Странный приказ

Читайте первые части: Известие о войне

Пришел приказ о создании системы ПВО в Австрии. Это случилось после того, как один поляк перелетел на самолете в английскую зону. Я включен в состав комиссии от управления связи штаба группы войск. Мы должны выбрать позиции для радиолокаторов.

На картах намечены возможные места для таких позиций. Мы выезжаем на нескольких “виллисах”. Предстоят ночевки в отелях. Охотники берут с собой ружья, другие берут спиннинги для ловли рыбы. Нам предстоит объехать всю советскую зону оккупации, в основном ее альпийскую часть, так, как радиолокаторы должны стоять на возвышенностях. Чем выше, тем больше радиус действия радиолокатора.

Первый ужин в маленьком альпийском отеле. Немецким никто не владеет, и мне приходится добровольно возложить на себя обязанности переводчика. В отеле нам еще не приходилось бывать, ввиду запрета на общение с австрийцами, но наша задача делает для нас исключение.

Хозяин предлагает на ночь выставить наши сапоги за дверь. Я перевожу это предложение и объясняю, что их почистят. Опыт прожитой жизни оказался сильнее. Никто не согласился. Боятся, что сопрут. Я оставил свои и утром одел сверкающие, вызывая завистливые взгляды полковников, отмывающих и очищающих грязь со своих сапог.

Запомнилась еще одна ночевка в отеле, недалеко от демаркационной линии, за которой находилась английская зона. Словоохотливый хозяин рассказал, что за нашим столом когда-то сидел сам командующий Центральной группой войск. Он тоже, как и мы, заказал шницель и заплатил 100 шиллингов, отказавшись от сдачи, хотя шницель стоил всего 5 шиллингов. Я спросил, по какому поводу хозяину досталась такая честь. И тут он рассказал, что в деревне произошло ЧП.

Двое русских солдат из полевого караула пришли на танцы, для танцев использовался подвал с решетками на окнах. Возникла драка из-за девушки и русские ушли, но скоро возвратились с автоматами. Открыв огонь, они убили 26 человек, и ушли в английскую зону. Когда хмель перестал действовать, они сами возвратились и сдались. Где-то я уже слышал об этом ЧП, но не думал, что придется побывать там, где это случилось.

Возможно, это был самый тяжелый случай ЧП, случившийся в оккупационных войсках за все время их пребывания в Австрии. Тогда два пьяных солдата из полевого караула, в подвальном танцзале застрелили 26 австрийцев в результате ссоры.

Отношения с австрийцами всегда у нас были очень дружественные, и конфликтов почти никогда не бывало. Однако бывали неприятности другого рода. Случались перебежчики в другие зоны. Тогда по тревоге высылались патрули, перекрывались дороги. Иногда беглецов ловили. Одного из них возвратили в богажнике автомобиля. А однажды к американцам сбежал начфин с деньгами. Американцы его возвратили, объяснив, что в Америке хватает своих гангстеров. Наверное, это был единственный случай возвращения перебежчика американцами.

Наша поездка длилась почти две недели и запомнилась надолго. На выбранных позициях вскоре были организованы радиотехнические посты ПВО, которые обслуживал вновь сформированный батальон ПВО.

Чем больше мы узнавали Австрию, тем больше нам нравилась эта красивая альпийская страна. Вена — красивый город со старинной архитектурой застройки, дворцами, парками, театрами и кинотеатрами, многочисленными ресторанами, кафе, гастхаузами жил своей, недоступной для нас жизнью.

Запреты и огромная армия оперов следила за чистотой идеологии и оберегала своих советских земляков от буржуазных или западных соблазнов. Для слежки за военнослужащими привлекались и австрийцы. В одном гастхаузе я видел объявление: “При появлении в гастхаузе советских военнослужащих просьба сообщать в комендатуру по тел. №…”.

Помню, как-то раз, я, вдвоем с девушкой, зашли в ресторан пообедать. Официант, заметив, что мы говорим по-русски, сказал нам: “Комендант 2 района (советского) запретил обслуживать русских”.

Было стыдно уходить, но прибытие патруля комендатуры было бы еще хуже. С тех пор в общественных местах мы или молчали или говорили по-немецки.

Попал я впросак и тогда, когда хотел взять напрокат яхту. В другой раз, в гражданской форме, обращаясь на немецком языке, я все же взял яхту. Применявшаяся практика недозволенности дискредитировала советскую систему, и все это выглядело, как недоверие к собственным офицерам и солдатам.

“Запретный плод сладок” — говорит русская пословица. И здесь, в Австрии, люди находили способы обходить установленные запреты. Это был большой риск. Простаки, неосторожные или неопытные быстро попадались и в 24 часа высылались на родину.

