Не только отца лишились мы с кончиной святейшего патриарха, мы лишились в нём доброго пастыря и мудрого кормчего корабля церковного. Церковь православная скорбит об его утрате. Он весь принадлежит Церкви Божией... На короткое время судил ему Господь восприять высокое звание патриарха Московского и всея Руси, главы Церкви Российской, как бы для того...

Не только отца лишились мы с кончиной святейшего патриарха, мы лишились в нём доброго пастыря и мудрого кормчего корабля церковного. Церковь православная скорбит об его утрате. Он весь принадлежит Церкви Божией... На короткое время судил ему Господь восприять высокое звание патриарха Московского и всея Руси, главы Церкви Российской, как бы для того...

История власовского движения на территории Крыма принадлежит к числу наименее известных страниц Великой Отечественной войны. Это можно объяснить тем, что проблема коллаборационизма советских граждан долгое время не была предметом серьезного научного исследования.

История власовского движения на территории Крыма принадлежит к числу наименее известных страниц Великой Отечественной войны. Это можно объяснить тем, что проблема коллаборационизма советских граждан долгое время не была предметом серьезного научного исследования.

История власовского движения на территории Крыма принадлежит к числу наименее известных страниц Великой Отечественной войны. Это можно объяснить тем, что проблема коллаборационизма советских граждан долгое время не была предметом серьезного научного исследования.

История власовского движения на территории Крыма принадлежит к числу наименее известных страниц Великой Отечественной войны. Это можно объяснить тем, что проблема коллаборационизма советских граждан долгое время не была предметом серьезного научного исследования.

Закончился первый месяц нашей жизни в эвакуации. Мы пообвыкли, притерпелись к новой жизни, которая так отличалась от той, которая у нас была недавно, научились обходиться без привычных удобств. Не было воды, электрического освещения, канализации. В доме было холодно, боялись, что дров до весны не хватит. Однако была, слава Богу, крыша над головой, это...

Закончился первый месяц нашей жизни в эвакуации. Мы пообвыкли, притерпелись к новой жизни, которая так отличалась от той, которая у нас была недавно, научились обходиться без привычных удобств. Не было воды, электрического освещения, канализации. В доме было холодно, боялись, что дров до весны не хватит. Однако была, слава Богу, крыша над головой, это...

Закончился первый месяц нашей жизни в эвакуации. Мы пообвыкли, притерпелись к новой жизни, которая так отличалась от той, которая у нас была недавно, научились обходиться без привычных удобств. Не было воды, электрического освещения, канализации. В доме было холодно, боялись, что дров до весны не хватит. Однако была, слава Богу, крыша над головой, это...

Закончился первый месяц нашей жизни в эвакуации. Мы пообвыкли, притерпелись к новой жизни, которая так отличалась от той, которая у нас была недавно, научились обходиться без привычных удобств. Не было воды, электрического освещения, канализации. В доме было холодно, боялись, что дров до весны не хватит. Однако была, слава Богу, крыша над головой, это...

Часто при обнаружении незнания семейной истории мы сетуем на то, что в своё время не успели расспросить ушедших бабушек и дедушек. В случае с моей поездкой в Ташкент, несколько раз откладывавшейся, как раз можно сказать об обратном: «Успел!» Ровно через год после этого Бронислава Брониславовича не стало.

Часто при обнаружении незнания семейной истории мы сетуем на то, что в своё время не успели расспросить ушедших бабушек и дедушек. В случае с моей поездкой в Ташкент, несколько раз откладывавшейся, как раз можно сказать об обратном: «Успел!» Ровно через год после этого Бронислава Брониславовича не стало.

Часто при обнаружении незнания семейной истории мы сетуем на то, что в своё время не успели расспросить ушедших бабушек и дедушек. В случае с моей поездкой в Ташкент, несколько раз откладывавшейся, как раз можно сказать об обратном: «Успел!» Ровно через год после этого Бронислава Брониславовича не стало.

Часто при обнаружении незнания семейной истории мы сетуем на то, что в своё время не успели расспросить ушедших бабушек и дедушек. В случае с моей поездкой в Ташкент, несколько раз откладывавшейся, как раз можно сказать об обратном: «Успел!» Ровно через год после этого Бронислава Брониславовича не стало.

Мой путь в детский дом не отличался от судьбоносной дороги многих ленинградских детей — это гибель родных и беспризорность. Отец умер в 1942 году, но мама была жива. Работала она провод­ницей в железнодорожных эшелонах, перевозивших эвакуирован­ных людей, и была военнообязанной, что не позволяло ей задер­живаться дома и приглядывать за мной.

Мой путь в детский дом не отличался от судьбоносной дороги многих ленинградских детей — это гибель родных и беспризорность. Отец умер в 1942 году, но мама была жива. Работала она провод­ницей в железнодорожных эшелонах, перевозивших эвакуирован­ных людей, и была военнообязанной, что не позволяло ей задер­живаться дома и приглядывать за мной.

Мой путь в детский дом не отличался от судьбоносной дороги многих ленинградских детей — это гибель родных и беспризорность. Отец умер в 1942 году, но мама была жива. Работала она провод­ницей в железнодорожных эшелонах, перевозивших эвакуирован­ных людей, и была военнообязанной, что не позволяло ей задер­живаться дома и приглядывать за мной.

Мой путь в детский дом не отличался от судьбоносной дороги многих ленинградских детей — это гибель родных и беспризорность. Отец умер в 1942 году, но мама была жива. Работала она провод­ницей в железнодорожных эшелонах, перевозивших эвакуирован­ных людей, и была военнообязанной, что не позволяло ей задер­живаться дома и приглядывать за мной.

Марш окончен. Большая, изнурительная дорога позади. Бойцы из пополнения шли трактами, проселочными дорогами, лесными тропинками, дружно карабкались на попутные машины, и все равно это называлось, как в старину, маршем. Солдаты успели перепачкать новое обмундирование, пропотеть насквозь и начисто съесть харчишки, выданные на дорогу.

Марш окончен. Большая, изнурительная дорога позади. Бойцы из пополнения шли трактами, проселочными дорогами, лесными тропинками, дружно карабкались на попутные машины, и все равно это называлось, как в старину, маршем. Солдаты успели перепачкать новое обмундирование, пропотеть насквозь и начисто съесть харчишки, выданные на дорогу.