поляки

Гетто насчитывало более 200 тысяч человек, под его территорию было отведено всего лишь четыре квадратных км в центральной части города — на небольшой территории охране было легче контролировать поселенцев. Гетто было устроено наподобие «государства в государстве» со школами, больницами, культурной жизнью

Председатель Трибунала предложил представителю советского обвинения Смирнову продолжать начатый им на утреннем заседании перекрёстный допрос свидетеля Бюллера. Тов. Смирнов обращает внимание Трибунала на то обстоятельство, что при допросе свидетеля Бюллера защитником подсудимого Франка адвокатом Зайдлем...

Из глаза вынули бронзовый осколок - большой, около сантиметра. Его пришили к истории болезни. Глаз мой вытек сразу при попадании этого осколка. Потом мне чем-то облили глаза, забинтовали, привезли в палату, и я уснул. Проспал долго. После меня снова повезли в операционную, боль к тому времени прошла. Разбинтовали голову. Врач сказала: "Медленно...

Мне уже исполнилось семнадцать лет, когда в Польшу вторглись немецкие войска. Какое-то время немцы относились к нам хорошо. Мама знала немецкий язык, и это помогало общению. Но потом они начали забирать детей, зачастую совсем маленьких, не старше трёх – пяти лет, светловолосых и голубоглазых, как настоящие арийские дети или «дети Гитлера», как ещё их...

Я принимал непосредственное участие в сражении на Курской дуге рядовым. Знания, полученные в училище, пригодились. Мы зря под огонь не лезли. Когда бой идёт, бывает паника, а мы посиживали в окопах, поджидали. В лоб танк патроном 4,5 мм в диаметре, конечно, стрелять бесполезно, даже если средний танк. Стреляли в бок или под гусеницы. Под гусеницами и у...

Исторический абсурд и выражение злой воли антироссийских кругов – снесение или – в лучшем случае – отправление в музеи под открытым небом памятников Красной Армии. После 1989 года более половины из них были ликвидированы. В результате антироссийской фобии в Кракове был снесен памятник маршалу Ивану Коневу, который спас от уничтожения давнюю столицу...

Старослужащие о нас, молодых, необстрелянных, заботились по-отечески. Порой подкармливали, делились с нами, пацанами, своим скромным солдатским пайком, или выменивали у нас махорку и «наркомовские» сто граммов на сахар и хлеб. Я уже потом закурил и стал выпивать, а поначалу, когда попал в семнадцать лет на фронт, еще не знал ни запаха табака, ни вкуса водки.