Понять ГУЛАГ?

В День исторического и культурного наследия в музее ГУЛАГа  состоялось открытие выставки «Живая книга памяти». Это возможность узнать из первых уст о событиях эпохи ГУЛАГа, увидеть лица, посмотреть в глаза людей, которые не понаслышке знают, что такое сталинские репрессии. Сами герои рассказывают о том, что им пришлось пережить.

Среди авторов воспоминаний – те, кому повезло выжить и вернуться из тюрем, лагерей, ссылки; те, кто был рожден и провел детство прямо на территории лагеря, а также и те, кто был оторван от своей семьи, принудительно помещен в детский дом, чьи родители были объявлены «врагами народа» и репрессированы. Воспоминания этих свидетелей эпохи являются одним из важнейших источников, дающих представление о том, как жили и выживали заключенные ГУЛАГа, как складывалась жизнь членов их семей.

Один из героев «Живой книги памяти» – председатель Московского историко-литературного общества «Возвращение» Семен Самуилович Виленский. Родился в 1928 году в Москве. В 1948 году, студентом филологического факультета МГУ, был арестован за стихи, в которых критиковал карательную политику властей, и осужден Особым совещанием на 10 лет лагерей. Находился сначала в печально знаменитой Сухановской тюрьме, а затем в лагере на Колыме.

Семен Виленский

Семен Самуилович Виленский: «Творческие союзы организовывали кружки по воспитанию советской молодежи. Власти использовали их для оболванивания людей. Дети не были предоставлены улице и занимались чем-то разумным. В действительности, никакой настоящей истории не было, которую мы и теперь знаем частично. Еще много закрытых страниц. Говорят, что сейчас единый учебник нужен для школ. Мы это проходили уже, и чем кончилось, знаем – 28 миллионов человек прошедших через ГУЛАГ. Эта цифра не окончательная. Деградация многих и многих наших сограждан, потому что, чтобы уничтожить такое количество людей и держать их в рабстве и неволе нужна была целая армия надсмотрщиков, стукачей. Это не остается бесследно.

С 1908-1909 гг. в русской армии командовал Черноморским флотом вице-адмирал Иван Федорович Бострем. Это глубоко русский человек. Когда он получил сведения, что в Петербурге решили ввести Институт стукачей на кораблях Черноморского флота, доносчиков, он сказал: «Этой гадости не было в российском флоте никогда и что он немедленно подаст в отставку». К сожалению, среди наших чиновников людей с подобными принципами практически нет совсем. Это результат, к которому мы пришли, поэтому историю надо знать и, в первую очередь, все делать для того, чтобы новое поколение знало эту историю.

Семен Самуилович Виленский на открытии выставки «Живая книга памяти»

Совместно с музеем ГУЛАГа мы издали книгу для школьников «Есть всюду свет». Эта книга дополнена рассказом Георгия Георгиевича Демидова. Г.Г. Демидов – замечательный русский писатель. Начинал он как физик, ученик Ландау. В феврале 1938 года в Харькове был арестован. Варлам Тихонович Шаламов писал о том, что более значительного человека, чем Демидов он в лагерях не встречал. Каково было изумление Шаламова, когда он узнал, что Демидов остался жив после лагерей. Это было невероятно, потому что он дважды был осужден. Сначала его привезли отбывать срок на Колыму, где он создал производство по восстановлению электрических лампочек. Ему обещали свободу. Вместо этого ему подарили какой-то американский костюм, который он швырнул начальнику лагеря со словами: «Сам носи американские обноски». Ему добавили 10 лет с использованием только на тяжелых физических работах. Он писал замечательные вещи. Это глубокий, редкостный талант. Почему его не печатали все эти годы?  О нем знали во многих редакциях, где работали толковые люди. С ним пыталось договориться КГБ, которое обещало квартиру в Москве и членство в Союзе писателей, чтобы он написал какую-нибудь повесть о ремесленниках. Он не согласился. В начале 80-х годов произвели обыск и изъяли все его рукописи. Писательского архива Демидова не осталось, кроме того, что было в недрах Лубянки больше ничего не было. Когда началась Перестройка дочь Демидова обратилась к секретарю ЦК Яковлеву Александру Николаевичу и через некоторое время ей позвонил начальник КГБ, сообщил что архив отца ей возвращается.

Я думаю, что одна из серьезных задач, которую нам предстоит сейчас решить – чтобы люди прошедшие сталинский ГУЛАГ рассказали о нем экскурсоводам, молодым людям, чтобы они могли отвечать на все вопросы. Я готов проводить семинары.

Также мы выпустили антологию «Поэзии узников ГУЛАГа», где представлено 317 поэтов прошедших через ГУЛАГ. Большая часть из них, конечно, расстреляна. Книгу выпустил Александр Николаевич Яковлев. В этом историческом собрании документов напечатана поэзия ГУЛАГа, именно как документ. Как-то он спросил у меня: — Какие документы являются главными для понимания ГУЛАГа. Письма заключенных?

Я говорю: Ни в коем случае! Потому что это письма подцензурные. На Колыме мы имели право отправить только 2 письма в год.  Естественно для того, чтобы они не были брошены в корзину цензором, писали какие-то простые, очевидные вещи: «Все хорошо, только пришли сухари».

Тогда он спросил: Может быть документы? Следственные протоколы…

Я сказал: Ни в коем случае! Это под давлением. Людей избивали и применяли моральные пытки. Люди не выдерживали, грозили арестовать их близких, уничтожить их детей и жен.

— Что тогда?

Я говорю: Стихи.

И тогда появилась «Поэзия узников ГУЛАГа». Очень разнообразные поэты в этой антологии. Очень сложно передать молодому поколению ту суть прошедшей жизни. У нас в советской литературе, поэзии была очень сильная школа перевода. Потому что такие как Пастернак, Ахматова и другие хорошие поэты были лишены возможности печатать свои стихи в советских издательствах, поэтому они ушли в переводы. Когда началась хрущевская оттепель – 60-е годы люди отвыкли от настоящей поэзии, настоящего выражения человеческих чувств.  Они воспринимали это в упрощенной и порой пошлой форме. Стихи таких поэтов как Евгений Евтушенко, Роберт Рождественский для восприятия людей 60-70-х годов открывали новое отнюдь не в классической, не в лучшей форме это было. Потому что образованные, интеллигентные, совестливые люди оказались вместе с уголовниками в лагере. Настало время, когда уголовная стихия хлынула и заполонила нашу литературу. Литература о ГУЛАГе – то, что мы сейчас издаем – и есть связь большой, великой русской литературы XIX – начала XX века и той литературой, которая основана на опыте ГУЛАГа. Это универсальный опыт. ГУЛАГ – это страшный вызов человечеству. В свое время замечательный русский философ сказал, что Россия создана Господом для того, чтобы являть миру ужасающие примеры, куда не надо идти. Мы этот опыт прошли, и передаем всему человечеству, потому что ГУЛАГ прошел не бесследно, но людей, новое поколение ждут новые вызовы. Универсальный способ, выработанный этой литературой — как в любых условиях оставаться личностью, человеком. Этим ГУЛАГовская литература и отличается».

Подготовила Татьяна Алешина

www.world-war.ru