Вызов

В 2007 году в адрес портала «Непридуманные рассказы о войне» полковник Яков Михайлович Ляховецкий передал свои военные воспоминания. После публикации он продолжил работу над текстом. Были внесены дополнения и уточнения. Новые архивные документы (боевые приказы, распоряжения, наградные листы и др.) позволили подробнее рассказать о боевых действиях 28-го ОГМД, в котором служил Яков Михайлович, его боевом пути. А, главное, дополнить воспоминания рассказом о ратных подвигах гвардейцев дивизиона, назвать многих по фамилиям (более 40 фамилий).

 

Перечитывая после войны письмо Л. Бобруйко, я заинтересовался, где и в какой части ему пришлось воевать. Из Центрального архива МО РФ в Подольске на мой запрос сообщили, что условное наименование в/ч 01903 принадлежало 29-му отдельному гвардейскому минометному дивизиону (29 ОГМД). В свое время он был переформирован на базе 1-го дивизиона 14 -гвардейского минометного полка.

Как вспоминал бывший арттехник 29-й ОГМД, капитан в отставке К.И. Сушан, в интересующие меня периоды дивизион находился в подчинении 30-й армии, действовал южнее Калинина, а весной 1943 г. (т.е. когда Л. Бобруйко написал мне последнее письмо) участвовал в боях в районе г. Жиздры. Из этого следует, что дивизион был переброшен с крайне правого фланга Западного фронта на его крайне левый фланг, для чего и пришлось ему совершить марш в 700 км.

 

В своих воспоминаниях К.И. Сушан пишет:

« Весной 1943 года севернее города Жиздры враг не раз атаковал нашу оборону. После нескольких наших залпов ему удалось засечь огневые позиции. Снаряды тяжелой артиллерии противника поднимали фонтаны черной земли, свистели осколки, однако батареи продолжали вести огонь. Залпы следовали один за другим. Бой достиг наивысшего напряжения. Вражеская пехота при поддержке артиллерии, минометов и танков пошла в атаку…

Прямым попаданием снаряда была разбита боевая машина, погибли командир орудия, шофер и наводчик… Другой снаряд поджег ящики с ракетами–снарядами, они гудя, испускали пламя и расползались как живые. Гвардейцы бросились в кромешный ад, оттащили целые ящики, затушили огонь и продолжали давать залпы. Более десяти человек получили ранения… Но бой был выигран…» (Сушан К.И. Под гвардейским знаменем. Сб. «Вышли на фронт «катюши». М., 1982 .С.86)

 

По всей вероятности, среди боев, в которых участвовал дивизион, Леонид Бобруйко имел в виду и этот бой, сообщая, что первый раз находился «в таком переплете».

В Именном списке потерь личного состава 40-го гвардейского минометного полка (в этот полк входил 29-й дивизион) записано:

Бобруйко Леонид Корнеевич — 1921 г.р., уроженец Черниговсой области, г. Остер, гв. лейтенант, командир взвода управления первой батареи 29 ГМД, погиб 24.05.1943 г.;

Лось Петр Яковлевич — 1922 г.р., уроженец Киевской обл., Броварской р-н, с. Гоголево, гв. мл. лейтенант, командир взвода управления 2-й батареи 29 ГМД, погиб 28.02.1943 г.

***

В июне дивизион из 33-й армии был выведен в резерв Западного фронта и сменил место дислокации, совершив многокилометровый марш к г. Вязьме. В город въехали в полдень. Сожженные, в развалинах дома. Груды опаленных кирпичей. В центре на перекрестке девушка-регулировщица с карабином за спиной бойко регулирует движение. Наша колонна вытянулась к перекрестку, когда с другой, центральной улицы появились грузовики с пехотой. По правилам движения их следовало пропустить первыми. Но, повернувшись к ним спиной, регулировщица резкими взмахами флажка перед собой стала проталкивать нас.

