Взгляните в октябре-ноябре из окна вашего дома – тянет ли вас на улицу? Взгляните на улицу из теплой квартиры в декабре… и представьте себе, что это вы в шинельке или бушлате, в ботинках или сапогах в открытой траншее, со стенок которой скатывается перемешанный с водой песок, сверху крапает дождь, порой переходящий в снег, а под ногами каша из того же...

Взгляните в октябре-ноябре из окна вашего дома – тянет ли вас на улицу? Взгляните на улицу из теплой квартиры в декабре… и представьте себе, что это вы в шинельке или бушлате, в ботинках или сапогах в открытой траншее, со стенок которой скатывается перемешанный с водой песок, сверху крапает дождь, порой переходящий в снег, а под ногами каша из того же...

Взгляните в октябре-ноябре из окна вашего дома – тянет ли вас на улицу? Взгляните на улицу из теплой квартиры в декабре… и представьте себе, что это вы в шинельке или бушлате, в ботинках или сапогах в открытой траншее, со стенок которой скатывается перемешанный с водой песок, сверху крапает дождь, порой переходящий в снег, а под ногами каша из того же...

Взгляните в октябре-ноябре из окна вашего дома – тянет ли вас на улицу? Взгляните на улицу из теплой квартиры в декабре… и представьте себе, что это вы в шинельке или бушлате, в ботинках или сапогах в открытой траншее, со стенок которой скатывается перемешанный с водой песок, сверху крапает дождь, порой переходящий в снег, а под ногами каша из того же...

Казнь производилась выстрелом в затылок из оружия, вставленного в это отверстие. Эсэсовские начальники из штаба Глюкса были, мягко выражаясь, навеселе. Позади обреченного на смерть стояли обершарфюреры СС, которые после того, как производился выстрел, бросали труп на доску и, в то время как другие открывали двери, с невероятным цинизмом складывали трупы...

Казнь производилась выстрелом в затылок из оружия, вставленного в это отверстие. Эсэсовские начальники из штаба Глюкса были, мягко выражаясь, навеселе. Позади обреченного на смерть стояли обершарфюреры СС, которые после того, как производился выстрел, бросали труп на доску и, в то время как другие открывали двери, с невероятным цинизмом складывали трупы...

Казнь производилась выстрелом в затылок из оружия, вставленного в это отверстие. Эсэсовские начальники из штаба Глюкса были, мягко выражаясь, навеселе. Позади обреченного на смерть стояли обершарфюреры СС, которые после того, как производился выстрел, бросали труп на доску и, в то время как другие открывали двери, с невероятным цинизмом складывали трупы...

Сенька так научился работать штыком, что чучело из земли чуть ли не с корнем вырывал. И гранату во всем батальоне дальше всех бросал, дальше командира батальона даже… Но вот бросал, бросал, два месяца бросал — а что толку? Немец вовсе в воздухе оказался — ни штыком, ни гранатой не достанешь.

Сенька так научился работать штыком, что чучело из земли чуть ли не с корнем вырывал. И гранату во всем батальоне дальше всех бросал, дальше командира батальона даже… Но вот бросал, бросал, два месяца бросал — а что толку? Немец вовсе в воздухе оказался — ни штыком, ни гранатой не достанешь.

Сенька так научился работать штыком, что чучело из земли чуть ли не с корнем вырывал. И гранату во всем батальоне дальше всех бросал, дальше командира батальона даже… Но вот бросал, бросал, два месяца бросал — а что толку? Немец вовсе в воздухе оказался — ни штыком, ни гранатой не достанешь.

Снова нечего было есть, и мы меняли добытые Женей бусы на картошку. Доехали до Поповки. Одно разбитое поле. Приехали к бабушке на Белоостровскую, а нас не про­писывают и не берут на работу. Жили на одну ее карточку, голодали. Бабушка обратилась к своему племяннику, работавшему в «органах», с просьбой пропи­сать маму. Я помню, как он к нам приходил —...

Снова нечего было есть, и мы меняли добытые Женей бусы на картошку. Доехали до Поповки. Одно разбитое поле. Приехали к бабушке на Белоостровскую, а нас не про­писывают и не берут на работу. Жили на одну ее карточку, голодали. Бабушка обратилась к своему племяннику, работавшему в «органах», с просьбой пропи­сать маму. Я помню, как он к нам приходил —...

Снова нечего было есть, и мы меняли добытые Женей бусы на картошку. Доехали до Поповки. Одно разбитое поле. Приехали к бабушке на Белоостровскую, а нас не про­писывают и не берут на работу. Жили на одну ее карточку, голодали. Бабушка обратилась к своему племяннику, работавшему в «органах», с просьбой пропи­сать маму. Я помню, как он к нам приходил —...

Снова нечего было есть, и мы меняли добытые Женей бусы на картошку. Доехали до Поповки. Одно разбитое поле. Приехали к бабушке на Белоостровскую, а нас не про­писывают и не берут на работу. Жили на одну ее карточку, голодали. Бабушка обратилась к своему племяннику, работавшему в «органах», с просьбой пропи­сать маму. Я помню, как он к нам приходил —...

Начальник толочинской полиции, некий Мачульский, пообещал в листовке местному населению освобождение от налогов за поимку «московских бандитов» и даже какие-то награды. Мы эту листовку читали и тогда и после войны: она была в Минском музее истории Великой Отечественной войны. В музее был большой стенд, посвященный нашей бригаде №8, нашему отряду №36 и мне тоже. Этот Мачульский со своей полицией...

Начальник толочинской полиции, некий Мачульский, пообещал в листовке местному населению освобождение от налогов за поимку «московских бандитов» и даже какие-то награды. Мы эту листовку читали и тогда и после войны: она была в Минском музее истории Великой Отечественной войны. В музее был большой стенд, посвященный нашей бригаде №8, нашему отряду №36 и мне тоже. Этот Мачульский со своей полицией...

Начальник толочинской полиции, некий Мачульский, пообещал в листовке местному населению освобождение от налогов за поимку «московских бандитов» и даже какие-то награды. Мы эту листовку читали и тогда и после войны: она была в Минском музее истории Великой Отечественной войны. В музее был большой стенд, посвященный нашей бригаде №8, нашему отряду №36 и мне тоже. Этот Мачульский со своей полицией...

Начальник толочинской полиции, некий Мачульский, пообещал в листовке местному населению освобождение от налогов за поимку «московских бандитов» и даже какие-то награды. Мы эту листовку читали и тогда и после войны: она была в Минском музее истории Великой Отечественной войны. В музее был большой стенд, посвященный нашей бригаде №8, нашему отряду №36 и мне тоже. Этот Мачульский со своей полицией...

Одной из самых острых проблем в настоящее время является установление какого-то механизма для урегулирования вопроса о мирных переговорах. Без этого экономическое развитие Европы будет продолжаться в ущерб делу союзников и всего мира. Опыт Версальской конференции, происходившей после первой мировой войны, показал, что без предварительной подготовки...

Одной из самых острых проблем в настоящее время является установление какого-то механизма для урегулирования вопроса о мирных переговорах. Без этого экономическое развитие Европы будет продолжаться в ущерб делу союзников и всего мира. Опыт Версальской конференции, происходившей после первой мировой войны, показал, что без предварительной подготовки...