию медицинской помощи. Я выглядел довольно плохо — кровь текла у меня по лицу, одежда на мне была разорвана, мои силы были на исходе. Когда я пришёл в себя — с зашитой раной и перевязанной головой — я услышал, как кто-то называл моё имя «Герхард». Это была наша соседка, которая спаслась также благодаря тому, что стояла рядом или непосредственно в дверном проёме, и пришла сюда. Между всхлипываниями она повторяла снова и снова «все остальные мертвы, все остальные мертвы!»

Гамбург. Солдат в поисках родных.

Как только я смог снова идти, собрался в обратный путь на Лёвенштрассе. Авианалёт был позади. Гамбург лежал в руинах как после какого-то мощнейшего удара. В последующие дни и ночи город пережил ещё несколько авиаударов, превративших его ландшафт в сплошные руины, не виданных до этого масштабов.

Когда я вновь оказался в нашем квартале на Лёвенштрассе, я увидел команду технической помощи, заливавшую водой ещё дымящуюся гору обломков. Дом, где мы жили, обгорел только наполовину, и несущие стены фундаменты возвышались ещё довольно высоко от земли. От одной женщины я услышал, что все люди смогли без вреда покинуть здание. В совершенном помешательстве я блуждал вокруг и спрашивал всех попадавшихся мне людей снова и снова, не спасся ли кто-нибудь из соседнего дома. Каждый говорил мне, что всех спрятавшихся там в подвале людей сожгло и завалило обломками. Позднее выяснилось, что это соответствовало действительности, и мои родители тоже были мертвы.

Двое соседей подтвердили позднее, что они узнали моих родителей при захоронении тел. В начале августа я вновь отправился во Францию. Перед этим я ещё написал письмо учителю моего брата в Венгрию, в котором просил его в как можно более мягкой форме сообщить моему младшему брату Харро о смерти наших родителей.

[1] Вандсбек — город в Пруссии в 4-х км от Гамбурга, 23 тыс. жителей.

Перевод и подготовка материала для www.world-war.ru
Натальи Пятницыной.

Источник: http://www.dhm.de