Когда наша машина подъезжала к ней, водитель И. К. Кленов, притормозив, опустил боковое стекло, кивнул ей словно давней знакомой. Быстро прибрав флажок с правой в левую руку, она лихо, по-гусарски, отдала честь и, улыбнувшись, что-то сказала и тут же взмахом флажка потребовала не задерживать движения. Я спросил Ивана Кирилловича о чем у них был разговор.

Он рассмеялся.

— С тезкой встретились, товарищ гвардии лейтенант. Она сказала: «Я тоже — Катюша».

Дивизион расположился в лесном массиве юго-западнее Вязьмы. Он еще полностью не обустроился на новом месте, когда я получил задание выбрать и оборудовать в указанном районе наблюдательный пункт. Выбрал его на высотке. Оттуда хорошо просматривался передний край противника, местность и дороги за ним до ст. Дорогобуж.

Неподалеку от НП в ложбинке, окруженной молодой порослью ольховника, отрыли котлован под землянку, изнутри обложили ее кругляком, сверху накрыли двумя накатами бревен, привезенными на полуторке из лесу. За ними ездил с несколькими солдатами я. Когда возвратился, то увидел, что вход в землянку сделали так, что он был обращен в сторону переднего края гитлеровцев и мог просматриваться их наблюдателями. Заставлять и так изрядно уставших солдат что–то переделывать я не стал. Наказал срубить молодые деревца и ими замаскировать проплешины перед входом.

Нас, однако, видимо, засекли. В один из дней кустарник перед землянкой обстреляли. Выбравшись из нее после обстрела, увидели множество листовок в зарослях кустарника. На них с одной стороны были фотографии Власова и его генералов, наших военнослужащих, сдавшихся в плен, на обратной – призывы вступить во власовскую армию. Листовки мы сожгли, сообщив об этом в штаб дивизиона. Больше обстрелом фрицы нас не беспокоили.

5 июля 1943 г. началась Курская битва. В сводках Совинформбюро сообщалось о напряженных боях на Орловско–Курском и Белгородском направлениях. Мы ожидали, что дивизион вот–вот перебросят на это направление, но его продолжали держать под Дорогобушем, где обстановка была относительно спокойной. С наблюдательного пункта мы наблюдали на дорогах лишь движение отдельных машин, подвод, небольших групп солдат.

14 июля, днем, позвонил комбат и передал, чтобы я явился в штаб дивизиона. По какому поводу — не сказал. Этот вызов для меня явился полной неожиданностью. В пути я пытался перебрать в памяти причины, которые могли, на мой взгляд, послужить вызову, вплоть до злополучных власовских листовок. Но, как выяснилось, причиной вызова послужили совершенно иные обстоятельства, такие, о каких я и предполагать не мог.

Когда я поднялся в штабной автобус и доложил начальнику штаба гв. капитану Шилову о прибытии, он придвинул к себе одну из папок, лежавших перед ним и, раскрыв ее, сообщил, что приказом Наркома обороны №330 от 5 июля 1943 г. мне присвоено очередное воинское звание – гвардии старший лейтенант. Поздравив меня, он вручил полевые погоны с тремя звездочками. А потом меня поздравили комбат и офицеры батареи. У старшины нашлись из неприкосновенного запаса наркомовские «сто грамм», и мы вечером обмыли мои звездочки.

Вскоре дивизион был передан в оперативное подчинение 31-й армии (ком. ген. майор В.А. Глуздовский), занимавший оборону на правом фланге Западного фронта, по соседству с Калининским фронтом. Прошедшие дожди размыли дороги, и марш к новому месту сосредоточения проходил в трудных условиях. Несколько дней ушло на обустройство возле Капыровщины, в лесу.

Мне было приказано уточнить в штабе артиллерийского корпуса, который находился где–то в районе восточнее Николо–Погорелова, по карте линию переднего края обороны. Вместе с разведчиком гв. ефрейтором Дуровым в путь отправились рано утром.