Но родился и опыт конспирации, который заключался в том, что нужно было одеваться по австрийской моде, а это было не просто, ибо, когда у нас в стране носили клеш, здесь носили дудочки. Нужно было помнить о языке, который мог быть врагом твоим, не ходить в те места, в которых можно было наткнуться на опера. Нужно было иметь опыт.

В Вене границы между зонами были условными, но вести слежку в других зонах оперы остерегались. Мы знали, где они бывают и не ходили в эти места. И все же, однажды, мы наткнулись на них. Дело было нехитрое. Идя в Дом офицеров, мы обычно сокращали путь, идя через французскую зону.

Увидев по пути кафе, решили тут поужинать. Кафе пустовало, и только в одном месте спиной к нам сидело трое мужчин и трое женщин, как мы поняли, проституток.

Мужчины, которых мы принимали за австрийцев, вели себя свободно, давая своим рукам слишком большую волю. Один из них, обернувшись, увидел нас и, оставив свою даму, двинулся к нам. Проходя мимо, он сказал: “Вы работаете, мы работаем, уходите!” Это прозвучало с грузинским акцентом и могло бы показаться смешным. Но нам было не до смеха. Мы знали, что оперы знают каждого из нас в лицо. После мы ждали неприятностей, но ничего не случилось. Очевидно, оперы решили смолчать.

После нового года в Вене наступает период балов. Они называют это фашингом. Вена вся разукрашена огнями. Ярко горят на улицах многочисленные украшенные витрины. Их свет освещает улицу, делая ненужными фонари. С моей спутницей мы медленно бредем по Рингу. На душе у нас легко и празднично. Мы просто гуляем без определенного плана на вечер. В вопросах конспирации мы уже достаточно опытные. Моя спутница в совершенстве владеет немецким. Кое-что смыслю в нем и я. Мы хорошо знаем, куда идти опасно.

Идущие впереди парочки австрийцев направляются в парк и исчезают за неприметной дверью “Курзала”. Эта дверь не ведет в ресторан. В него мы не пошли бы, это было бы опасно. Любопытство ведет нас за ними. Ярко освещенный вестибюль, куда мы вошли, наполнен людьми. К нам подходят и предлагают раздеться. Большинство женщин в длинных бальных платьях. Догадываемся, что здесь чей-то вечер.

Позже мы узнаем, что вечер организован Главным полицейским управлением Вены и нас окружают полицейские чины разных рангов.

Определенно здесь нет наших оперов, но нужно, что бы и хозяева не узнали кто мы. Откуда-то повеяло ветерком романтики и приключения. Вечер удался на славу. В нескольких залах стояли столики, где можно было выпить и закусить, на эстраде выступали европейские знаменитости.

Но главным событием для нас был венский вальс, который начинал вечер танцев. В огромном зале играл джаз-оркестр. Мужчины в смокингах, женщины в красивых длинных платьях выстроились парами. Мы увидели, как танцуют венский вальс в Вене.

Сегодня ко мне в кабинет зачастили австрийские инженеры. Они решали технические вопросы, где требовалось участие коменданта связи. При этом они как-то любопытно смотрели на меня. Потом зашла переводчица Фрида и, помявшись, сказала: “Говорят, товарищ Сталин болен. Вы ничего не знаете?”

Я ничего об этом не слышал. Второй раз она зашла и сказала: “Говорят, товарищ Сталин умер! Об этом пишут все наши газеты!”

В это невозможно было поверить, это казалось невозможным. Все же я послал Фриду за газетами. Там говорилось, что Сталин умер. Лишь через несколько дней мы официально узнали об этом.

Я получил от начальника связи ЦГВ задание закупить на 1 миллион шиллингов оборудование для строящегося объекта связи. Оплата шла в счет репараций, которые платила нам Австрия.

Конечно, я обратился в УСИА (управление советским имуществом в Австрии). После длительных проволочек мне сообщили, что оборудование по представленному мною списку будет стоить 1,5 миллиона. Но я уже имел согласие поставить оборудование австрийскими фирмами за 950.000 шиллингов.

Как патриот своей страны я хотел, чтобы выгодную сделку получили советские предприятия и, потому, не поленился съездить к начальству УСИА и узнать, почему цена такая высокая по сравнению с австрийскими фирмами. Мне объяснили, что у нас существуют большие накладные расходы и в этом все дело. Конечно, оборудование я заказал австрийцам, но при этом получил урок не в пользу советской экономики.

Неоднократно мне приходилось видеть, как экономно и эффективно работают австрийские предприятия, как легко они идут навстречу интересам покупателя и как быстро они решают все вопросы.

Сегодня ко мне обратилась переводчица Фрида. Она сказала, что капитан Бочкарев из Санкт-Пельтена с австрийкой-переводчицей Еленой ездили на демаркационную линию, где Бочкарев встречался с английским офицером. Кто ей об этом сказал, Фрида не сказала.

