Бескомпромиссный архиепископ

Архиепископ Лука Войно-Ясенецкий

Приведем выдержки из проповедей владыки Луки. «Слово в неделю 13 по Пятидесятнице  (3 сентября 1944 г.): «Мы видим как этот страшный камень истребляющего гнева Божия уже готов обрушиться на слугу диавола  — Гитлера  —  и на народ, отвергший любовь Христову, сделавший знаменем сво­им смерть и разрушение; на народ, издевающийся над святынями, осквернивший и разрушивший дивные храмы Божии».

«Об исцелении Гадаринского бесноватого» (12 ноября 1944 г.)  «История показала нам человека, о котором мы вправе сказать, что не один, а два легиона бесов вселились в него, такого изверга, такого слугу сатаны, равного которому еще не было в истории человечества. Вы знаете, о ком я говорю, — это Гит­лер, конечно. Что ж, разве в душе его не живет легион бесов, требующих рек, потоков, морей крови человеческой? Разве не живут в нем самые злые и опасные бесы гордости, презрения к людям, ненависти, самопревозношения? Это ли не беснова­тый? Это ли не одержимый бесами, хотя никто не называет его сумасшедшим».

«Притча Господа о милосердном самарянине» (26 ноября 1944 г.): «Кого считать ближними?.  Кто воюет в нынешней ужас­ной войне? Христианин против христианина. Где же то понятие о ближнем, о котором говорил Иисус Христос в своей притче о самарянине? … Мерило, которое Господь дал нам, научает нас, что наши военные союзники, англичане и американцы, истин­ные друзья наши, ближние наши, ибо великое дело любви тво­рят они по отношению к нам, помощью своей в борьбе против фашистов, этих тяжких преступников закона Божия и законов человеческих. Они снабжали нас всем тем, что необходимо нам для ведения войны, помогают раненым, посылают в госпитали нужные материалы. А немцы и их союзники, залившие кровью не только нашу многострадальную страну, но и всю Европу, раз­ве ближние наши? Нет, нет, не ближние.

Ныне создается великое единение между народами, населя­ющими наш обширный Союз, с народами Америки, Великобритании, Югославии и другими. Выковывается дружба и единение политическое и общественное, растут связи духовные между всеми этими народами…

Мы, как граждане, участвуем в общем деле защиты нашей Родины. Но этого мало. Мы, как христиане, должны внести еще одну лепту, чрезвычайно важную для нас, самую важную в очах Господних, самую драгоценную — лепту братской люб­ви к народам, оказывающим нам милосердие, помогающим нам исполнять заповедь Христову, к народам, выступившим про­тив тех, кто кровавым сапогом топчет святое Евангелие и Крест Христов».

«О лицемерии» (10 декабря 1944 г.): «Внушают народу, что я не настоящий архиерей, что мне не надо подчиняться, что я лишен благодати Божией. А почему? А за что? За то, что я облегчаю страдания множества несчастных братьев наших, кровь свою за нас проливших, за то, что я спасаю их от смерти, многих и многих, стоящих уже не одной, а обеими ногами в могиле. Господь помогает мне из могилы их извлекать, Господь дал мне великое хирургическое искусство и глубину знания, и по завету двух покойных Патриархов  Тихона и Сергия я не смею прекращать свою хирургическую деятельность. А эти окаянные, которые все знают лучше патриархов, говорят: «Какой же это архиерей, который сегодня служит и храме, совершает Литургию, а завтра идет проливать кровь человеческую?»

«О слове» (15 апреля 1945 г.): «Сила слова огромна. Оно оставляет глубокий, неизгладимый след в сердцах, оно созидает или разрушает, в зависимости от того, чем наполнено любовью и добром или, напротив, враждой и злом».

«Вход Господень в Иерусалим» (29 апреля 1945 г.): «Во всех народах и в нашем народе нашлось немало людей, ненавидящих Христа, попирающих Крест Христов… А среди милита­ристов германских, но, конечно, не во всем немецком наро­де, произошло массовое, страшное, ужасающее отступление от Христа. Они отвергли Спасителя и вместо Него воздвигнули нового бога, которому преклонялись древние германцы жестокого, кровожадного бога войны, и залили землю кровью христианской. Разве это не более страшно, чем то, в чем повинен народ израильский? Разве мы не вправе сказать, что все эти богоотступники ненавидят Христа такой же смертельной ненавистью, какой ненавидели Его книжники и фарисеи? Конечно, мы вправе сказать, что эти несчастные злобные люди вторично распинают Христа».