Пройдя проселочными дорогами несколько сожженных нацистами деревень, вышли на Минскую магистраль. Шоссе было совершенно пустынно. Ни людей, ни машин. Километров через восемь у опушки рощи увидели контрольно–пропускной пункт, на котором дежурили пограничники. Лейтенант в зеленой фуражке, с автоматом на груди, проверив наши документы и спросив пароль, сказал, что дальше к Днепру прохода нет. По какой причине, не стал объяснять. Нам же следует от шоссе пройти по тропинке к дороге, и по ней – в лес, где и разыскать нужного нам начальника.

Проплутав изрядно в сосновом лесу, напичканном воинскими частями, разыскали наконец землянку начальника артиллерии. Почему–то он не сразу понял, из какой мы части, что она из себя представляет, какие у нас минометы.

Мне сначала показалось даже, что гвардейский минометный дивизион у него не отождествлялся с «катюшами». Но, скорее всего, он лишний раз хотел убедиться, что мы именно из этой части.

Потом он вызвал одного из офицеров, который нанес на нашу карту обстановку. Наш передний край проходил на рубеже совхоз Зайцево, Ивонино, Панфилова и далее по восточному берегу р. Вопец до впадения ее в Днепр у с. Быкова и располагался в невыгодных условиях – в заболоченных низинах, перед господствующими высотами на стороне противника, с которых он мог просматривать оборону наших войск.

Перед фронтом 31-й армии оборонялись 113-я и 337-я пехотные дивизии. Передний край их обороны проходил по южному берегу р. Царевич до ее впадения в р. Вопь (сев. автомагистрали) и железной дороги, по западному берегу р. Вопец до ее устья и далее по западному берегу Днепра.

На следующий день после нашего возвращения в дивизион была объявлена тревога. Оказалось, учебная. Во время ее проводились учения по отработке действий дивизиона при прорыве обороны противника. Мне было приказано в указанном районе выбрать и оборудовать наблюдательный пункт, обеспечить проводную и радиосвязь с огневой позицией. Местность эта мне была хорошо знакома, через нее я направлялся в штаб артиллерии для выяснения обстановки на переднем крае. Еще при постановке задачи я уже представил себе, где выберу НП, и ее мы выполнили оперативно, гораздо ранее обусловленного срока.

На учениях присутствовала прибывшая из Москвы и опергруппы ГМЧ группа офицеров во главе с полковником. Серьезных замечаний с их стороны высказано не было. По всему чувствовалось, что на нашем участке фронта в ближайшее время следует ожидать новой крупной операции.

Как стало потом известно, дивизиону предстояло принять участие в Смоленской наступательной операции, поддерживая соединения 36-го стрелкового корпуса 31-й армии.

В военно-историческом очерке В.П. Истомина «Смоленская наступательная операция» /Воениздат, 1975 г./, отмечалось, что эта операция, в соответствии с указанием Ставки Верховного Главнокомандования, стала готовиться войсками Западного и Калининского фронтов в последних числах июля.

31-я армия, действовавшая на правом крыле фронта, имела задачу прорвать оборону противника на участке реки Вопь, Ивонино и во взаимодействии с 39-й армией Калининского фронта уничтожить вражескую группировку в районе Ярцево и в дальнейшем наступать на Смоленск. Частью сил армия должна была вместе с войсками 5-й армии окружить и уничтожить группировку врага в районе Дорогобужа. На первом этапе операции с 7 по 20 августа 31-я и 5-я армии наносили вспомогательный удар.

Главный же удар войсками Западного фронта в этот период наносился в районах Ельни и Спас–Деменск, где они должны были разгромить обороняющегося здесь противника, и в дальнейшем наступать на Рославль.

Несмотря на поражение под Курском, тяжелое положение фашистских войск на Украине, недостаток сил там, гитлеровское командование продолжало держать на центральном участке фронта крупную группировку войск, насчитывающую до 40 дивизий. Против Западного фронта были развернуты 4-я полевая и часть сил 2-й танковой армий, имевших 20 дивизий. Особое внимание противник, находившийся все еще в 200-300 километрах от Москвы, уделял укреплению Смоленского узла сопротивления на северном фланге своей центральной группировки, где была создана сильная, заблаговременно подготовленная в инженерном отношении оборона, состоящая из 5-6 оборонительных полос, общей глубиной 100-130 км. Гитлеровское командование опасалось, что значительно продвинувшись на запад, войска Западного и Калининского фронтов могут использовать свое выгодное положение для наступления во фланг и тыл группы армий «Центр» и, выйдя к Смоленску, создадут серьезную угрозу гитлеровским войскам в Белоруссии.

