Подойдя к толпе, я не увидел дом Косички. Не было ни дома, ни забора, ни сарайчика, ни туалета, ни деревьев, окружавших дом со всех сторон. Толпа была плотная. Я не мог протиснуться, стоя в рост, поэтому наклонился и стал пробираться между стоявшими людьми. Передние люди стояли на краю ямы — воронки.

Подойдя к толпе, я не увидел дом Косички. Не было ни дома, ни забора, ни сарайчика, ни туалета, ни деревьев, окружавших дом со всех сторон. Толпа была плотная. Я не мог протиснуться, стоя в рост, поэтому наклонился и стал пробираться между стоявшими людьми. Передние люди стояли на краю ямы — воронки.

Там же, на вокзале, я невольно услышал разговор двух железнодорожников. Они что-то выстукивали молотками под нашими вагонами. Один из них сказал: «Видишь, сибиряки пошли воевать. Они-то точно сломают хребет этому псу — Гитлеру». От этих слов невольно появилось чувство гордости за сибиряков. За моих ребят, за меня самого. Вместе с тем закрадывалось...

Там же, на вокзале, я невольно услышал разговор двух железнодорожников. Они что-то выстукивали молотками под нашими вагонами. Один из них сказал: «Видишь, сибиряки пошли воевать. Они-то точно сломают хребет этому псу — Гитлеру». От этих слов невольно появилось чувство гордости за сибиряков. За моих ребят, за меня самого. Вместе с тем закрадывалось...

Там же, на вокзале, я невольно услышал разговор двух железнодорожников. Они что-то выстукивали молотками под нашими вагонами. Один из них сказал: «Видишь, сибиряки пошли воевать. Они-то точно сломают хребет этому псу — Гитлеру». От этих слов невольно появилось чувство гордости за сибиряков. За моих ребят, за меня самого. Вместе с тем закрадывалось...

Там же, на вокзале, я невольно услышал разговор двух железнодорожников. Они что-то выстукивали молотками под нашими вагонами. Один из них сказал: «Видишь, сибиряки пошли воевать. Они-то точно сломают хребет этому псу — Гитлеру». От этих слов невольно появилось чувство гордости за сибиряков. За моих ребят, за меня самого. Вместе с тем закрадывалось...

Там же, на вокзале, я невольно услышал разговор двух железнодорожников. Они что-то выстукивали молотками под нашими вагонами. Один из них сказал: «Видишь, сибиряки пошли воевать. Они-то точно сломают хребет этому псу — Гитлеру». От этих слов невольно появилось чувство гордости за сибиряков. За моих ребят, за меня самого. Вместе с тем закрадывалось...

- Товарищи бойцы и командиры! Люди, что стоят перед вами, побежали, когда я крикнул: "Тревога!" - и подал команду: "В ружье!" Через минуту, опомнившись, они вернулись. Но один не вернулся - тот, кто был их командиром. Он прострелил себе руку, чтобы ускользнуть с фронта. Этот трус, изменивший Родине, будет сейчас по моему приказанию расстрелян. Вот он!"

- Товарищи бойцы и командиры! Люди, что стоят перед вами, побежали, когда я крикнул: "Тревога!" - и подал команду: "В ружье!" Через минуту, опомнившись, они вернулись. Но один не вернулся - тот, кто был их командиром. Он прострелил себе руку, чтобы ускользнуть с фронта. Этот трус, изменивший Родине, будет сейчас по моему приказанию расстрелян. Вот он!"

- Товарищи бойцы и командиры! Люди, что стоят перед вами, побежали, когда я крикнул: "Тревога!" - и подал команду: "В ружье!" Через минуту, опомнившись, они вернулись. Но один не вернулся - тот, кто был их командиром. Он прострелил себе руку, чтобы ускользнуть с фронта. Этот трус, изменивший Родине, будет сейчас по моему приказанию расстрелян. Вот он!"

- Товарищи бойцы и командиры! Люди, что стоят перед вами, побежали, когда я крикнул: "Тревога!" - и подал команду: "В ружье!" Через минуту, опомнившись, они вернулись. Но один не вернулся - тот, кто был их командиром. Он прострелил себе руку, чтобы ускользнуть с фронта. Этот трус, изменивший Родине, будет сейчас по моему приказанию расстрелян. Вот он!"

- Товарищи бойцы и командиры! Люди, что стоят перед вами, побежали, когда я крикнул: "Тревога!" - и подал команду: "В ружье!" Через минуту, опомнившись, они вернулись. Но один не вернулся - тот, кто был их командиром. Он прострелил себе руку, чтобы ускользнуть с фронта. Этот трус, изменивший Родине, будет сейчас по моему приказанию расстрелян. Вот он!"

Стояли на Смоленщине жаркие июльские дни. Немецкие войска рвались к Москве 16 июля в Смоленск вошли части гитлеровцев и захватили районный город Ельня, что юго-восточнее Смоленска, откуда намеревались совершить бросок на Москву, превратив город в хорошо укрепленный оборонительный рубеж.

Стояли на Смоленщине жаркие июльские дни. Немецкие войска рвались к Москве 16 июля в Смоленск вошли части гитлеровцев и захватили районный город Ельня, что юго-восточнее Смоленска, откуда намеревались совершить бросок на Москву, превратив город в хорошо укрепленный оборонительный рубеж.

Стояли на Смоленщине жаркие июльские дни. Немецкие войска рвались к Москве 16 июля в Смоленск вошли части гитлеровцев и захватили районный город Ельня, что юго-восточнее Смоленска, откуда намеревались совершить бросок на Москву, превратив город в хорошо укрепленный оборонительный рубеж.

Стояли на Смоленщине жаркие июльские дни. Немецкие войска рвались к Москве 16 июля в Смоленск вошли части гитлеровцев и захватили районный город Ельня, что юго-восточнее Смоленска, откуда намеревались совершить бросок на Москву, превратив город в хорошо укрепленный оборонительный рубеж.

Стояли на Смоленщине жаркие июльские дни. Немецкие войска рвались к Москве 16 июля в Смоленск вошли части гитлеровцев и захватили районный город Ельня, что юго-восточнее Смоленска, откуда намеревались совершить бросок на Москву, превратив город в хорошо укрепленный оборонительный рубеж.

Все жадно читают в газетах, слушают по радио скупые сводки. Де­ла на фронте не радуют. Фашисты уже к началу июля захватили Литву, значительную часть Латвии, Западную Белоруссию и Западную Украину. Гитлеровская авиация, расширяя зону действия, бомбит Могилев, Смоленск, Оршу. В сводках день ото дня появляются новые направления. Не надо быть стратегом, чтобы понять: танковые колонны...

Все жадно читают в газетах, слушают по радио скупые сводки. Де­ла на фронте не радуют. Фашисты уже к началу июля захватили Литву, значительную часть Латвии, Западную Белоруссию и Западную Украину. Гитлеровская авиация, расширяя зону действия, бомбит Могилев, Смоленск, Оршу. В сводках день ото дня появляются новые направления. Не надо быть стратегом, чтобы понять: танковые колонны...

Все жадно читают в газетах, слушают по радио скупые сводки. Де­ла на фронте не радуют. Фашисты уже к началу июля захватили Литву, значительную часть Латвии, Западную Белоруссию и Западную Украину. Гитлеровская авиация, расширяя зону действия, бомбит Могилев, Смоленск, Оршу. В сводках день ото дня появляются новые направления. Не надо быть стратегом, чтобы понять: танковые колонны...