«Слово в Великую Среду» (2 мая 1945 г.): «Говоря о народе германском, я имел в виду германских милитаристов, непо­средственных виновников нынешней мировой войны, Кто такие милитаристы? Это огромная клика фельдмаршалов, генералов, офицеров, свившая в течение многих лет разбойничье гнездо в Восточной Пруссии, в Кенигсберге, который недавно был взят нашей славной Красной армией. Милитаристы всегда готовились, готовятся и будут готовиться к войне. Им нужно господство над всеми народами мира. Это они со своим вождем Гитлером создали бесчеловечное, фашистское учение, это они прониклись идеей о том, что германский народ — избранный народ, а все остальные скоты, которые должны служить ему как рабы».

«Слово на Литургии во второй день Пасхи» (8 мая 1945 г.) «В Нем была жизнь, и жизнь была свет человекам. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его (Ин. 1,4-5). Он был для всех нас источником жизни — жизни вечной, жизни истинной, и эта жизнь была светом для человеков.

Этот Божественный свет и доныне светит в мрачной тьме жизни человеческой — в царстве ненависти, в царстве злобы и взаимного истребления и кровопролития. Среди этой непроглядной тьмы сияет всегда перед вами свет Христов. Он сияет, как мы, несомненно, можем утверждать, в сердцах многих из защитников Родины нашей. Как ни страшна война но в  ней есть свет Христов, ибо, смотрите, какая горячая любовь к Родине возгорелась в сердцах всех русских людей какое глубочайшее сострадание к жертвам войны, какой подвиг всеобщий на помощь им, какая любовь к тем, кто жизнь свою отдал за Родину!

Разве это не свет? Да, это свет Христов, сияющий в кровавой тьме страшной войны».

Искренне верующие люди ценили ту редкую возможность, данную им от Господа в лице святителя Луки, услышать много знающего архипастыря. Его «проповеди записывала в храме учительница английского языка, очень преданная архиепископу Луке, Наталья Михайловна Федорова, потом другая прихожанка-машинистка перепечатывала проповеди на папиросной бумаге и раздавала верующим». Всего в Тамбове было записано 77 проповедей. Не могло родиться такое богатое богословское наследие без вдумчивого, частого чтения. Многие отмечали, что «Владыка с книгой начинал день, с книгой да с молитвой и кончал». Проповеди Святителя, его слова и рассуждения, часто даже по простым житейским вопросам, устно или письменно передавались среди прихожан.

23 марта 1944 года архиепископ Лука написал послание верующим Тамбовской епархии.

«Божией милостью архиепископ Тамбовский Лука, смиренный и худой преемник святителя Божия Питирима, великого подвижника и богослова Феофана, затворника Вышенского, и прочих архипастырей, просиявших добродетелями и благочестием на кафедре Тамбовской всем православным христианам области Тамбовской: благодать и милость, и свет, и любовь от Господа нашего Иисуса Христа со безначальным Его Отцом и Пресвятым Духом да умножится и не оскудеет.

Благословен Бог, возглаголовый благая о Церкви Своей. Бла­гословен Бог, положивший конец страшному голоду, не голоду хлеба и жажде воды, но голоду слышания слова Божия; отверзающий xpaмы наши и опять поставляющий нас, недостойных служителей Своих, пред святым Престолом Своим. С глазами, полными слез радости, преклонимся пред Ним и вознесем бла­годарение и хвалу, и радость, и верность нашу. Примемся все, и сильные, и слабые, и бедные, и богатые, ученые и неученые, за великое и трудное дело восстановления церкви Тамбовской и жизни ее. Любовь к распятому на Кресте Спасителю наше­му, Своею кровью искупившему нас от работы вражия, да по­двигнет всех нас на это всенародное дело Божие. Пусть каждый принесет на алтарь церкви Тамбовской то, что может. Искусные в иконописании да примутся за изображение ликов Христа и Его Пречистой Матери, ликов великих угодников Божиих и славных событий священной истории. Могущие созидать иконостасы и утварь церковную да явят свое художество и усер­дие. Имеющие ткани, для облачений священнических пригод­ные, хотя бы и самые простые, да принесут их в дар Церкви, а  умудренные в шитье да сошьют ризы и стихари, покровы на престолы и аналои, воздухи и покровцы на священные сосу­ды, завесы для царских врат. Плотники и каменщики, столяры и кровельщики да принесут свой труд на ремонт церковных зданий. Имеющие книги богослужебные да принесут архи­ерею и настоятелям церквей. Певцы и певицы да составят хоры церковные, от чистого благочестия принося искусство свое на службу Богу. Всячески да постараются люди благочестивые узнать, где и что сохранилось из вещей и утвари церковных и предметов богослужебных, и да сообщат об этом архиерею своему.