Примерно в конце июля (точно не помню) у нас сменился командир дивизиона. Им стал гвардии майор Михайлов Константин Кириллович. Высокий, стройный, подтянутый. Ему было 24 года. Гв. майор А.И. Козин, которого он сменил, получил назначение в 54-й ГМП зам. командира полка по строевой части.

Так получилось, что в день приема К.К. Михайловым дивизиона, я с вечера заступил в наряд по части и на следующий день, рано утром, я оказался первым из средних офицеров, который представился ему, докладывая о том, как прошло дежурство и чем сейчас занимается дивизион.

В дальнейшем, после ранения, пути наши по службе снова сошлись – в Горьком, в 12-й технической рабочей бригаде, во время выполнения специального задания ГКО по выпуску боеприпасов для эресовских частей.

По всему чувствовалось, что события на фронте назревают. Ночами по лесным дорогам к переднему краю подтягивались пехота, артиллерия. Последние приготовления проводились и в нашем дивизионе. С началом наступательной операции он придавался 274-й стрелковой дивизии (ком. полковник В. П. Шульга).

Я получил распоряжение к утру 6 августа занять НП в районе командного пункта 965-го стрелкового полка этой дивизии (ком. подполковник Р. И. Бортник), северо–западнее Медведева.

Место и дорога к нему мне были уже знакомы. Накануне я и зам. командира дивизиона гв. капитан В. С. Даниэльс побывали в полку, провели рекогносцировку, уточнили порядок наших совместных действий во время операции.

Из расположения я с разведчиками и связистами вышел, как только начало рассветать. По обе стороны лесной просеки за молодой порослью березок темнели высокие сосны и ели. Было сумрачно и сыро. Связисты разматывали провод с катушек, маскируя его в кустарниках и траве.

Неожиданно из-за деревьев на противоположной стороне раздался строгий окрик: «Стой! Кто идет? Пропуск!». Пароль я не знал. Мне почему–то комбат не сообщил. Не останавливаясь, я ответил: «Гвардейцы. «Катюша»». Бойца из «секрета» это, видно, удовлетворило, он больше нас не окликал.

В конце просеки обошли небольшое озерце с заболоченными берегами. Постепенно сумрак бледнел, стало легче ориентироваться. Вышли на тропинку, протоптанную рядом с дорогой с глубокими мокрыми колеями, сбегавшей вниз через редкий лес, местами с обгоревшими и посеченными осколками елями и березками, поваленными и вырубленными деревьями.

Вскоре дорога ушла в сторону. Петляющая тропинка вывела нас к кустарнику с ручьем. Перейдя его, за кустарником увидели поле с неглубокими оврагами и ложбинами. На гребне возвышенности, южные склоны которой поросли травой, прорыта была длинная извилистая траншея.

По ходу сообщения спустились в нее. В левом крыле траншеи, за ее изгибом, где было намечено место для нашего НП, установили стереотрубу, подвели туда связь.

За передним краем вражеской обороны, который проходил по левому берегу неглубокой и неширокой реки Бараненки, покрытому кустарником, хорошо были видны местность со множеством высоток, дороги из Медведева, Никольское, Ковалево к зеленой роще, кое–где у кустарников просматривались замаскированные дзоты.

На стороне противника была тишина, почти никаких передвижений замечено не было. Только левее, у дальней рощи, из оврага на грунтовку выехала машина с кухней на прицепе и скрылась за холмами.

Как мне сказали в штабе первого батальона, державшего оборону на нашем участке, раньше частей противника там не наблюдалось. Видимо, гитлеровцам все же стало кое–что известно о готовящейся с нашей стороны операции, и они подтягивали силы.

