Когда в мае 1945 года война закончилась, дно океана было устлано обломками подводной войны. Наши подлодки уничтожили 2882 судна противника общим тоннажем в 14,4 миллиона тонн. Кроме того, они потопили 175 военных кораблей союзников и повредили их 264 судна общим тоннажем в 1,9 миллиона тонн. Взамен мы заплатили неприемлемую цену.

Когда в мае 1945 года война закончилась, дно океана было устлано обломками подводной войны. Наши подлодки уничтожили 2882 судна противника общим тоннажем в 14,4 миллиона тонн. Кроме того, они потопили 175 военных кораблей союзников и повредили их 264 судна общим тоннажем в 1,9 миллиона тонн. Взамен мы заплатили неприемлемую цену.

Когда в мае 1945 года война закончилась, дно океана было устлано обломками подводной войны. Наши подлодки уничтожили 2882 судна противника общим тоннажем в 14,4 миллиона тонн. Кроме того, они потопили 175 военных кораблей союзников и повредили их 264 судна общим тоннажем в 1,9 миллиона тонн. Взамен мы заплатили неприемлемую цену.

Когда в мае 1945 года война закончилась, дно океана было устлано обломками подводной войны. Наши подлодки уничтожили 2882 судна противника общим тоннажем в 14,4 миллиона тонн. Кроме того, они потопили 175 военных кораблей союзников и повредили их 264 судна общим тоннажем в 1,9 миллиона тонн. Взамен мы заплатили неприемлемую цену.

Когда в мае 1945 года война закончилась, дно океана было устлано обломками подводной войны. Наши подлодки уничтожили 2882 судна противника общим тоннажем в 14,4 миллиона тонн. Кроме того, они потопили 175 военных кораблей союзников и повредили их 264 судна общим тоннажем в 1,9 миллиона тонн. Взамен мы заплатили неприемлемую цену.

Чтобы отвлечь нас от мыслей о еде, делалось все возможное и невозможное. Вдруг заводился патефон, и квартира наполнялась звуками довоенных романсов. « Теперь зима, но те же ели, покрыты сумраком, стоят…» - пела Изабелла Юрьева. Однако это быстро надоедало моему брату, он начинал ерзать и просить есть. Тогда мама читала нам мои любимые сказки Андерсена. Или вспоминала что-нибудь смешное,...

Чтобы отвлечь нас от мыслей о еде, делалось все возможное и невозможное. Вдруг заводился патефон, и квартира наполнялась звуками довоенных романсов. « Теперь зима, но те же ели, покрыты сумраком, стоят…» - пела Изабелла Юрьева. Однако это быстро надоедало моему брату, он начинал ерзать и просить есть. Тогда мама читала нам мои любимые сказки Андерсена. Или вспоминала что-нибудь смешное,...

Чтобы отвлечь нас от мыслей о еде, делалось все возможное и невозможное. Вдруг заводился патефон, и квартира наполнялась звуками довоенных романсов. « Теперь зима, но те же ели, покрыты сумраком, стоят…» - пела Изабелла Юрьева. Однако это быстро надоедало моему брату, он начинал ерзать и просить есть. Тогда мама читала нам мои любимые сказки Андерсена. Или вспоминала что-нибудь смешное,...

Чтобы отвлечь нас от мыслей о еде, делалось все возможное и невозможное. Вдруг заводился патефон, и квартира наполнялась звуками довоенных романсов. « Теперь зима, но те же ели, покрыты сумраком, стоят…» - пела Изабелла Юрьева. Однако это быстро надоедало моему брату, он начинал ерзать и просить есть. Тогда мама читала нам мои любимые сказки Андерсена. Или вспоминала что-нибудь смешное,...