Пастырей ваших умоляю я, сопастырь, пасите Божие ста­до, какое у вас, надзирая за ним не принужденно, но охотно и богоугодно, не для гнусной корысти, но из усердия, и не господ­ствуя над наследием Божиим, но подавая пример стаду; и ког­да явится Пастыреначалъник, вы получите неувядающий венец славы (1 Пет. 5, 2-4). Небрежением к делу священнослужения и сребролюбием, которое есть лишь мать всех пороков, не подавайте снова повода к гневу народному и хуле на церковь Божию.  Помните слова Павловы, написанные на кресте вашем: Образ буди верным словом, житием, любовию, духом, верою, чистотою ( I Тим. 4, 12).

Всех вас, монашествующие и миряне, прошу по слову св. апостола Петра провождать добродетельную жизнь между неверующими, дабы они за то, что злословят вас, увидя добрые дела ваши, прославили Бога в день посещения. Будьте покорны всяческому человеческому начальству, для Господа. Любите героев-бойцов славной армии нашей, освобождающей нас от раб­ства немцев, вторично распинающих Христа. Любите и почи­тайте великих и славных вождей народа нашего. Любите всех ближних и дальних, всегда помня слова Господа нашего Иисуса Христа: По тому  узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин. 13, 35).

Прошу и я, Богом поставленный архипастырь ваш, люб­ви вашей и молитвенной помощи вашей в многотрудном слу­жении моем. Примите любовь мою и из глубин сердца моего посылаемое всем вам благословение именем Господа нашего Иисуса Христа, возлюбившего и помиловавшего нас.

Смиренный ЛУКА, архиепископ Тамбовский».

Тут же последовал донос уполномоченного Медведева (№ 14 от 29 марта 1944 г.), в котором обращение к пастве с посланием было квалифицировано чуть ли не как антисо­ветское деяние и клевета. Правда, Г. Г. Карпов расценил это как неправильный шаг, который Лука без предварительного разре­шения со стороны Патриарха делать не мог. Но, тем не менее, дал указание уполномоченному об ограничении деятельности архиепископа Луки.

«Секретно.

Тамбовский облисполком.

Уполномоченному Совета

по делам Русской православной церкви

при СНК СССР

тов. Медведеву,

г. Тамбов.

Ознакомившись c Вашими письмами за № 012 от 19/III – 44 г. и № 014 от 29/III – 44 г. в отношении Тамбовского архиепископа Луки Войно-Ясенецкого, сообщаю:

1.  Поскольку архиепископ Лука в своих проповедях приводит ряд неправильных положений и допускает клевету, мне известно, что Патриарх Сергий дал письменное указание архи­епископу Луке.

2. Если верен факт, что архиепископ Лука в хирургическом отделении госпиталя № 1414 повесил икону и перед проведением операции проводит молитвенные служения, мне непонятно, почему это допускается администрацией госпиталя и облздравотделом.

3.  Присутствие архиепископа Луки как профессора на межобластном совещании врачей эвакогоспиталей в полном архиерейском облачении, безусловно, является демонстраци­ей и не должно было быть допущено, о чем руководству сове­щания нужно было архиепископа предупредить.

4.  Неправильно сделал также архиепископ Лука, послав послание «Ко всем православным христианам области Тамбов­ской», что без получения предварительного разрешения со сто­роны Патриарха он делать не может.