Замкомбата (фамилию не припомню) собрался на передовую, в третью роту, державшую оборону на левом фланге батальона. Сказал, что если у меня есть время, могу сходить вместе с ним, чтобы ближе ознакомиться с обстановкой непосредственно на переднем крае. Я, разумеется, согласился.

По ходам сообщения вышли к опорному пункту в Медведево. Зам. комбата заметил, что этот опорный пункт имеет особое значение, так как находится на стыке с соседней дивизией. Совсем недавно, в июне, фрицы пытались вклиниться в нашу оборону на этом стыке, атаковав Шишлово. Это – по соседству с Медведево. Им удалось занять первую траншею. Но попали в «огненный мешок» и были уничтожены.

Командира роты, старшего лейтенанта, мы разыскали в окопе у переднего края. За проволочным заграждением виднелся берег мелководной и неширокой реки Бараненки. На нашей стороне он был отлогим, голым, только кое–где росли небольшие кустики. Противоположный берег, где проходил передний край вражеской обороны, был выше, обрывистый, покрыт кустарником.

Докладывая обстановку, комроты сказал, что на переднем крае у противника в общем спокойно, никаких изменений не замечено. В районе рощи, что в глубине их обороны, где сосредоточилось, по данным разведки, до батальона пехоты, ночью был слышен шум моторов. Видимо, получили подкрепление танками. Кухня в овраг приходит в строго определенное время, без опозданий. За рощей ведется постоянное наблюдение. Местность перед ней пристреляна артиллеристами и минометчиками.

Зам. комбата заметил, взглянув на меня, что эресовцам там тоже работа найдется.

Пробыв еще немного на передовой, я распрощался со старшим лейтенантом. Зам. комбата еще остался там, решая какие–то неотложные вопросы.

По возвращении на НП узнал радостную весть: наши войска освободили Курск и Белгород, и вчера в Москве был артиллерийский салют. 7 августа перешли в наступление из района восточнее Спас-Деменска в направлении Рославля войска Западного фронта.

В этот же день в 19.15 после кратковременной артподготовки нанесли удар по врагу штурмовые отряды 274-й сд 36-го ск, 220-й сд 45-го ск 31-й армии.

Перед ними стояла задача вклиниться в полосу обороны противника на направлении главного удара армии на максимально возможную глубину, вскрыть всю огневую систему вражеской обороны, разминировать минные поля и устранить заграждения для выхода войск ударной группировки на передний рубеж для атаки. Штурмовой отряд 274-й сд должен был овладеть рощей юго-западнее Ковалево, высотой 216.6 и рощей севернее этой высоты.

В военно–историческом очерке о боевом пути 31-й армии о тех событиях говорится:

«Наиболее трудную задачу выполнял штурмовой отряд 274-й дивизии. Его основу составлял стрелковый батальон капитана И.Д. Семиренко из 965-го полка. Дивизия находилась на правом фланге наступления армии у реки Вопь в 10-12 км от автомагистрали. Как раз в этом месте вражеская оборона поворачивала почти строго на восток. До вершины ее выступа, пересекавшего автомагистраль, было больше 20 км, и горловину этого выступа фашисты укрепили особенно сильно.

В пределах главной обороны противника среди холмов южного берега реки Бараненка, находилась высота 216.6. Она господствовала над всей округой на много километров и потому имела большое тактическое значение. Захват этой высоты создавал реальную угрозу прорыва советских войск на весьма опасном для врага направлении – к автомагистрали, в тыл 113-й пехотной и 18-й моторизованной дивизий, оборонявшихся в 15-20 км восточнее.

…Первыми в атаку бросились разведчики лейтенанта В.С. Шерина. они стремительно ворвались в траншею переднего края обороны врага и вступили в рукопашную схватку. Подоспевшие стрелковые роты отряда завершили разгром фашистов на первой позиции их обороны.

Вскоре гитлеровцы подбросили свежие силы. Не ожидая рассвета, они предприняли одна за другой три контратаки. В каждой участвовало не меньше батальона пехоты и по 8-10 танков. Отряд отбил контратаки с большими для врагами потерями. На рассвете сюда подошли другие подразделения полка и заняли исходное положение для наступления.» (Дорогами испытаний и побед. Боевой путь 31-й армии .М., 1986г. С.95,96).

