Память о войне — хлеб с лебедой

Родился я в 1936 году в деревне Барабаны Унинского района. Родители, Абакум Петрович и Евдокия Семеновна, были рядовыми членами колхоза. Оба безграмотные.

К началу Великой Отечественной войны мне исполнилось пять лет. В первые дни ушел на фронт и мой отец. Остались мы с мамой, сестрой и стареньким дедом в недостроенном доме, жили в котором до 50-х годов прошлого века. Матерям некогда было заниматься нашим воспитанием: им приходилось работать и за себя, и за мужей. Дед стал учить меня плести лапти, брал с собой заготавливать лыко для них. Зимними вечерами сидели в потемках. Керосину привозили мало. Чтобы экономить его, женщины и девушки собирались в одной избе, пряли пряжу из льна и шерсти, вязали. Шерстяные носки и варежки отправляли на фронт. Из льна ткали холст, шили из него одежду, делали онучи. Те рубахи и штаны плохо держали тепло, но другого ничего не было.

До 1943 года от отца приходили письма, написанные однополчанами под его диктовку. Погиб он 12 августа 1943 года во время Курской битвы у села Боромля. По мемуарной литературе я пытаюсь восстановить боевой путь 565 стрелкового полка 161 дивизии 40 армии, в рядах которого воевал мой отец.

Война запомнилась тем, что мама стала печь невкусный хлеб — с лебедой и другими примесями. Особенно голодно было весной. Работали в колхозе за трудодни, на которые начисляли зерно — по 200-300 граммов на каждый. Полученного до следующего урожая не хватало. Спасение приходило, когда отрастала трава, и коровы начинали давать молоко. Недостаток питания сказывался на растущем организме. Меня, например, при росте 1,48 метра даже в армию не хотели брать. А ведь отец мой был выше 1,80 метра.

Я на себе испытал, чем могут заниматься дети в 9-11 лет в сельском хозяйстве. В первый же день каникул давали наряд: бороновать поля, засеянные вручную, затем вывозить навоз, полоть посевы от сорняков, пасти скот, заготовлять корма. А с наступлением уборки и сева озимых работы было вообще невпроворот. Меня постоянно закрепляли за комбайнами «Коммунар», которые приходили на наши поля. Я должен был залезать внутрь комбайна и растеребливать спрессованную солому. Работать приходилось наравне со взрослыми. Отдыхали только в дождливую погоду, или когда ломался комбайн.

Семилетку я кончал в Верхолемье. В школу каждый день ходил за четыре километра. Из дома выходили затемно, очень боялись, так как в лесах было много волков. Зимой в сильный мороз или метель нас оставляли ночевать в общежитии. Спали на двухярусных нарах, зачастую на голых досках, питались всухомятку принесенными хлебом и картошкой. В сборище ребят разного возраста и из разных деревень по вечерам вспыхивали драки. Вот в таких условиях (при отсутствии или нехватке учебников, тетрадей, освещения) учились. Я получил в нашей школе такие знания, что без проблем выдержал вступительные экзамены в Глазовский сельхозтехникум.

Жить перед экзаменами в городе было не на что. Вместе с хозяйским парнишкой собирали по городу металлолом и сдавали его. А было мне пятнадцать лет. Все годы учебы меня «тащили» сестры и мать. Зиму встретил в резиновых галошах с шерстяными носками. Лапти в городе уже никто не носил. Получая стипендию как успевающий, стал наедаться настоящего хлеба. Общими усилиями купили мне недорогую верхнюю одежду и обувь. Однокурсники тоже жили небогато, стесняться было некого. Когда меня вызвали на приписную комиссию, рост был 1,35 метра, вес около 40 килограммов. И диагноз: остаточная дистрофия. К концу обучения в техникуме должен был получить водительские права. Но мои ноги не доставали до педалей автомобиля ЗИЛ-150, а сиденье не регулировалось. Так я остался без прав.

После приписной комиссии начал заниматься спортом, получил второй спортивный разряд по лыжам, вошел в десятку лучших лыжников техникума. И рос.

***

После защиты диплома выпускникам сельхозтехникума (в их числе был и Василий Абакумович) вместе с документами об образовании вручили направления на работу в Красноярский край, где начиналось освоение целинных земель.

Той же осенью Василия Абакумовича призвали в армию. И оказался он в Житомирской области в танковых войсках, в батальоне легких плавающих танков.

Нет в его военном билете записи о том, что в октябре 1956 года полк, в котором Василий Абакумович служил, был поднят по тревоге и переброшен к границе с Венгрией, где произошел правительственный переворот. В спешном порядке их обучали вождению танков Т-34. Полк находился в резерве, но в полной боевой готовности.

После трехлетней армейской службы учеба в Пермском сельхозинституте, где его оставили работать после окончания. Затем работа на производстве. Но проблемы со здоровьем (сказалось опять же военное детство) заставили сменить климат.

Так начался у Василия Абакумовича Фаленский период жизни и работы. Был старшим инженером-инспектором «Госсельхознадзора», главным инженером сельхозуправления, начальником ПМК-17. А когда в 1985 году под угрозой закрытия оказался Фаленский филиал СПТУ-32, ему предложили стать его директором. И в течение одиннадцати лет филиал готовил кадры механизаторов для района.

Источник: www.falenki.ru