О неправильных действиях профессора Войно-Ясенецкого мною информирован Наркомздрав РСФСР.

В случае попыток со стороны архиепископа Луки делать какие-либо противозаконные действия и дальше и этим самым превышать предоставленные ему права, Вам следует, как упол­номоченному Совета, в деликатной форме разъяснять архи­епископу Луке.

Председатель Совета по делам
Русской православной церкви
при СНК СССР Карпов Г. Г.».

Кроме того, Г.Г. Карпов настоял, чтобы Патриарх Сергий дал письменные указания архиепископу Луке снизить активность и все инициативы согласовывать с ним. Однако это не особен­но расстроило Владыку и не охладило энтузиазм по восста­новлению церкви. Ни пытки, ни тюрьмы, ни лагеря, ни ссылки не сломили его воли и желания активно отстаивать церковные интересы.

Сталинская политика по восстановлению РПЦ и открытие храмов на местах часто сталкивалась с бюрократизмом мест­ных партийных и советских чинуш.  То же касалось и кадровой проблемы в епархиях. Местные власти непомерно долго реги­стрировали прибывших в Тамбов ссыльных священников. Это возмущало архиепископа Луку, поэтому летом 1944 года он начал по собственной инициативе выдавать незарегистрированным православным священникам справки о том, что они  находятся с ним в каноническом общении и пользуются всеми правами священнослужения, и будут совершать церковные требы там, где нет официальных храмов. Уполномоченный по этому поводу написал очередной донос, а Г.Г. Карпов немедленно приказал объяснить Луке, что служение на дому незаконно и разрешать его нельзя. Уполномоченный также настучал, что Лука создает подпольные церкви и направляет туда ссыльных священников. Г.Г. Карпов потребовал документировать эти факты путем получения заявлений от верующих или служителей культа, которые об этом знали или были непосредственными участниками нелегальных церквей, а затем потребовать объяснения архиепископа. В том случае, если он заявит, что получил на это санкцию от церковного центра, предпи­сывалось взять у него документ, присланный из Патриархии, и выслать немедленно в Совет.

К счастью, после тщательно проведенного расследования уполномоченный сообщил, что нелегальные церкви архиепископ Лука на Тамбовщине не создает, однако факты выдачи справок были задокументированы. Для НКВД и это было удачей. Уполномоченный изъял ряд справок, данных Святителем, и запретил их обладателям совершать требы. Тем не менее  владыка Лука своего добился: по этим документам некоторые священники служили до 1947 года.

В сентябре 1944 года «Журнал Московской Патриархии» опубликовал статью архиепископа Луки «Бог помогает народам СССР в войне против фашистских агрессоров».

После кончины Патриарха Сергия началась подготовка к Поместному Собору Русской Православной Церкви и выборам нового Патриарха. 21 ноября 1944 года в Москве состоялось заседание Священного Синода, на котором была избрана Предсоборная комиссия. На заседании комиссии Владыка   выступил против решения о выдвижении единственного кандидата в Патриархи — митрополита Алексия, мотивировав свою позицию тем, что на Поместном Соборе 1917 года была принята процедура выборов Патриарха по жребию, а выдвижение кандидатов должно быть предоставлено самим участникам Собора, при этом обязательно тайное голосование по нескольким кандидатурам.

В январе 1945 года состоялся Поместный Собор, избравший Патриархом митрополита Ленинградского Алексия. Архиепи­скопа Тамбовского и Мичуринского на нем не было. Как заме­чает  Г.А. Чеботарев, все исследователи этого триода жизни архиепископа Луки, ссылаясь на соответствующие указания Совета по делам РПЦ, утверждают, что тамбовский архиерей не был приглашен на Собор. Но правящий архиерей по суще­ствующему положению обязан участвовать в Поместном Собо­ре, он не нуждается ни в каких специальных приглашениях. Нет никаких сомнений в том, что Святитель собирался ехать на Собор. За день до поездки по указанию обкома BKП(б) была выдана обкомовская «бронь», и в кассе были взяты железнодо­рожные билеты для двух епископов.

Накануне поездки во время всенощной архиепископ Лука почувствовал себя плохо, и его проводили домой. На квартире Владыку уже ждали уполномоченный и два врача. Как впоследствии писал сам архиепископ Лука, «один только шаг был между мною и смертью: несколько часов лежал я совсем без пульса, с минуты на минуту сердце мое готово было остано­виться».