 

Действия штурмовых отрядов и групп позволили вскрыть начертания позиций и характер огневой системы вражеской обороны, уточнить боевые задачи войск ударной группировки.

8 августа в 5 часов 15 минут началась 45-ти минутная артиллерийская подготовка. Дал залп наш дивизион. Через передний край с шумом, с особенным шипением пронеслись реактивные снаряды. В районе урочища, где находился опорный пункт противника, прорывался дробный перестук разрывавшихся реактивных снарядов, над урочищем заполыхал огонь, показались светло-серые клубы дыма.

От артиллерийского и минометного огня сплошной гул сотрясал землю. Вражеские позиции покрывались темно–оранжевыми фонтанами разрывов, с комьями выворачивались и летели бревна.

В бинокль я заметил, как тяжелые артиллерийские снаряды разметали дзот. И в это время находившийся рядом с нами в траншее артиллерийский капитан подскочил от радости. Как я догадался, это было делом его батареи. Несмотря на потери в результате артиллерийской подготовки, противник оказывал упорное сопротивление. Но главным силам 274-й сд, как я узнал от офицера из штаба полка, используя достигнутый накануне успех штурмовых отрядов, удалось несколько продвинуться вперед. У врага была отбита высота 216.6.

Вскоре сменил место КП полка, передислоцировавшись поближе к району боевых действий. А вместе с ним – и мы.

Перейдя мелководную Бараненку по жиденькому деревянному мостику, вышли пустынными вражескими траншеями к роще. Где–то впереди, за ней, слышалась перестрелка. Появившийся из-за деревьев молоденький младший лейтенант с автоматом на груди, в пилотке на перебинтованной голове, что–то доложил командиру полка. Полковник, перебив его, недовольно спросил, почему младший лейтенант до сих пор околачивается здесь, и приказал прочесать рощу, указав рукой направление. С пятью солдатами (очевидно, это все, что осталось от его взвода) младший лейтенант, рассредоточив их редкой цепочкой, ушел в указанном направлении.

Из рощи мы вышли на высоту 216.6. В ложбине пониже гребня высоты было несколько землянок и блиндажей. Повсюду виднелись следы поспешного бегства гитлеровских вояк. Вокруг были разбросаны какие–то бумаги, записные книжки, в вытоптанной траве кое–где можно было увидеть брошенные котелки, кружки.

Солдат привел пленного фрица. На вид ему лет восемнадцать-девятнадцать. В вываляном в грязи мундире, мокрой пилотке, натянутой до ушей, он имел жалкий вид.

Молоденькая связистка, протягивая руку к карабину на плече, глядя на командира полка, попросила: «Товарищ подполковник, разрешите мне…» Вот такая у всех была ненависть к захватчикам. Командир полка приказал солдату увести пленного.

После того, как полковые разведчики и саперы осмотрели землянки и блиндажи, там развернули командный пункт (КП) полка. Свой НП мы расположили на склоне небольшого оврага, поросшего по краям мелким ольшаником. Здесь разыскал нас капитан Даниэльс. Позвонив по телефонному аппарату в дивизион, он ушел представляться командиру полка.

Обстановка в районе высоты была крайне напряженной. Она непрерывно атаковалась частями 113-й гитлеровской пехотной дивизии при помощи танков и бронетранспортеров, обстреливалась артиллерийским и минометным огнем. Систематически наносила бомбовые удары вражеская авиация.

Нацистское командование любой ценой стремилось восстановить оборону на этом участке, отбить высоту. И противник, неся большие потери в живой силе и технике, не прекращал своих контратак. Но они отбивались батальонами полка и другими подразделениями дивизии. Поддерживая их, наш дивизион давал залпы по контратакующей пехоте и танкам, подходящим колоннам противника, наносил им ощутимый урон.Под вечер обстановка все более обострилась. Критические ситуации возникали то на одних, то на других участках.

