Великая Отечественная война - это не борьба идеологий или социальных строев, а борьба за веру и правду. Вклад Церкви огромен, он не поддается количественной оценке, и не может быть выражен в материальном эквиваленте. Удивительное самоотвержение, великодушие, беспример­ный подвиг, который явил наш народ в...

Великая Отечественная война - это не борьба идеологий или социальных строев, а борьба за веру и правду. Вклад Церкви огромен, он не поддается количественной оценке, и не может быть выражен в материальном эквиваленте. Удивительное самоотвержение, великодушие, беспример­ный подвиг, который явил наш народ в...

Великая Отечественная война - это не борьба идеологий или социальных строев, а борьба за веру и правду. Вклад Церкви огромен, он не поддается количественной оценке, и не может быть выражен в материальном эквиваленте. Удивительное самоотвержение, великодушие, беспример­ный подвиг, который явил наш народ в...

Великая Отечественная война - это не борьба идеологий или социальных строев, а борьба за веру и правду. Вклад Церкви огромен, он не поддается количественной оценке, и не может быть выражен в материальном эквиваленте. Удивительное самоотвержение, великодушие, беспример­ный подвиг, который явил наш народ в...

Однажды мое подразделение после тяжелого марш-броска вышло на большую солнечную поляну. В тот же момент с другого конца поляны появились русские — такие же вымотанные и смертельно уставшие. И вот мы смотрим в их изможденные лица, на их грязные руки, лежащие на прикладах. А они смотрят на нас. В полной тишине. И никто не хочет стрелять, все хотят, чтобы...

Однажды мое подразделение после тяжелого марш-броска вышло на большую солнечную поляну. В тот же момент с другого конца поляны появились русские — такие же вымотанные и смертельно уставшие. И вот мы смотрим в их изможденные лица, на их грязные руки, лежащие на прикладах. А они смотрят на нас. В полной тишине. И никто не хочет стрелять, все хотят, чтобы...

Однажды мое подразделение после тяжелого марш-броска вышло на большую солнечную поляну. В тот же момент с другого конца поляны появились русские — такие же вымотанные и смертельно уставшие. И вот мы смотрим в их изможденные лица, на их грязные руки, лежащие на прикладах. А они смотрят на нас. В полной тишине. И никто не хочет стрелять, все хотят, чтобы...

Однажды мое подразделение после тяжелого марш-броска вышло на большую солнечную поляну. В тот же момент с другого конца поляны появились русские — такие же вымотанные и смертельно уставшие. И вот мы смотрим в их изможденные лица, на их грязные руки, лежащие на прикладах. А они смотрят на нас. В полной тишине. И никто не хочет стрелять, все хотят, чтобы...

Дело было в Германии, в годы Великой Отечественной войны. Виктор воевал в составе войск 1-го Украинского фронта, Победу встретил в Берлине 2-го мая 1945 года. Закурив, мысленно погрузился в воспоминания о своей семье: жене Наталье и детях - двухлетнем Степке и полугодовалой Катеньке.

Дело было в Германии, в годы Великой Отечественной войны. Виктор воевал в составе войск 1-го Украинского фронта, Победу встретил в Берлине 2-го мая 1945 года. Закурив, мысленно погрузился в воспоминания о своей семье: жене Наталье и детях - двухлетнем Степке и полугодовалой Катеньке.

Дело было в Германии, в годы Великой Отечественной войны. Виктор воевал в составе войск 1-го Украинского фронта, Победу встретил в Берлине 2-го мая 1945 года. Закурив, мысленно погрузился в воспоминания о своей семье: жене Наталье и детях - двухлетнем Степке и полугодовалой Катеньке.

Дело было в Германии, в годы Великой Отечественной войны. Виктор воевал в составе войск 1-го Украинского фронта, Победу встретил в Берлине 2-го мая 1945 года. Закурив, мысленно погрузился в воспоминания о своей семье: жене Наталье и детях - двухлетнем Степке и полугодовалой Катеньке.

Мои воспоминания об армейских годах совершенно особые: они нисколько не годятся для юбилейных дат, не содержат свидетельств о грандиозных событиях, о доблестных подвигах и вообще находятся как бы на периферии давно минувшей грозной войны. В первую очередь это объясняется тем, что призванный в армию восемнадцатилетним юношей осенью 1940 года, я целых три...

Мои воспоминания об армейских годах совершенно особые: они нисколько не годятся для юбилейных дат, не содержат свидетельств о грандиозных событиях, о доблестных подвигах и вообще находятся как бы на периферии давно минувшей грозной войны. В первую очередь это объясняется тем, что призванный в армию восемнадцатилетним юношей осенью 1940 года, я целых три...

Мои воспоминания об армейских годах совершенно особые: они нисколько не годятся для юбилейных дат, не содержат свидетельств о грандиозных событиях, о доблестных подвигах и вообще находятся как бы на периферии давно минувшей грозной войны. В первую очередь это объясняется тем, что призванный в армию восемнадцатилетним юношей осенью 1940 года, я целых три...

Мои воспоминания об армейских годах совершенно особые: они нисколько не годятся для юбилейных дат, не содержат свидетельств о грандиозных событиях, о доблестных подвигах и вообще находятся как бы на периферии давно минувшей грозной войны. В первую очередь это объясняется тем, что призванный в армию восемнадцатилетним юношей осенью 1940 года, я целых три...

Мои воспоминания об армейских годах совершенно особые: они нисколько не годятся для юбилейных дат, не содержат свидетельств о грандиозных событиях, о доблестных подвигах и вообще находятся как бы на периферии давно минувшей грозной войны. В первую очередь это объясняется тем, что призванный в армию восемнадцатилетним юношей осенью 1940 года, я целых три...

Мои воспоминания об армейских годах совершенно особые: они нисколько не годятся для юбилейных дат, не содержат свидетельств о грандиозных событиях, о доблестных подвигах и вообще находятся как бы на периферии давно минувшей грозной войны. В первую очередь это объясняется тем, что призванный в армию восемнадцатилетним юношей осенью 1940 года, я целых три...

Мои воспоминания об армейских годах совершенно особые: они нисколько не годятся для юбилейных дат, не содержат свидетельств о грандиозных событиях, о доблестных подвигах и вообще находятся как бы на периферии давно минувшей грозной войны. В первую очередь это объясняется тем, что призванный в армию восемнадцатилетним юношей осенью 1940 года, я целых три...

Мой дорогой Ленусик! Ты помнишь о папе? Я тебя, моя дочурка, крепко-крепко целую в лобик, щечки и глазки. У меня в лесу уже сошел снег. Мох пропитался водой, много птичек. Они поют, когда солнышко ярко светит, летают бабочки: красненькие — крапивницы, желтенькие — лимонницы. Мы для питья иногда собираем березовый сок. Это делается так: устраивают в коре...