Дом в Тамбове, где жил святитель Лука

Хотя Владыка был уверен в том, что это — случайное отравление  несвежими  консервами,  журналист  М. Поповский, ссылаясь на отца Иоанна (Леоферова), обосновывает версию преднамеренного отравления, якобы для того, чтобы архиепископ Лука не сорвал выборы Патриарха. Нам пред­ставляется правильной точка зрения самого Святителя, так как отношения Церкви и государства в 1944—1945 годах находились в зените, и было бы нелогично проводить спецоперацию НКВД по отравлению члена Священного Синода.

В феврале 1945 года архиепископ Лука за исключительные заслуги перед Русской Православной Церковью был награжден высшей церковной наградой — правом ношения бриллиантового креста на клобуке.

Год 1945-й был для Святителя, как и для всех русских людей, годом Великой Победы над фашистской Германией. Владыка был воодушевлен. Он прочитал в храме более 50 пропо­ведей. Он  последовательно  проводил  политику  на полное возрождение Тамбовской епархии.

Уполномоченному все сложнее было вести разговоры с жестким, категоричным, не идущим ни на какие компромиссы архиепископом. Он неод­нократно писал на Владыку доносы.

«… Не получается отказы­вать верующим в открытии новых церквей, так как Лука считает, что церкви в епархии должны быть открыты все; архиепископ тратит церковные деньги «непроизводительно»: на помощь сиротам, бедным, тогда как на «патриотические нужды собира­ет с большой неохотой»».

18 августа 1945 года архиепископ Лука написал статью «Возмездие совершилось» для «Журнала Московской Патри­архии», в которой говорит о необходимости наказания лиде­ров фашистской Германии: «Если нечестивый будет поми­лован, то не научится он правде, — будет злодействовать в земле правых и не будет взирать на величие Господа (Ис. 26, 10). Зачем папа Пий XII забыл слова этого великого пророка? Зачем взывал он к прощению злодеев, каких не было в истории человечества? Помиловать всех тех, кто готовил и бесстраст­но планировал истребление целых народов, помиловать Фрика, Штрейхера, Розенберга? Помиловать Геринга, исчадие ада…

Тяжела и мучительна необходимость, кого-нибудь казнить, трудно выносима страшная картина повешения, и мы, конечно, не радуемся ей.  Тяжелая скорбь наполняет наши сердца при мысли о  том, какие страшные вечные мучения предстоят этим извергам рода человеческого. Но закон правды  Божией и совести всего человечества неотвратимо требует их казни».

Уполномоченный объявил негласную войну архиепископу Луке. Он обвинял его в субъективизме, авторитаризме, грубо­сти, которая вызывает у духовенства страх перед ним и беспрекословное подчинение. Он ставил ему в вину то, что Святитель открывает церкви, несмотря на то, что и существующие еле сводят концы с концами. Апофеозом обвинений ста­ло требование в январе 1946 года о смещении Владыки с Там­бовской кафедры: «Патриархия только бы выиграла от того, если бы у нее в Тамбовской области архиепископ был бы не Лука, а кто-либо другой. И, конечно, мне легче было бы работать и поддерживать нормальные отношения с епископом ради дела».

В декабре 1945 года председатель Тамбовского облисполко­ма вручил архипастырю-хирургу медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной  войне 1941 – 1945 годов». После вручения медали председатель сказал, что хотя труд Валентина Феликсовича как консультанта эвакогоспиталя завер­шен (госпитали осенью 1944 года покинули Тамбов и двину­лись дальше на запад), но он надеется, что профессор и впредь будет делиться своим большим опытом с медиками города. Архиепископ Лука ответил ему следующее: «Я учил и готов учить врачей тому, что знаю; я вернул жизнь и здоровье сот­ням, а может быть, и тысячам раненых и наверняка помог бы еще многим, если бы вы (он подчеркнул это «вы», давая понять слушателям, что придает слову широкий смысл) не схватили меня ни за что ни про что и не таскали бы одиннадцать лет по острогам и ссылкам. Вот сколько времени потеряно и сколько людей не спасено отнюдь не по моей воле». (На самом деле свя­титель Лука занизил срок своих репрессий. Он провел в тюрь­мах и ссылках одиннадцать лет, однако репрессиям подвергался более двадцати лет, так как первый арест произошел в февра­ле 1919 года.)