Газета «Красная звезда» 15 октября 1972 г. писала: «…И здесь живой легендой стала высота 216.6. Там все было, как в песне: догоравшими звездами падали ракеты, дымилась далекая роща…»

Невдалеке от нашего НП около взвода солдат, вслед за торопившим их офицером, стала спешно выдвигаться вниз по склону высоты за посадку молодого ельника. Вскоре за ним с треском стали рваться мины. Гитлеровцы, которым был известен каждый куст на высоте, видимо, обнаружили наших солдат.

Минометный обстрел велся методически, откуда–то с юго-востока, с небольшими интервалами. Словно обстреливали не взвод, а целый батальон. Обстановка в районе выс. 216.6 накалялась. Одна за другой следовали контратаки противника. Вражеские минометы не прекращали обстрел высоты. Под вечер разрывы мин посыпались близко от нас, за кустарником. Это был очень короткий огневой налет.

В конце его я почувствовал легкий удар в живот. Ощущение было такое, будто камешек, выброшенный из-за куста, меня ударил. И вначале не придал этому значения, даже когда боль появилась в месте удара. Продолжал работу, поддерживая связь с батареей. Но уже вскоре почувствовал, что эта внешняя тупая боль стала беспокоить внутри живота. Постепенно она стала резкой, схватывающей, нестерпимой. Я сказал находившемуся рядом со мной связисту, что, кажется, ранен. В сохранившейся в моей записной книжке записи видно, что я был ранен вечером 8 августа в 19.30. Других записей, к сожалению, за 8 августа не было.

Из-за давности времени многие подробности позабылись. Воспроизвести в точности события спустя семидесятилетие только по памяти, без письменных источников не всегда возможно. Что-то из того времени запомнилось, что-то помниться смутно, расплывчато, воспринимается не совсем уверенно, что-то вообще выпадает из памяти.

Восполнить этот пробел, восстановить в памяти события, напомнить о позабытых подробностях позволили сохранившиеся в архивах документы.

В интернете удалось разыскать наградной лист о представлении меня к награде медалью «За отвагу», подписанный командиром дивизиона гв. майором К. Михайловым.

 

В нем указано:

«8 августа 1943 г. тов. Ляховецкий, будучи на НП батареи, несмотря на ранение, передавал сведения о скоплении пехоты на командный пункт, и корректировал огонь батареи. В результате залпов было отбито несколько контратак противника, а также нанесен большой урон в живой силе и технике».

Удалось разыскать также наградные листы на разведчиков и связистов, находившихся со мной на НП на высоте 216.6.

В выдержках из них, которые привожу, хранятся подробности их ратного самоотверженного труда в тот день на наблюдательном пункте.  (Стилистика и орфография НЛ оригиналов).

Из наградного листа на гв. ефрейтора разведчика первой батареи 28 ОГМД Дурова Григория Поликарповича, 1915 г. рождения

Тов. Дуров, работая разведчиком, в бою 8 августа двигался со своим офицером вместе с пехотой, отыскивал цели и давал целеуказания на КП, в результате своевременным залпом по целеуказаниям Дурова было подбито 7 танков, 4 миномета и одна артиллерийская батарея, уничтожено до роты пехоты противника.

 

Из наградного листа на гв. сержанта, командира отделения радиосвязи первой батареи Глобова Григория Васильевича, 1911 г. рождения

В боях 8 августа 1943 г. при бомбежке боевых порядков телефонная связь была прервана. Тов. Глебов, несмотря на бомбежку, своевременно принимал команды по радио. В результате своевременным залпом было отбито несколько контратак, подбито 5 танков, уничтожено до роты противника.

 

Из наградного листа на гв. красноармейца ст. радиотелефониста Дикарева Александра Ефимовича, 1924 г. рождения

10 августа 1943 г. (в тексте — описка, надо — 8 августа — Я.Л) при поддержке 274-й сд в районе высоты 216.6, тов. Дикарев находился на передовом наблюдательном пункте и несмотря на сильный огонь артиллерии и бомбежку выполнял свой долг. В это время был ранен командир взвода управления гв. ст. лейтенант Ляховецкий. Тов. Дикарев оказал ему первую помощь и вынес командира с поля боя. Вернувшись на НП, тов. Дикарев подменил раненного же в этом бою начальника радиостанции и продолжал поддерживать связь с огневыми позициями.

