О власовском движении на территории Крымского полуострова

Олег Валентинович Романько

Романько Олег Валентинович — российский историк. Специалист по проблеме коллаборационизма в годы Второй мировой войны, военно-политической истории нацистской Германии и межнациональным отношениям в XX веке. Доктор исторических наук, профессор. Крымский федеральный университет им. В.И. Вернадского.

История власовского движения на территории Крыма принадлежит к числу наименее известных страниц Великой Отечественной войны. Это можно объяснить тем, что проблема коллаборационизма советских граждан долгое время не была предметом серьезного научного исследования, а работы, вышедшие за рубежом [1] или в постсоветский период [2], редко рассматривают власовское движение в региональном аспекте и не затрагивают, за редким исключением [3], территорию Крыма. Возможно, что деятельность местных власовцев на фоне упорного противоборства Красной армии и вермахта на Крымском полуострове с 1941 по 1944 г. по-прежнему оценивается как незначительная, хотя на самом деле это не совсем так. Об этом свидетельствуют материалы Государственного архива Республики Крым (ГАРК) в г. Симферополь, которые, несмотря на свою научную ценность, до сих пор мало изучены и за редким исключением не введены в научный оборот, и подтверждают недавно рассекреченные и опубликованные документы Центрального архива ФСБ России [4]. Попытаемся в настоящей статье раскрыть состав документов ГАРК и продемонстрировать их значимость для восстановления исторической картины действий оккупационных властей и власовцев на территории Крыма, привлекая в целях полноты и иные источники.

Архивные документы, согласно их происхождению, составляют два блока, представляющие противоборствующие стороны (немецкую и советскую), и сконцентрированы в трех архивных фондах [5]. Более многочислен и разнообразен блок немецкой оккупационной администрации (штаб командующего войсками вермахта в Крыму, местные комендатуры, аппарат фюрера СС и полиции и штаб пропаганды «Крым», в обязанности которого входила организация и координация всей психологической войны на полуострове). Это инструкции, указания, служебные записки оккупационных институций по формированию и использованию частей РОА, а также отчеты о результатах этих мероприятий. Как правило, это трофейные документы, которые с 1944 по 1947 г. передавались Крымской комиссии по истории Великой Отчественной войны. Немецкие материалы имеют перевод на русский язык, но зачастую он неточен из-за незнания немецкой военно-политической терминологии.

Документы советских партизан и подпольщиков – главных оппонентов власовцев в военно-пропагандистком противостоянии на территории Крыма, представляют прежде всего, приказы, отчеты, разведдонесения, переписку командования крымских «народных мстителей» со своим руководством за пределами полуострова, с подчиненными партизанскими отрядами и структурами подпольного движения, а также воспоминания партизан. Их дополняют агитационно-пропагандистские материалы (листовки, прокламации), связанные с деятельностью партизан и подпольщиков по нейтрализации влияния РОА на местное население.

Самостоятельный массив источников образуют периодические издания оккупационного периода («Azat Kirim», «Голос Крыма», «Феодосийский вестник»), в которых также есть информация о крымском власовском движении. Наибольший интерес представляет еженедельная газета «Голос Крыма» – орган Симферопольского городского управления, превратившийся со временем фактически в рупор местных власовцев. Архив располагает полным ее комплектом за 1941–1944 гг. (Первый номер газеты вышел 12 декабря 1941 г., а последний – 9 апреля 1944 г.)

Известно, что с осени 1942 г. так называемое власовское движение стало важным фактором немецкой оккупационной политики и было неразрывно связано с именем бывшего генерал-лейтенанта Красной армии А.А. Власова, который в июле 1942 г. попал в плен к немцам на Волховском фронте и согласился на сотрудничество. Немцы на том этапе рассматривали генерала как инструмент психологический войны против СССР. Одним из первых шагов в этом направлении явилась подготовка листовки с обращением Власова к командирам Красной армии и советской интеллигенции с призывом к борьбе против советской власти от 10 сентября 1942 г. [6], а чуть позже, 27 декабря, «Обращения Русского комитета к бойцам и командирам Красной армии, ко всему русскому народу и другим народам Советского Союза», которое было напечатано в Берлине. В последней листовке, получившей пропагандистское название «Смоленский манифест» (подразумевалось, что она написана именно в этом городе), провозглашалось создание нового правительства – Русского комитета и его вооруженных сил – Русской освободительной армии (РОА)[7].

Это «правительство» фактически являлось фигурой пропаганды, а его несколько членов во главе с генералом Власовым ничем не руководили и не имели для этого собственного аппарата, даже канцелярии. Не существовало в реальности и РОА (так с весны 1943 г. немецкие пропагандисты стали называть части вермахта, укомплектованные русским персоналом). Тем не менее «Смоленский манифест» имел определенный успех на оккупированных советских территориях. Поэтому германское командование приняло решение активнее использовать пленного генерала и его сторонников в пропагандистских целях, положив начало так называемой «акции Власова». В феврале 1943 г. был создан координационный центр для «изучения политических и психологических проблем Русского освободительного движения», т.е. всех сторонников Власова. Уже к марту он разросся в крупную школу по подготовке пропагандистов для «восточных» формирований вермахта, которая по месту своего расположения получила название «Дабендорф»[8].

