Дикая эвтаназия

Планомерное уничтожение душевнобольных эсэсовцами

Следует упомянуть меры, которые были введены в Гер­мании уже летом 1940 г. и на основании которых все старые, душевнобольные и все страдавшие неизлечимыми болезнями люди, «бесполезные едоки», доставлялись в специальные заве­дения и убивались, в то время как их родственникам сообща­лось, что они умерли естественной смертью. Жертвами были не только германские подданные, но также и иностранные рабочие, которые не были больше в состоянии выполнять свою работу и вследствие этого стали бесполезными для германской военной машины. Подсчет показал, что таким способом в домах призре­ния, больницах и домах для умалишенных, подчиненных подсудимому Фрику в качестве министра внутренних дел, было убито не менее 275 000 человек. Было совершенно невозможно уста­новить, сколько иностранных рабочих входило в это общее число.

Из стенограммы заседания Международного
Военного Трибунала

Программа «эвтаназии»

I. Разработка программы в общих чертах

В июле 1939 г. в канцелярии фюрера офицер СС Виктор Брак сообщил впервые посторонним, главным образом профес­сорам психиатрии, что имеется намерение провести под назва­нием «эвтаназия» программу, которая предусматривает умервщление душевнобольных определенного рода по всей Германии. Одновременно присутствовавшим врачам предложили сотруд­ничать в этом. Часть их, в том числе проф. Хейде и проф. Ниче, согласилась. Проф. Эвальд из Геттингена категорически отка­зался от какого бы то ни было участия.

С началом войны было издано окончательное распоряжение о немедленном осуществлении этой программы…

II. Проведение так называемой программы «эвтаназии»

Для проведения этой программы в административном по­рядке было подключено еще имперское министерство внутрен­них дел и затем создана тщательно разработанная организация. Для сбора больных и для отбора из них лиц, предназначен­ных к умерщвлению, канцелярией было создано «Имперское Общество лечебных и попечительских заведений». Другая орга­низация, «Общественный фонд попечительских заведений», проводила с помощью особого персонала умерщвления и выпол­няла, кроме того, имущественно-правовые и прочие административные задания в рамках «акции». Обе организации были подчинены непосредственно канцелярии фюрера и тем самым высшему партийному учреждению.

Одновременно в различных частях Германии лечебные и по­печительские заведения, которые получили наименование «заведений эвтаназии», были очищены и приспособлены для цели массового умерщвления путем монтажа газовых установок и печей для сжигания трупов. Причем эти помещения для удушения газом — совершенно явно с целью ввести в заблуждение — имели внешний вид ванных или душевых; они были обложены кафелем и имели под потолком приспособления, выглядевшие как душ, но в действительности   бывшие  бутафорией. Вдоль   стен проходили трубы, которые можно было принять за трубы отопления, но в них, однако, были просверлены маленькие отвер­стия, из которых выходил смертоносный газ. Под такие «заведения эвтаназии» были предназначены лечебные и попечительские заведения Гартгейм близ Линца, Зонненштейн близ Пирны, Графенек в Вюртемберге, Бернбург, Бранденбург и Хадамар. Транспортировку предназначенных для умерщвления лиц к этим заведениям проводила основанная в рамках программы компания «Общественный больничный транспорт ГмбХ». Каждая из этих организаций имела свой особый персонал, который под угрозой тягчайших наказаний был обязан соблюдать строжайшую тайну, так как все связанное с «акцией» должно было любыми средствами держаться в секрете и скрываться от населения.

Внешний вид «лечебного и попечительского заведения Бернбург», в котором специальная команда СС убила много тысяч людей.

Летом 1940 г. вышло распоряжение рейхсминистра внутренних дел о «планомерном охвате пациентов заведения». Все лечебные и попечительские заведения Германии обязывались заполнить, формулярные анкеты на своих пациентов…

Заполнение   этих   анкет   производилось   частично   врачами этих учреждений, частично врачами, специально для этого назначенными имперским обществом. Сначала большая часть врачей заведения вообще не знала, какой цели должны были служить эти сообщения. Многие предполагали, что речь идет лишь о сборе статистических данных. Другие же думали, что целью анкет является установление наличия еще работоспособных па­циентов для использования их в военном хозяйстве. Только после того, как «заведения эвтаназии» начали свою деятель­ность, правда о них постепенно просочилась в другие учрежде­ния. Ряд руководителей этих учреждений, особенно руководи­тели религиозных учреждений, отказались тогда продолжать заполнение таких анкет. В этих учреждениях пациенты затем отбирались специально направленными врачами.