 

Из наградного листа на гв. ст. сержанта старшего телефониста взвода управления 28 гв. отд. мином. дивизиона Павленко Ивана Емельяновича, 1918 г. рождения

8 августа тов. Павленко была поставлена задача обеспечить бесперебойной связью командный пункт с батареями. Под сильным артиллерийским обстрелом тов. Павленко 8 раз исправлял поврежденную осколками снарядов линию, чем обеспечил бесперебойность своевременно вести огонь по противнику, огнем дивизиона только за один день 8 августа было отбито 8 контратак противника.

В наградных листах сохранились свидетельства самоотверженных действий огневых расчетов в районе высоты 216.6, их мужества и отваги при исполнении своего долга.

Помощник командира огневого взвода первой батареи гв. ст. сержант Степанов Владимир Федорович 8 августа, получив приказ открыть огонь по контратакующему противнику, под бомбежкой района огневой позиции, действовал смело, хладнокровно, обеспечивал точное наведение боевых установок в цель, своевременно открыл огонь по атакующему противнику. В результате залпа атака была отбита, уничтожено 3 танка и до 40 гитлеровцев.

11 августа Степанов, выполняя приказ, обеспечил своевременную смену огневым взводом огневой позиции. Прибыв на новую ОП, он без задержки произвел залп. В результате было уничтожено до 300 солдат и офицеров противника.

Степанов и огневой взвод за отличное выполнение боевых задач получил благодарность от командования 274-й сд.

Орудийный номер огневого взвода первой батареи гв. рядовой Валентиненко Михаил Денисович, несмотря на ранение, остался на боевом посту. Действуя со своим расчетом, он продолжал вести огонь по противнику.

В бою в районе выс. 216.6 отличились также командир боевой установки гв. мл. сержант Петрухин Василий Алексеевич, телефонист взвода управления рядовой Егоров Николай Прокофьевич, командир взвода боепитания гв. мл. лейтенант Зайкин Григорий Степанович, пом. командира огневого взвода 2-й батареи гв. ст. сержант Селехов Султан Зигмундович. За проявленные доблесть и героизм они удостоены наградами.

***

Пока капитан Даниэльс, которому доложили о моем ранении, искал транспорт для отправки меня в медсанбат, я находился в штабной землянке на командном пункте полка.

Вся обстановка здесь – беспрерывно зуммерившие телефонные аппараты, переговоры с командирами подразделений, приходившие и уходившие офицеры связи, начальники служб – свидетельствовала о крайне напряженном положении в районе боевых действий.

Мне становилось все хуже, боль с каждой минутой усиливалась, ее все труднее было терпеть. Как не был занят командир полка, он заметил мое состояние и, попросив немного потерпеть, послал офицера поскорее решить вопрос с транспортом.

На КП продолжали верещать зуммерившие телефоны. Подполковник Р.И. Бортник, сохраняя внешнее спокойствие, за которым чувствовалось величайшее напряжение, твердо руководил действиями своих подчиненных. Одних он, называя по имени отчеству, просил продержаться, обещая помощь, от других жестко требовал выполнения поставленной задачи, не проявлять панического настроения.

За штабной землянкой все ближе и громче раздавались разрывы снарядов и мин. Впечатление такое – они вот–вот долбанут по накатам и разнесут их. Попросив подготовить место для КП, где, как он выразился, можно будет работать, командир полка соединился с командиром дивизии, доложил ему обстановку. Прибыла подвода из санитарной роты и меня на ней в сопровождении нашего связиста, раненного в руку, отправили в медсанбат.

 

Продолжение следует.

Читайте другие части воспоминаний 

 

Подготовил и прислал для публикации: полковник в отставке Яков Михайлович Ляховецкий
www.world-war.ru