Я знал, что Бочкарев был помощником начальника связи дивизии по радио. Мне приходилось иногда решать вопросы связи для этой дивизии, когда капитан обращался ко мне за помощью. Не верилось, что он мог так поступить. Зачем ему было ездить на демаркацию, если рядом была Вена, где англичан было полно. Подумав, я решил, что это КГБ проверяет меня.

Доложив по команде, я ждал развития событий. Время показало, что я не ошибся. Капитан Бочкарев продолжал работать на своем месте и дальше.

Однако, со временем, в нашей жизни стали наступать перемены. Мы получили странный приказ. В нем говорилось, что отныне нам разрешается общение с австрийцами, посещение кинотеатров и даже увеселительных учреждений. Солдаты получили право на увольнительные в город. Было разрешено проживание семей в Австрии при наличии жилплощади.

Никто не поверил в подлинность приказа, хотя он пришел секретной почтой. Командир срочно стал звонить в штаб и докладывать о получении провокационного приказа. Оказалось, что приказ подлинный. Это было что-то подобное революции. Но это уже было одним из последствий и перемен, связанных со смертью Сталина. Ко всему нам разрешалось проводить отпуск без выезда в Союз.

 

Я получил новое назначение. Батальон связи, который обслуживал Аппарат Верховного комиссара по делам Австрии (комиссаром был командующий ЦГВ) расформировывался, а на его месте создавался узел связи. Начальником узла связи был назначен я.

Узел связи состоял из телеграфной станции, нескольких ручных телефонных станций и нескольких АТС. Пункт сбора донесений узла имел парк машин, которые обеспечивали фельдъегерскую связь. Теперь мне предстояло работать в среде дипломатов, из которых состоял аппарат Верховного комиссара.

Аппарат занимал два роскошных венских отеля на Ринге, рядом с таким же американским учреждением, которое поселилось в отеле “Бристоль”. В “Империале” находились наши служебные помещения, а в “Гранд-Отеле” жили дипломаты.

Жить в таких роскошных условиях ни мне, ни моим товарищам еще не приходилось. Новая работа была интересной и продолжалась до подписания Молотовым мирного договора с Австрией. Аппарат Верховного комиссара преобразовывался в посольство, а войска ЦГВ покидали Австрию и возвращались на родину.

Мне было поручено продублировать по венской междугородной станции донесение в генеральный штаб о свертывании узла связи ЦГВ и прекращении проводной связи из Бадена, где находился штаб.

Во Львове, в штабе ПРИКВО мне предстояло получить назначение и отправиться к новому месту службы.

Давно закончилась война. Это была самая большая война по своим масштабам, потерям, жестокостям. В этой войне наш народ проявил массовый героизм и самопожертвование. Последствия войны были тяжелыми. Были разрушены тысячи городов и населенных пунктов. Война закончилась победой, и цена этой победы очень велика. Давайте не забудем, что враг был у стен Москвы и дошел до Волги. До сих пор мы не знаем причины наших неудач в начальный период войны.

Наша армия освободила страну и закончила войну разгромом противника на его территории. Никогда не забыть, как встречали нас в освобожденной Восточной Европе. Люди видели в нас освободителей и благодарили нас, а мы, покидая эти страны, немного гордились собой. Наверное, каждое историческое событие нужно изучать, извлекать урок. Такая задача стоит перед каждым обществом.

По разным причинам эта задача у нас полностью не была решена. Конечно, приятно говорить о победе. Но были и поражения, были неудачи. Дорога к победе была трудной и кровавой. Она не была легкой.

Больше всех о войне могли бы рассказать наши военачальники, но им не дали сказать всю правду. Уходят последние ее участники и свидетели, а вся правда так и не сказана и рассказать о ней уже некому.

Я не историк, не писатель, я один из массы фронтовых офицеров, которые может быть не совершили героических подвигов, но не жалея своей жизни трудились на фронте, приближая День Победы. Я пишу то, что видел своими глазами, что пережил. Все это было.

Пять лет после войны мне пришлось прослужить в Австрии. Этот период для нас не прошел бесследно. Мы увидели развитую демократическую страну с обществом, которое умело бороться за свое благополучие, за свои права и власть чутко прислушивалась к общественному мнению. Здесь хранили и уважали культурные ценности, старину и творили прогресс. Здесь не было запретов и царил порядок. Здесь умели трудиться и развлекаться.

Доброжелательный и весёлый народ Австрии, навсегда остался в нашем сердце. Мы возвращались домой с надеждой, что когда-нибудь и у нас настанет светлый день, который подарит нам радость и благополучие, подобное тому, которое мы увидели, и которое осталось в этой маленькой альпийской стране.

 

 Текст прислал для публикации на www.world-war.ru автор воспоминаний (1924-2015 гг.).