Эти анкеты по служебным каналам   (анкеты  учреждений в Нассау — через районное объединение в Висбадене) поступали в имперское министерство внутренних  дел,   после  чего  непосред­ственно начиналась работа  «Имперского  общества лечебных и «попечительских заведений». Эта организация посылала фотокопии анкет для предварительной экспертизы трем врачам, которые вписывали результаты своей экспертизы словами «да», «нет» или «сомнительно» в обведенный жирной чертой прямоугольник в ле­вом нижнем углу анкеты и  проставляли свои инициалы.  «Да» означало умерщвление, «нет» — отклонение умерщвления,  «сом­нительно» значило, что эксперт не может высказать решения о том, должен ли соответствующий пациент подвергнуться «акции».

Это заключение делалось только на основании данных ан­кеты, без осмотра больного экспертом или хотя бы ознакомле­ния с историей его болезни. Эта первая экспертиза производи­лась экспертами не совместно, они высказывали суждения независимо друг от друга. Окончательный приговор выносил затем старший эксперт, который по достоверному сообщению свидетеля проф. Хейде, был, вероятно, ординатором по нейрологии и психиатрии в одном из германских университетов.

Медицинская сестра Кэте Хакбарт работала в различных организациях по уничтожению людей, и в «лечебном и попечительском заведении Бернбург».

Если этот приговор решал в пользу умерщвления, то «Им­перское общество лечебных и попечительских заведений» вклю­чало пациента в «акцию». Составлялись именные списки лиц, которые направлялись заведениям с указанием подготовить этих пациентов к отправке в точно назначенный день.

Пациенты со всем их личным имуществом перевозились за­тем в закрытых автобусах упомянутым транспортным общест­вом, причем от основного учреждения непосредственно в «заве­дение эвтаназии» и частично через так называемое пересыльное заведение, в котором их собирали перед отправкой в «заведение эвтаназии». Умерщвление больных газом происходило в «заве­дениях эвтаназии» непосредственно после их прибытия; оно про­исходило обычно следующим образом.

Поблизости от газовых камер были оборудованы другие по­мещения, в которых специальный обслуживающий персонал од­ного за другим раздевал, фотографировал предназначенных для умерщвления лиц, затем их подводили для беглого осмотра к назначенному для этого врачу, который имел перед собой фото­копии анкеты и истории болезни,  а затем снова специальные кители  доставляли  их  в собственно газовые камеры.  Упомянутый  врач,  открывая  газовые  баллоны,  пускал  в  газовую камеру углекислый газ, наблюдал за его действием  через  небольшое окошечко и через 10—15 минут обычно прекращал подачу газа, когда, по его расчету, смерть уже наступала. Приблизительно через час трупы отвозились к печам и сжигались. Пепел, который даже не старались сохранить в отдельности, собирали в урны и  позднее  выдавался   родственникам   вместе с сопроводительным письмом, о котором будет упомянуто ниже.

Родственники  умерщвляемых  таким  способом   сначала   получали стандартное  письмо учреждения,  из  которого  больной переводился в другое заведение по распоряжению соответству­ет  рейхскомиссара  обороны;  название этого заведения  не указывалось. Через некоторое время из нового письма, уже от учреждения, принявшего больного, родственники узнавали, что больной был перевезен компанией «Общественный больничный транспорт» и прибыл благополучно. Одновременно с отправкой, но сообщения в специальном «отделе писем соболезнования» «заведения эвтаназии» заготавливалось письмо, в котором родственникам сообщалось о смерти больного и выражалось соболезнование учреждения. В том же письме родственникам сообщалось еще, что труп в соответствии с полицейскими санитарными правилами уже сожжен, но что урна может быть выслана по желанию. В качестве причины смерти лживо указывались различнейшие  болезни.   Дата   смерти   также   в   большинстве случаев  указывалась неправильно. В то время как больные умерщвлялись немедленно после прибытия в заведения, в качестве даты смерти назывался более поздний срок. Эти письма собо­лезнования писались персоналом отдела по определенной  имев­шейся у них схеме. В целях сохранения тайны заведения «фонда попечительских заведений» имели собственное бюро записи актов гражданского состояния, в котором работали их сотрудники.

Д-р Ирмфрид Эберле, руководитель специальной команды СС в Бернбурге

Умерщвление такого рода, которым были охвачены десятки тысяч людей, закончилось во всех заведениях в течение 1941 г. (в Хадамаре в провинции  Гессен-Нассау — в августе  1941  г.).

