Шла кровопролитная и неудачная война с русскими «унтерменшами». Немцы были озлобленны и старались выместить ее на беззащитных узниках. Архимандрит Виталий постоянно разъезжал по русским рабочим и военнопленным лагерям. По отношению к администрации лагерей он вел себя не как робкий проситель, а как имеющий на то полное право. По приезде в лагерь у начальства он просто требовал, чтобы русские были...

Шла кровопролитная и неудачная война с русскими «унтерменшами». Немцы были озлобленны и старались выместить ее на беззащитных узниках. Архимандрит Виталий постоянно разъезжал по русским рабочим и военнопленным лагерям. По отношению к администрации лагерей он вел себя не как робкий проситель, а как имеющий на то полное право. По приезде в лагерь у начальства он просто требовал, чтобы русские были...

Шла кровопролитная и неудачная война с русскими «унтерменшами». Немцы были озлобленны и старались выместить ее на беззащитных узниках. Архимандрит Виталий постоянно разъезжал по русским рабочим и военнопленным лагерям. По отношению к администрации лагерей он вел себя не как робкий проситель, а как имеющий на то полное право. По приезде в лагерь у начальства он просто требовал, чтобы русские были...

В беседе со мной комбат обмолвился: «До нашего прихода здесь погибли три полка, бой будет смертельным. Правда, разведка донесла, что часть войск гитлеровцев вывели вглубь обороны». Моему взводу предстояло преодолеть край болота, перемахнуть через завалы деревьев и выбить немцев из передних траншей. Я собрал командиров отделений, вместе с ними осмотрели...

В беседе со мной комбат обмолвился: «До нашего прихода здесь погибли три полка, бой будет смертельным. Правда, разведка донесла, что часть войск гитлеровцев вывели вглубь обороны». Моему взводу предстояло преодолеть край болота, перемахнуть через завалы деревьев и выбить немцев из передних траншей. Я собрал командиров отделений, вместе с ними осмотрели...

В беседе со мной комбат обмолвился: «До нашего прихода здесь погибли три полка, бой будет смертельным. Правда, разведка донесла, что часть войск гитлеровцев вывели вглубь обороны». Моему взводу предстояло преодолеть край болота, перемахнуть через завалы деревьев и выбить немцев из передних траншей. Я собрал командиров отделений, вместе с ними осмотрели...

В беседе со мной комбат обмолвился: «До нашего прихода здесь погибли три полка, бой будет смертельным. Правда, разведка донесла, что часть войск гитлеровцев вывели вглубь обороны». Моему взводу предстояло преодолеть край болота, перемахнуть через завалы деревьев и выбить немцев из передних траншей. Я собрал командиров отделений, вместе с ними осмотрели...

Помню: расстеленный на траве парашют, маленький инструктор объясняет нам его устройство, мы толпимся вокруг, и кто-то из девчонок спровоцировал истерический смех. Хохочем, не можем остановиться. Инструктор не знает, что делать, кричит на нас, а мы – как невменяемые. Думаю, что несколько дней так с нами бились, пока не объявили: ночью пробный прыжок!

Помню: расстеленный на траве парашют, маленький инструктор объясняет нам его устройство, мы толпимся вокруг, и кто-то из девчонок спровоцировал истерический смех. Хохочем, не можем остановиться. Инструктор не знает, что делать, кричит на нас, а мы – как невменяемые. Думаю, что несколько дней так с нами бились, пока не объявили: ночью пробный прыжок!

Помню: расстеленный на траве парашют, маленький инструктор объясняет нам его устройство, мы толпимся вокруг, и кто-то из девчонок спровоцировал истерический смех. Хохочем, не можем остановиться. Инструктор не знает, что делать, кричит на нас, а мы – как невменяемые. Думаю, что несколько дней так с нами бились, пока не объявили: ночью пробный прыжок!

Помню: расстеленный на траве парашют, маленький инструктор объясняет нам его устройство, мы толпимся вокруг, и кто-то из девчонок спровоцировал истерический смех. Хохочем, не можем остановиться. Инструктор не знает, что делать, кричит на нас, а мы – как невменяемые. Думаю, что несколько дней так с нами бились, пока не объявили: ночью пробный прыжок!

Партизаны были двух типов: советские партизаны и бандеровцы. Советские уже лояльно к священникам относились. А бандеровцы сначала с немцами сотрудничали, но потом стали против них. Между собой во время войны те и другие у нас не конфликтовали. Они все защищали и охраняли народ. Заодно и продукты у нас брали, хлеба хотели все.

Партизаны были двух типов: советские партизаны и бандеровцы. Советские уже лояльно к священникам относились. А бандеровцы сначала с немцами сотрудничали, но потом стали против них. Между собой во время войны те и другие у нас не конфликтовали. Они все защищали и охраняли народ. Заодно и продукты у нас брали, хлеба хотели все.

Партизаны были двух типов: советские партизаны и бандеровцы. Советские уже лояльно к священникам относились. А бандеровцы сначала с немцами сотрудничали, но потом стали против них. Между собой во время войны те и другие у нас не конфликтовали. Они все защищали и охраняли народ. Заодно и продукты у нас брали, хлеба хотели все.

Партизаны были двух типов: советские партизаны и бандеровцы. Советские уже лояльно к священникам относились. А бандеровцы сначала с немцами сотрудничали, но потом стали против них. Между собой во время войны те и другие у нас не конфликтовали. Они все защищали и охраняли народ. Заодно и продукты у нас брали, хлеба хотели все.

Лютиков подошел. Нескладный, неестественно толстый от надетой поверх фуфайки шинели, он стоял перед Никитиным, расставив тонкие, до самых колен обмотанные ноги, и ковырял лопатой землю. — Что же у тебя болит? А? Лютиков недоверчиво посмотрел на комбата, точно не понимал, чего от него хотят, и тихо сказал: — Нутро.

Лютиков подошел. Нескладный, неестественно толстый от надетой поверх фуфайки шинели, он стоял перед Никитиным, расставив тонкие, до самых колен обмотанные ноги, и ковырял лопатой землю. — Что же у тебя болит? А? Лютиков недоверчиво посмотрел на комбата, точно не понимал, чего от него хотят, и тихо сказал: — Нутро.

Лютиков подошел. Нескладный, неестественно толстый от надетой поверх фуфайки шинели, он стоял перед Никитиным, расставив тонкие, до самых колен обмотанные ноги, и ковырял лопатой землю. — Что же у тебя болит? А? Лютиков недоверчиво посмотрел на комбата, точно не понимал, чего от него хотят, и тихо сказал: — Нутро.

22-го июня 1941 года в 6 утра рейхсминистр иностранных дел фон Риббентроп заявил, что ввиду антигерманской политики советского правительства и угрозы границам Германского Рейха, создаваемой огромным скоплением сил Красной Армии, правительство Рейха с сегодняшнего дня переходит к оборонительным мерам. Да,...

22-го июня 1941 года в 6 утра рейхсминистр иностранных дел фон Риббентроп заявил, что ввиду антигерманской политики советского правительства и угрозы границам Германского Рейха, создаваемой огромным скоплением сил Красной Армии, правительство Рейха с сегодняшнего дня переходит к оборонительным мерам. Да,...