Эти слова вызвали шок у областного начальства. На какое-то время в президиуме и в зале воцарилась тягостная тиши­на. Придя в себя, председатель промолвил, что прошлое пора забыть, а жить надо настоящим и будущим. И тут снова раздался басовитый голос владыки Луки: «Ну, нет уж, извините, не забу­ду никогда!»

В 1946 году постановлением Совета Народных Комисса­ров СССР выдающийся хирург, профессор Валентин Фели­ксович Войно-Ясенецкий за научную разработку новых хирур­гических методов лечения гнойных заболеваний и ранений был награжден Сталинской премией 1-й степени. Подобные награждения проходили ежегодно, и в этом событии не было ничего удивительного, кроме одного: лауреат был архиеписко­пом Русской Православной Церкви, против которой десятиле­тиями коммунисты вели борьбу.

«Множество поздравлений отовсюду. Патриарх, митропо­литы, архиереи, Карпов (председатель Совета по делам Русской Православной Церкви), Митяров, Третьяков, Академия меди­цинских наук, Комитет по делам Высшей школы, Богословский институт, профессора и проч., и проч. превозносят чрезвычай­но… моя слава — большое торжество для Церкви, как телеграфи­ровал Патриарх», — поделился Владыка с сыном.

Святитель прекрасно понимал, что присуждение высшей награды государства – признание не только его личных заслуг, но и благосклонного отношения советской власти к Русской Православной Церкви. «Сегодня  подтвердилось мое мнение, что я немалый козырь для нашего правительства. Приехал специально посланный корреспондент ТАСС, чтобы сделать с меня портреты для заграничной печати. А раньше из Патриархии просили прислать биографию для журнала Патриархии и для Информбюро. Два здешних художника пишут мои портреты. Только что вернувшийся из  Америки  Ярославский архиепископ уже читал там в газетах сообщения обо мне как об архиепископе — лауреате Сталинской премии. Завтра приедет из Москвы скульптор лепить мой бюст», — писал Владыка сыну.

Действительно, вскоре приехал скульптор М. П. Оленин, и когда бюст был завершен, его поместили в Институте скорой помощи имени Склифосовского.

В епархии начались разговоры о переводе архиепископа Луки на другую кафедру. Паства боготворила своего пастыря и направила делегацию мирян к Патриарху с просьбой оставить Святителя в Тамбове. Но судьба его уже была предопределена. В мае 1946 года он был переведен на должность архиепископа Симферопольского и Крымского. 19 мая Владыка произнес последнюю проповедь в Покровском соборе г. Тамбова:

«Настал день печальный, день скорби для вас и большой скорби для меня. Вы знаете, как тяжело вам расставаться с детьми вашими; но ведь вам приходится расставаться с двумя, четырьмя, а подумайте, каково мне расставаться со всеми вами — ведь вы же дети мои.

Господь послал меня сеять среди вас слово Христово. Я сеял, усердно сеял, неленостно сеял. И какая радость, какая безмерная радость была видеть, как мало-помалу возрастают рост­ки веры Христовой в сердцах ваших. С этой радостью ничто не сравнится. Это высшая награда, которую Господь дает нам, своим служителям, провозвестникам Евангелия.

Но и другую радость дал мне Господь. Он дал мне почувство­вать вашу любовь.

Я уеду от вас… с тяжелым багажом, но самый драгоценный мой багаж — это ваши сердца, которые я увезу с собой… Вот какую радость послал мне Господь. Но вместе с тем и  печаль, ибо тяжко порывать узы любви. Но что же делать, так устроил Господь, такова воля Божия.

Вы помните, как радовались мы, когда пришла весть, что Святейший Патриарх согласен оставить меня и Тамбове. А теперь вы недоумеваете, что случилось, почему такая перемена. Я вам объясню.