Это произошло, однако, не потому, что акция по умерщвлению была закончена или должна была быть окончательно пре­кращена  по другим  причинам.  Уничтожение людей   напротив продолжалось еще более беззастенчиво путем отдельных умерщвлений  с  помощью  чрезмерных  доз  яда.   Прекращено  было лишь   массовое   умерщвление   при   помощи   газа    которое,    не­смотря на все усилия, нельзя было скрыть от населения и которое вызвало в нем беспокойство и возмущение и прежде всего, побудило выдающихся представителей церкви обоих вероиспо­ведании протестовать перед высшими инстанциями государства а частично и публично против этих умерщвлений, которые характеризовались как убийство.

Однако уже в 1942 г. началась вторая фаза этих акций по умерщвлению, которая частично получила наименование «дикая эвтаназия». Умерщвления происходили уже почти  во всех соответствующих учреждениях Германии посредством уколов или путем   дачи   чрезмерных   доз   дурманящих   или    снотворных средств (морфия, люминала, трионала и т. п.). Но и теперь все оставлялись транспорты больных и доставлялись в целях их умерщвления в специальные заведения, в число которых входило также расположенное в провинции Гессен-Нассау провинциальное лечебное и попечительское заведение Хадамар. Были созданы новые организации, а заведениям было вменено в обязанность  каждые полгода заполнять анкеты на вновь поступив­ших и пересылать их в имперское министерство внутренних дел. Кроме того, с этого времени врачи и акушерки должны были сообщать о всех новорожденных детях, родившихся с признаками сильного уродства или идиотизма…

Если так называемую программу эвтаназии из тьмы и атмо­сферы таинственности вытащить на яркий свет тщательного и всестороннего рассмотрения, то ее истинное лицо проявляется все отчетливее   и   неизбежно   открывается   ее   действительная цель, лишенная маскировки. Неумолимо жестокой была ее последовательность, и бескомпромиссно двигалась она шаг за шагом по предписанному пути; при этом, внешне постоянно сохраняя видимость научной проблематики эвтаназии, она охватывала одну за другой группы лиц, уничтожение которых было желательно для  стоявших за  этой  программой  власть  имущих  по чисто материальным причинам.

Вследствие   этого   уже   во   время   массового   уничтожения пациентов заведений   начали   прочесывать   концентрационные лагеря и поручали специальным врачам отбирать заключенных  для «акции», иногда даже не видя их. То, что при этом вопрос  решался   исключительно в зависимости от   работоспособности, видно из следующих документов, оглашенных в ходе судебного следствия.

В письме Главного административно-хозяйственного управления СС, отдел D, комендантам концентрационных лагерей от 28 марта 1942 г. говорится:

Из сообщения коменданта одного лагеря стало известно, что из 51  заключенного, отобранного для «особого обращения» 14 f 13 (нынешнее секретное обозначение ак­ции по умерщвлению), 42 заключенных через некоторое время стали «снова работоспособными» и тем самым не должны   были   направляться   для «особого   обращения». Отсюда видно, что при отборе этих заключенных действовали не в соответствии с данными инструкциями. В ко­миссию по обследованию должны направляться лишь та­кие заключенные, которые соответствуют данным инструк­ции и прежде всего не являются более работоспособными.

Начальник центрального управления Либехеншель,
оберштурмбанфюрер    СС

В другом письме этого управления, направленном концен­трационным лагерям 27 апреля 1943 г., говорится:

Рейхсфюрер СС и начальник германской полиции при­нял по представленному проекту решение о том, что в бу­дущем назначенными для этого врачебными комиссиями должны обследоваться для акции  14 f 13 только душев­нобольные заключенные. Всех прочих неработоспособных заключенных  (туберкулезных больных, лежачих инвали­дов и т. д.) следует принципиально изъять из этой акции.

Бригадефюрер СС и генерал-майор войск СС (подпись)

… Последствием этого, по мнению суда, явилось большое число умерщвленных по всей Германии, которое, по установлен­ным данным, включает по меньшей мере десятки тысяч, а веро­ятно, и сотни тысяч. В среднем половина постоянных пациентов лечебных и попечительских заведений была перемещена и умерщвлена. Если бы речь шла действительно об устранении в соответствии с основной идеей эвтаназии, то весь процесс имел бы научный характер и сопровождался бы такими мерами предосторожности, которые исключали бы всякое злоупотребле­ние. Совсем другой целью объясняется, по убеждению суда, и маскировка акции всеми средствами, а также стремление при любых обстоятельствах обеспечить сохранение ее в тайне…

Источник: Сб. СС в действии. Документы о преступлениях СС. Из-во Прогресс, Москва, 1969 г. с.486-492.