Душа устала страдать

«2 февраля 1942 г. Проводили соседку тетю Галю в эвакуацию. По ее предложению мы переехали в ее комнату. Тут можно спать на кроватях и диване, а не на вещах, как до сих пор.

3 февраля… Сейчас главное дотянуть до весны: когда будет тепло и солнечный свет, будет гораздо легче. Тетя Маруся сказала, что сейчас потому так тяжело, что все пита­ние тратится на обогревание тела, а на остальное уже ничего не остается.

4 февраля. Опять лежал. Ноги очень болят и пухнут…

5 февраля. Лежу. Пытался читать, но очень быстро ус­тал. Сегодня объявили о продаже масла животного: рабочим — 200, служащим — 150, иждивенцам — 100, детям — 150 г. Хорошо…

7 февраля… Весь остаток дня лежал и думал, дремал. Юра сегодня довольно долго ходил по комнате, помогал маме с топкой буржуйки.

8 февраля. Сегодня утром к нам зашла тетя Маруся и сказала, что Владимир Петрович умер… Странно. Горя ни­кто не чувствует, не плачет. Но на душе очень тяжело… Просто, как говорит бабушка: «душа устала страдать»…

10 февраля. Сегодня хоронили Владимира Петровича. Мама, Аня, я и Юра пошли в его комнату прощаться… Горе­ла маленькая коптилка в изголовье и слабо освещала лицо. Он очень изменился и совсем на себя не похож. Постояли немного, поклонились и пошли к себе… Опять лежал. Встал, когда Владимира Петровича выносили. Гроба не достали и зашили в простыню… «Отмучился», — сказала бабушка.

11 февраля. Сегодня прибавили хлеб. Рабочим — 500, служащим — 400, иждивенцам — 300., детям — 300 г… По­немногу жизнь налаживается. 300 г — это уже не 125 г. Уже жить можно…

13 февраля. Весь день лежал. Сил совсем нет.

14 февраля. Лежу. Объявили мясо и мясопродукты. Р — 450, С — 250, Иж — 125, Д — 125 г.

15 февраля. Опять лежал. Мама смазывала нам язвы на ногах мазью, которую дала тетя Маруся. Немного легче, но стало чесаться… Мама собирается нас мыть.

16 февраля. Лежал. Днем мама заставила нас с Юрой встать и чесала нам головы, а потом смазывала керосином, который оказался на донышке лампы, стоявшей на шкафу. «Животных»- поймалось много. Вечером опять лежал.

18 февраля. Лежал, но к обеду встал. После обеда сидел на диванчике и читал «Мифы Древней Греции». Но читал мало, так как быстро устал.

19 февраля. Сегодня днем вдруг неожиданно заговори­ло радио. Мы сначала даже не поняли в чем дело, а когда поняли, радости нашей не было конца… Наверное, в ленинградских военных условиях гробовая тишина — самое страш­ное. Мама сказала, что ей иногда (особенно по ночам) каза­лось, что мы последние люди на земле и доживаем послед­ние часы в пустом замерзшем городе…

20 февраля. Утром встал и постелил диванчик. Решил не ложиться, но после еды все-таки лег, так как очень устал. Вечером все же встал и ужинал у буржуйки!..

21 февраля… Совсем не ложился, а почти весь день си­дел у стола в «светлой половине». И суп ел там же вместе с мамой, Аней и Юрой. Только бабушка ест в кровати. Она еще очень слабая…

22 февраля. Мама была на рынке. Там купила и сменя­ла воблу и луковицу. Луковым соком она смазывала всем десна от цинги. Мы сидели и старались не глотать слюну, чтобы сок получше впитался в десна…

23 февраля… Мы с бабушкой сидим дома. Я щиплю тонкие лучинки для растопки. Приходит мама из магазина, приносит крупу и кокосовый жир, и начинается приготовле­ние обеда. Растапливаем буржуйку, под нее и около кладем для сушки принесенные Аней и Юрой дрова и ставим кипя­тить воду. Когда вода закипит, в нее в присутствии всей се­мьи кладется чашечка крупы — наша норма на день. Потом опускается добытая мамой на рынке вобла. Но она скоро вынимается обратно, чтобы не разварилась. Аня начинает заниматься «ювелирной работой» — вынимать пинцетом из воблы все кости, а мясо делим на равным кучки. Я режу свой хлеб на маленькие кусочки и кладу их в суп. Потом растираю их в супе вместе с воблой до кашеобразного со­стояния. А потом маленькой ложечкой ем тюрьку в течение часа. Потом все ложимся в кровать. Сегодня много работали и сил нет…

26 февраля. Очень сильный мороз, но мама позволила мне выйти на улицу. Очень красиво. В морозной дымке низ­ко над землей висит розово-оранжевое солнце. И все розо­вое. Кажется, что далее воздух серовато-розовый и пар изо рта — тоже… Пока я стоял, провезли несколько покойников по направлению к Малому проспекту (наверное, в морг). Везут их без гробов, зашитыми в одеяла или простыни, а одного просто на куске фанеры.

28 февраля… Нашли в шкафу поваренную книгу Елены Малаховец. Целый день ее перелистывал и читал рецепты. Мама сказала, что книга очень редкая. Я решил переписать ее. Можно будет даже потом нарисовать иллюстрации и вкле­ить в книгу… Хорошо будет после войны готовить кушанья по этим рецептам. Скорей бы конец войне!»

Продолжение следует.

Читайте также:

Первые военные будни
Месяц с начала войны
Август 41-го: последний месяц каникул и лета
Месяц со дня начала блокады
Писать буду мало — нужно эко­номить бумагу…
Живем как пе­щерные люди

Источник: Сталева Т. Вечные дети блокады — М., 1995.