За много дней, проведенных на Мамаевом кургане, снайперы не отдыхали ни днем, ни ночью. Гасла инициатива, терялась изобретательность. Мы знали, что под каждым бугорком может скрываться опасность, но нас постепенно одолевало безразличие.

За много дней, проведенных на Мамаевом кургане, снайперы не отдыхали ни днем, ни ночью. Гасла инициатива, терялась изобретательность. Мы знали, что под каждым бугорком может скрываться опасность, но нас постепенно одолевало безразличие.

За много дней, проведенных на Мамаевом кургане, снайперы не отдыхали ни днем, ни ночью. Гасла инициатива, терялась изобретательность. Мы знали, что под каждым бугорком может скрываться опасность, но нас постепенно одолевало безразличие.

За много дней, проведенных на Мамаевом кургане, снайперы не отдыхали ни днем, ни ночью. Гасла инициатива, терялась изобретательность. Мы знали, что под каждым бугорком может скрываться опасность, но нас постепенно одолевало безразличие.

Одно из первых моих детских впечатлений. Мы в комнате: папа сидит около радиоприемника. Передают правительственное сообщение о том, что умер товарищ Сталин. И хотя мне тогда было не полных четыре года, я как юный сознательный советский гражданин, выражаю свою скорбь по поводу случившегося. А папа говорит: «Да...

Одно из первых моих детских впечатлений. Мы в комнате: папа сидит около радиоприемника. Передают правительственное сообщение о том, что умер товарищ Сталин. И хотя мне тогда было не полных четыре года, я как юный сознательный советский гражданин, выражаю свою скорбь по поводу случившегося. А папа говорит: «Да...

Одно из первых моих детских впечатлений. Мы в комнате: папа сидит около радиоприемника. Передают правительственное сообщение о том, что умер товарищ Сталин. И хотя мне тогда было не полных четыре года, я как юный сознательный советский гражданин, выражаю свою скорбь по поводу случившегося. А папа говорит: «Да...

Одно из первых моих детских впечатлений. Мы в комнате: папа сидит около радиоприемника. Передают правительственное сообщение о том, что умер товарищ Сталин. И хотя мне тогда было не полных четыре года, я как юный сознательный советский гражданин, выражаю свою скорбь по поводу случившегося. А папа говорит: «Да...

Одно из первых моих детских впечатлений. Мы в комнате: папа сидит около радиоприемника. Передают правительственное сообщение о том, что умер товарищ Сталин. И хотя мне тогда было не полных четыре года, я как юный сознательный советский гражданин, выражаю свою скорбь по поводу случившегося. А папа говорит: «Да...

Одно из первых моих детских впечатлений. Мы в комнате: папа сидит около радиоприемника. Передают правительственное сообщение о том, что умер товарищ Сталин. И хотя мне тогда было не полных четыре года, я как юный сознательный советский гражданин, выражаю свою скорбь по поводу случившегося. А папа говорит: «Да...

Одно из первых моих детских впечатлений. Мы в комнате: папа сидит около радиоприемника. Передают правительственное сообщение о том, что умер товарищ Сталин. И хотя мне тогда было не полных четыре года, я как юный сознательный советский гражданин, выражаю свою скорбь по поводу случившегося. А папа говорит: «Да...

Мы - мальчишки, учились слесарному делу у Александра Николаевича. Рассказал он нам о нескольких эпизодах из своего детства, случившихся во время войны, в оккупации. Что-то из его рассказов всё же стёрлось из моей памяти, к сожалению. Но то, что запомнил, я расскажу – это заслуживает того, чтобы знали.

Мы - мальчишки, учились слесарному делу у Александра Николаевича. Рассказал он нам о нескольких эпизодах из своего детства, случившихся во время войны, в оккупации. Что-то из его рассказов всё же стёрлось из моей памяти, к сожалению. Но то, что запомнил, я расскажу – это заслуживает того, чтобы знали.

Мы - мальчишки, учились слесарному делу у Александра Николаевича. Рассказал он нам о нескольких эпизодах из своего детства, случившихся во время войны, в оккупации. Что-то из его рассказов всё же стёрлось из моей памяти, к сожалению. Но то, что запомнил, я расскажу – это заслуживает того, чтобы знали.

Отправляясь в школу, я надевала лыжный костюм, зимнее пальто, шапку. На руки – две пары рукавиц, на ногах валенки. И всё-таки к весне пальцы распухли, кожа на них потрескалась. Писать я не могла даже контрольные работы. И так было много лет, даже поступив в 1945 году в Университет, я на первых курсах по весне не могла писать. При малейшем холоде и...

Отправляясь в школу, я надевала лыжный костюм, зимнее пальто, шапку. На руки – две пары рукавиц, на ногах валенки. И всё-таки к весне пальцы распухли, кожа на них потрескалась. Писать я не могла даже контрольные работы. И так было много лет, даже поступив в 1945 году в Университет, я на первых курсах по весне не могла писать. При малейшем холоде и...

Отправляясь в школу, я надевала лыжный костюм, зимнее пальто, шапку. На руки – две пары рукавиц, на ногах валенки. И всё-таки к весне пальцы распухли, кожа на них потрескалась. Писать я не могла даже контрольные работы. И так было много лет, даже поступив в 1945 году в Университет, я на первых курсах по весне не могла писать. При малейшем холоде и...

Отправляясь в школу, я надевала лыжный костюм, зимнее пальто, шапку. На руки – две пары рукавиц, на ногах валенки. И всё-таки к весне пальцы распухли, кожа на них потрескалась. Писать я не могла даже контрольные работы. И так было много лет, даже поступив в 1945 году в Университет, я на первых курсах по весне не могла писать. При малейшем холоде и...

В лагере среди множества людей почти каждый стремит­ся выискать близких себе по характеру, наклонностям, часто такое притяжение бывает взаимным. Так получилось и у меня с этими двоими - в обед, когда нам раздали еду и пайки хле­ба, мы устроились рядом и разговорились.

В лагере среди множества людей почти каждый стремит­ся выискать близких себе по характеру, наклонностям, часто такое притяжение бывает взаимным. Так получилось и у меня с этими двоими - в обед, когда нам раздали еду и пайки хле­ба, мы устроились рядом и разговорились.