Уже перед отъездом в Москву я узнал, что хотя в разгово­рах с нашими представителями Святейший Патриарх соглашал­ся оставить меня в Тамбове, тем не менее соглашался неохот­но; даже тогда, когда все-таки согласился, он сказал то слово, которое решило мою и вашу судьбу. Он сказал: «Но напрасно преосвященный хочет остаться в Тамбове, он будет там болеть». Вот это слово решило все, ибо у меня есть тягчайший жизнен­ный опыт прошлого. Уже однажды я не исполнил указа Патри­арха Сергия о переводе меня из Ташкента. Это было давно, и 1927 году… И сейчас же Господь покарал меня болезнью почти смертельной — я был на волоске от смерти.

А второй раз Господь за непослушание ослепил меня на правый глаз. Эти тяжкие события имели для меня такие невырази­мо тяжелые последствия, что мне пришлось долго кровавы­ми слезами каяться перед Богом в том, что не исполнил указа Патриарха.

А теперь Патриарх говорит, что если я не исполню волю Божию, то Бог покарает меня болезнями. Вы понимаете, как это должно устрашать. Я говорил сам об этом с Патриархом. Он соглашался оставить меня здесь, как обещал. Он сказал: «Да, я согласен оставить вас в Тамбове, но, хоть я не пророк, убежден в том, что воля Божия ехать вам в Симферополь».

Ну как же я могу ослушаться! Как ни тяжко мне уезжать, но я Бога боюсь и не смею Его еще раз прогневать. Потому дол­жен подчиниться воле Патриарха, ибо считаю его волю волей Божией. Люди злые распространяют слухи, что кто-то виноват и этом. Не верьте им. В этом никто не виноват, это исполнение воли Божией, совершенно для меня обязательной.

С любовью, с честью встретьте вашего нового архиерея, излейте на него вашу любовь, ваше послушание, и Господь бла­гословит вас за это.

Ну что же я вам скажу на прощание? Какие советы вам дам?

Я своих советов не буду давать. Я вам только те советы оставлю, которые всему христианскому миру были оставлены святыми апостолами Петром и Иоанном Богословом.

Возлюбленные! Прошу вас, как  пришельцев и странников, удаляться от плотских похотей, восстающих на душу. (1 Пет. 2, 11).

…Будьте все единомысленны, сострадательны, братолюбивы, милосерды, дружелюбны, смиренномудры; не воздавайте злом за зло или ругательством за ругательство; напротив, благословляйте, зная, что вы к тому призваны, чтобы насле­довать благословение (1 Пет. 3, 8-9).

<…> Дети, любите друг друга! Ибо любовь есть исполнение всего христианского закона. По тому узнают люди, что вы ученики Христа, если вы имеете любовь между собой (ср.: Ин. 13, 34-35),

О разлуке со мной не скорбите чрезмерно. Помните, что написано у евангелиста Луки о Господе Иисусе Христе: «Когда же настал день, Он, выйдя из дома, пошел в пустынное место, и народ искал Его и, придя к Нему, удерживал Его, что­бы не уходил от них. Но Он сказал им: и другим городам благовествовать Я должен Царствие Божие, ибо на то Я послан» (Лк. 4,42-43).

Вот вы хотите меня удержать, а я ведь иду по пути Христа, и к себе тоже могу отнести эти слова и сказать так, как сказал Господь иудеям, удерживавшим Его: «И другим городам благовествовать Я должен».

Больше двух лет слушали вы благовестие мое, посеяны семена Божии. Взрастит их Господь силою Своею. А меня Он посылает на новое место сеять семена истины. Поэтому не только не скорбите о себе, но порадуйтесь о тех, к кому посылает меня Господь Иисус Христос.

Святой апостол Павел в Послании к Евреям заповедал всем христианам: Поминайте наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие… подражайте вере их… ибо они неусыпно пекутся о душах ваших, как обязанные дать отчет (Евр. 13,7, 17).

Я имел только словесное попечение о душах ваших, я ста­рался явить пример следования Христу. Если видели добрый пример, то подражайте ему, как велит святый апостол. Тогда благословит вас всех Христос, тогда любовь Его и благослове­ние будет со всеми вами вовеки. Аминь.

Источник: Лисичкин В.А. Военный путь святителя  Луки (Войно-Ясенецкого) М. Изд-во Московской Патриархии Русской Православной Церкви, 2011. С. 91-105.