Год с начала войны

1 июня 1942 г. Уроков опять не было. Все работали на строительстве… До вечера переписывал книгу Малаховец. Решил иллюстрации сделать после войны: все блюда приготовить, сфотографировать и вклеить в книгу. Заходила вечером Лида. Говорила с мамой об эвакуации. На душе тревожно.

2 июня… Гулял по площади «Жертв революции». На площади все превращено в грядки с рядками моркови и свеклы. Даже вокруг зенитных батарей и то грядки. Люди копа­ются в земле, окучивают, поливают. Какая это, наверное, ра­дость: трудиться и чувствовать, что в земле что-то растет благо­даря твоим трудам, увеличивается и превращается в еду…

5 июня… Мама и Аня сегодня устроили стирку. Мама сказала, что в дорогу брать грязное белье нельзя. Значит, мы все-таки будем уезжать! А когда же? И куда? Мама ни­чего определенного не говорит. Но я начал потихоньку ук­ладывать и свой чемоданчик марки, рисунки, дневник. Надо готовиться…

Владимир Гальба. Автошарж

6 июня… В «Ленинградской правде» помещены очень хорошие карикатуры художника Владимира Гальбы. Они часто печатаются и очень мне нравятся. Я даже некоторые перерисовал…

7 июня… Гулял по Университетской набережной, около Академии художеств. Посидел на ступеньках спуска к Неве. Сфинксы закрыты защитными чехлами, купол Исаакиевского собора тоже замаскирован — все имеет какой-то запакован­ный вид, как перед дальней дорогой. Может быть, мне так кажется, потому что я все время думаю о предстоящей эва­куации?..

После обеда переписывал Малаховец. Мама сказала, что это разновидность психоза. Но я решил, что все равно эту работу закончу. Я же ведь не для себя ее делаю.

10 июня. После уроков поехал на Невский, зашел в Гостиный двор. Там уже открыли несколько магазинов. Я купил себе калоши и всем нам очень хорошие башлыки… Слушал радио. Опять на Севастопольском участке отбивают атаки немцев.

12 июня… Поехал на Невский. Около Дома книги про­давали много книг. Я купил большой однотомник Маяков­ского с обожженными краями. Говорят, что это из партии книг, пострадавших при пожаре на Печатном дворе… Вече­ром читал пьесы Маяковского. Очень понравилось.

13 июня… В школе только и разговоров что об эвакуа­ции. Хорошо бы уехать, пока на Ленинградском фронте ни­чего серьезного не началось. Мама была в Облоно и ей там сказали, что можно получить направление в неоккупирован­ные районы Ленобласти. Мама считает, что уезжать далеко от Ленинграда не стоит. Узнал о соглашении между нами и Америкой.

16 июня… После уроков ходили с мамой на эвакопункт узнать об отъезде. Нам сказали, что мы стоим на учете и нас известят об отъезде повесткой. Пришли домой и сразу же стали упаковываться… Спать легли поздно.

17 июня… В Харькове и Севастополе – ожесточенные бои. Спать лег поздно, читал, думал о будущем. Этого, ко­нечно, не может быть, но что бы было, если бы победили немцы? Что было бы написано про все прошлое в учебниках истории?..

18 июня… Приходила Анна Васильевна, сказала, что многие из дома эвакуируются. Эвакуация идет в основном женщин с детьми… Скорей бы уж уехать. Куда — неважно…

20 июня… Домой шел из школы с Батей. Он рассказы­вал, как жил зимой. У них было еще хуже, чем у нас. Мы-то еще жили прилично: были и гатчинские запасы и тетя Лиза помогала. А ведь в огромном количестве семей ничего не было — 125 г и все. И печей в квартире нет… Ожесточенные бои под Севастополем.

22 июня… В «Ленинградской правде» хорошие карика­туры Владимира Гальбы «Выставка собак». Вообще его ри­сунки мне очень нравятся… Впервые в газете названы воен­ные потери: Германия потеряла около 10 миллионов (убиты­ми, ранеными и пленными), мы — 4,5 миллиона. Но ведь это военные потери на фронте. А сколько же мы потеряли мир­ных жителей? Ведь их-то Германия не теряла… Шел домой пешком мимо Владимирского собора, мимо Биржи, мимо зениток на Университетской набережной, мимо крейсера «Ки­ров». Такой привычный и милый пейзаж. И вдруг очень ясно осознал: ведь сегодня исполняется год с начала войны. И самое ужасное, что мы к ней привыкли. И ужасный военный быт, и страшный военный пейзаж может казаться нам милым…

25 июня… Сегодня получили письмо от Георгия Петро­вича Борисова. Мама писала ему на полевую почту. Он пи­шет, что ничего о своих не знает. Знает только, что Грасильда Мартыновна с Валькой остались и Гатчине у немцев. Бед­ный Кот! Жив ли он? Почему они не уехали в Ленинград? Правда, неизвестно, что было бы с ними здесь, остались ли они живы в эту страшную зиму?..

30 июня. Сегодня последний день занятий в школе. По­учились, получили питание (к нему пряники, конфеты и бутерброд с колбасой) и до осени расстались с учителями и друг с другом… Дома пообедали и занялись упаковкой ве­щей. Настроение неважное: на фронте Севастопольское и Курское направления.

Источник: Сталева Т. Вечные дети блокады- М.,1995.