Чтобы отвлечь нас от мыслей о еде, делалось все возможное и невозможное. Вдруг заводился патефон, и квартира наполнялась звуками довоенных романсов. « Теперь зима, но те же ели, покрыты сумраком, стоят…» - пела Изабелла Юрьева. Однако это быстро надоедало моему брату, он начинал ерзать и просить есть. Тогда мама читала нам мои любимые сказки Андерсена. Или вспоминала что-нибудь смешное,...

Когда я впервые увидела Степана Андреевича, он уже не был лежачим больным, мог потихонечку передвигаться, но из палаты еще не выходил, и однажды меня попросили принести для него книги. Когда задала ему вопрос, какую книжку принести почитать, он ответил: - Шекспира. В библиотеке Шекспира не было, но у меня была своя книга, огромной толщины, в сером переплете, которую я, представляете,...

Когда я впервые увидела Степана Андреевича, он уже не был лежачим больным, мог потихонечку передвигаться, но из палаты еще не выходил, и однажды меня попросили принести для него книги. Когда задала ему вопрос, какую книжку принести почитать, он ответил: - Шекспира. В библиотеке Шекспира не было, но у меня была своя книга, огромной толщины, в сером переплете, которую я, представляете,...

Когда я впервые увидела Степана Андреевича, он уже не был лежачим больным, мог потихонечку передвигаться, но из палаты еще не выходил, и однажды меня попросили принести для него книги. Когда задала ему вопрос, какую книжку принести почитать, он ответил: - Шекспира. В библиотеке Шекспира не было, но у меня была своя книга, огромной толщины, в сером переплете, которую я, представляете,...

Когда я впервые увидела Степана Андреевича, он уже не был лежачим больным, мог потихонечку передвигаться, но из палаты еще не выходил, и однажды меня попросили принести для него книги. Когда задала ему вопрос, какую книжку принести почитать, он ответил: - Шекспира. В библиотеке Шекспира не было, но у меня была своя книга, огромной толщины, в сером переплете, которую я, представляете,...

Когда я впервые увидела Степана Андреевича, он уже не был лежачим больным, мог потихонечку передвигаться, но из палаты еще не выходил, и однажды меня попросили принести для него книги. Когда задала ему вопрос, какую книжку принести почитать, он ответил: - Шекспира. В библиотеке Шекспира не было, но у меня была своя книга, огромной толщины, в сером переплете, которую я, представляете,...

С первого захода в военкомат потерпел неудачу — комиссия признала негодным к воинской службе, вручили «белый билет». Негоден... слово-то какое. Обидно и стыдно перед ребятами, которые уже приходили попрощаться в общежитие, на них были уже гимнастерки, пилотки. Некоторые, находчивые, проникли в истребительные отряды.

С первого захода в военкомат потерпел неудачу — комиссия признала негодным к воинской службе, вручили «белый билет». Негоден... слово-то какое. Обидно и стыдно перед ребятами, которые уже приходили попрощаться в общежитие, на них были уже гимнастерки, пилотки. Некоторые, находчивые, проникли в истребительные отряды.

С первого захода в военкомат потерпел неудачу — комиссия признала негодным к воинской службе, вручили «белый билет». Негоден... слово-то какое. Обидно и стыдно перед ребятами, которые уже приходили попрощаться в общежитие, на них были уже гимнастерки, пилотки. Некоторые, находчивые, проникли в истребительные отряды.

С первого захода в военкомат потерпел неудачу — комиссия признала негодным к воинской службе, вручили «белый билет». Негоден... слово-то какое. Обидно и стыдно перед ребятами, которые уже приходили попрощаться в общежитие, на них были уже гимнастерки, пилотки. Некоторые, находчивые, проникли в истребительные отряды.

С первого захода в военкомат потерпел неудачу — комиссия признала негодным к воинской службе, вручили «белый билет». Негоден... слово-то какое. Обидно и стыдно перед ребятами, которые уже приходили попрощаться в общежитие, на них были уже гимнастерки, пилотки. Некоторые, находчивые, проникли в истребительные отряды.