Уникальность данного документа состоит в том, что значение Церкви признавалось на самом высоком партийно-государственном уровне. Однако вплоть до последнего времени архивное дело, в котором хранился искомый материал, находилось на совершенно секретном хранении. И лишь сравнительно недавнее рассекречивание позволяет теперь познакомить широкий круг...

Уникальность данного документа состоит в том, что значение Церкви признавалось на самом высоком партийно-государственном уровне. Однако вплоть до последнего времени архивное дело, в котором хранился искомый материал, находилось на совершенно секретном хранении. И лишь сравнительно недавнее рассекречивание позволяет теперь познакомить широкий круг...

Жестокие мучения и истязания выпали на долю и других участников подкопа. Досталось и тем, кто даже не подозревал о готовящемся побеге. Как я узнал впоследствии, в лагере был установлен еще более жестокий режим. Военнопленные мужественно переносили все невзгоды и бури. Теперь все знали, что при желании и упорстве можно найти путь к побегу.

Жестокие мучения и истязания выпали на долю и других участников подкопа. Досталось и тем, кто даже не подозревал о готовящемся побеге. Как я узнал впоследствии, в лагере был установлен еще более жестокий режим. Военнопленные мужественно переносили все невзгоды и бури. Теперь все знали, что при желании и упорстве можно найти путь к побегу.

Жестокие мучения и истязания выпали на долю и других участников подкопа. Досталось и тем, кто даже не подозревал о готовящемся побеге. Как я узнал впоследствии, в лагере был установлен еще более жестокий режим. Военнопленные мужественно переносили все невзгоды и бури. Теперь все знали, что при желании и упорстве можно найти путь к побегу.

Работаем с утра до позднего вечера. Ноги гудят. Снимаем картины со стен... Обычного чувства трепета перед шедеврами нет, хотя "Данаю" заворачиваем нарочито медленно. Скорее, скорее все это убрать! Внизу скульпторы что-то упаковывают в ящики. По залам всюду Орбели. С каждым днем бригада художников редеет. Пустой Эрмитаж похож на дом, из которого вынесли покойника.

Работаем с утра до позднего вечера. Ноги гудят. Снимаем картины со стен... Обычного чувства трепета перед шедеврами нет, хотя "Данаю" заворачиваем нарочито медленно. Скорее, скорее все это убрать! Внизу скульпторы что-то упаковывают в ящики. По залам всюду Орбели. С каждым днем бригада художников редеет. Пустой Эрмитаж похож на дом, из которого вынесли покойника.

Работаем с утра до позднего вечера. Ноги гудят. Снимаем картины со стен... Обычного чувства трепета перед шедеврами нет, хотя "Данаю" заворачиваем нарочито медленно. Скорее, скорее все это убрать! Внизу скульпторы что-то упаковывают в ящики. По залам всюду Орбели. С каждым днем бригада художников редеет. Пустой Эрмитаж похож на дом, из которого вынесли покойника.

Работаем с утра до позднего вечера. Ноги гудят. Снимаем картины со стен... Обычного чувства трепета перед шедеврами нет, хотя "Данаю" заворачиваем нарочито медленно. Скорее, скорее все это убрать! Внизу скульпторы что-то упаковывают в ящики. По залам всюду Орбели. С каждым днем бригада художников редеет. Пустой Эрмитаж похож на дом, из которого вынесли покойника.

Работаем с утра до позднего вечера. Ноги гудят. Снимаем картины со стен... Обычного чувства трепета перед шедеврами нет, хотя "Данаю" заворачиваем нарочито медленно. Скорее, скорее все это убрать! Внизу скульпторы что-то упаковывают в ящики. По залам всюду Орбели. С каждым днем бригада художников редеет. Пустой Эрмитаж похож на дом, из которого вынесли покойника.

На наших небольших перенаселенных островах очень мало обширных отрытых пространств, которые мы могли бы отвести для возведения новых городов. До сих пор нам приходилось главным образом расчищать площади, уже застроенные зданиями, которые либо пришли в ветхое состояние, либо разрушены германскими бомбардировщиками.

На наших небольших перенаселенных островах очень мало обширных отрытых пространств, которые мы могли бы отвести для возведения новых городов. До сих пор нам приходилось главным образом расчищать площади, уже застроенные зданиями, которые либо пришли в ветхое состояние, либо разрушены германскими бомбардировщиками.

На наших небольших перенаселенных островах очень мало обширных отрытых пространств, которые мы могли бы отвести для возведения новых городов. До сих пор нам приходилось главным образом расчищать площади, уже застроенные зданиями, которые либо пришли в ветхое состояние, либо разрушены германскими бомбардировщиками.

На наших небольших перенаселенных островах очень мало обширных отрытых пространств, которые мы могли бы отвести для возведения новых городов. До сих пор нам приходилось главным образом расчищать площади, уже застроенные зданиями, которые либо пришли в ветхое состояние, либо разрушены германскими бомбардировщиками.

На наших небольших перенаселенных островах очень мало обширных отрытых пространств, которые мы могли бы отвести для возведения новых городов. До сих пор нам приходилось главным образом расчищать площади, уже застроенные зданиями, которые либо пришли в ветхое состояние, либо разрушены германскими бомбардировщиками.

Обещая «угнетенным» советским народам свободу от любых форм «русификации» и даже государственную независимость, немцы в обмен создавали из местного населения (украинцев, русских, белорусов, литовцев и латышей) карательные отряды для борьбы с партизанами. Впрочем, эффективность их оказалась низкой.

Обещая «угнетенным» советским народам свободу от любых форм «русификации» и даже государственную независимость, немцы в обмен создавали из местного населения (украинцев, русских, белорусов, литовцев и латышей) карательные отряды для борьбы с партизанами. Впрочем, эффективность их оказалась низкой.

Обещая «угнетенным» советским народам свободу от любых форм «русификации» и даже государственную независимость, немцы в обмен создавали из местного населения (украинцев, русских, белорусов, литовцев и латышей) карательные отряды для борьбы с партизанами. Впрочем, эффективность их оказалась низкой.

Обещая «угнетенным» советским народам свободу от любых форм «русификации» и даже государственную независимость, немцы в обмен создавали из местного населения (украинцев, русских, белорусов, литовцев и латышей) карательные отряды для борьбы с партизанами. Впрочем, эффективность их оказалась низкой.

Немцы проснулись и увидели, где мы лежим, потому что выстрел выдает стрелка. Они ответили на наш огонь, и оказалось, что у них на высотке четыре пулемётных гнезда… Немцы стали выбивать наших. Вот я слышу, слева от меня застонал один, где-то через три человека застонал другой, застонали там и там.