Судя по материалам ГАРК, «Смоленский манифест» на территории оккупированного Крыма оставался практически неизвестным. О бывшем советском генерале на полуострове заговорили в связи с очередным пропагандистским шагом немцев – публикацией в газете «Голос Крыма» 18 марта 1943 г. открытого письма Власова «Почему я встал на путь борьбы с большевизмом?». Именно этот документ, в котором он рассказывал «о своей жизни и своем опыте в СССР», объяснял причины, «побудившие его начать войну против сталинского режима», принес Власову популярность в некоторых слоях населения полуострова[9].

В.И. Мальцев

Само же власовское движение здесь появилось благодаря деятельности бургомистра Ялты В.И. Мальцева, в прошлом летчика, полковника ВВС, дослужившегося до начальника Туркменского управления Гражданского воздушного флота СССР, но попавшего в 1938 г. под следствие за «вредительскую деятельность», освобожденного за недостатком улик, поплатившегося партийным билетом и занявшего в 1939 г. должность директор санатория Аэрофлота в Ялте, а после оккупации немцами Крыма перешедшего к ним на службу[10]. Примерно через месяц после обнародования открытого письма генерала Власова, в конце апреля 1943 г., Мальцев подал рапорт на имя генерал-лейтенанта Х.Гельмиха, отвечавшего в немецком генштабе за так называемые «восточные формирования». В рапорте шла речь о переводе Мальцева в распоряжение Русского комитета[11], а 4 июня газета «Голос Крыма» опубликовала его отклик (он датирован 28 мая) на письмо Власова, озаглавленный «Борьба с большевизмом – наш долг», с призывом ко всем коммунистам поддержать Власова и РОА[12]. 18 июня «Голос Крыма» сообщил об открытии на полуострове при содействии бывшего советского полковника – орденоносца первого вербовочного пункта РОА (в Евпатории). Уже 30 июня в Симферополе состоялось освящение помещения центрального вербовочного пункта РОА в Крыму, а в 18 часов – торжественный молебен. По сообщению той же газеты, «пункт был открыт для проведения систематической разъяснительной работы, консультации, записи добровольцев и оформления их в ряды РОА, так как сотни лучших людей нашей Родины уже подали заявления о вступлении в нее»[13]. В эти дни добровольцем в РОА вступил и феодосийский бургомистр И.Харченко; вскоре его примеру последовали многие другие представители местной гражданской администрации, о чем написал «Феодосийский вестник»[14].

Торжественный молебен по случаю открытия Центрального вербовочного пункта РОА в Крыму. Симферополь. 30 июня 1943 г.

Однако основным контингентом, который шел в РОА, были местные жители и военнопленные, что признают даже советские источники. Так, в стенограмме беседы начальника Крымского штаба партизанского движения (КШПД) В.С. Булатова с прибывшим из Крыма неким «т. Лукашевичем», которая имела место в г. Сочи 22 сентября 1943 г., помимо всего прочего, сказано: «…наш севастопольский командный состав сидит в тюрьме. Им предлагают служить в добровольческой армии. Они категорически отказываются. Сидят под замком. Дают им всего 15 минут прогулки»[15]. Однако были и другие случаи. Симферопольский подпольщик М.Г. Кособродов сообщал в своем донесении, что в августе 1943 г. ему пришлось общаться с новоиспеченным добровольцем РОА. Оказалось, что это бывший защитник Севастополя, который не смог больше находиться в лагере военнопленных[16]. Наконец, в отчете КШПД Крымскому обкому ВКП(б) «Военная обстановка в Крыму в июле–октябре 1943 г.» указывается, что некоторая часть жителей Симферополя и других населенных пунктов вступила в РОА, поддавшись пропаганде «о Власове – освободителе России»[17].

Новые добровольцы РОА получают униформу. Симферополь. Лето 1944 г.

Ряд публикаций весны–лета 1943 г. в газете «Голос Крыма» свидетельствует о национальной политике оккупантов: коллаборационизм не должен был оставаться в узкоэтнических границах, борьбу против большевиков следовало консолидировать. На это прямо нацеливали заголовки газетных материалов: «Плечом к плечу с РОА», «Борьба татар против большевизма», «Голос крови зовет меня» и т.п.[18] Публикации, лейтмотивом которых была общая борьба с большевизмом, появились и в крымско-татарской прессе, в частности в органе Симферопольского мусульманского комитета – газете «Azat Kirim». Так, 28 апреля 1943 г. в передовой статье говорилось: «Отныне на фронтах татары, украинцы и донско-кубанские казаки неодиноки: в их ряды включаются и русские добровольцы. Отныне наступление, начатое из областей, освобожденных благодаря германским войскам, будет всеобщим наступлением наций, которые являются братьями по оружию»[19]. По сведениям из немецких источников, сплочение коллабрационистов позволило командующему войсками вермахта в Крыму генерал-полковнику Э.Йенеке в январе 1944 г. выступить с проектом, направленным на создание на полуострове местного правительства, куда должны были войти представители трех наибольших национальных групп – русских, украинцев и крымских татар. Но претворению замысла в жизнь помешало начавшееся наступление Красной армии[20].

В результате вербовочной кампании к осени 1943 г. удалось создать несколько подразделений РОА. Но установить их численность и социальную принадлежность по отчетам и донесениям советских партизан крайне сложно, поскольку те пестрят газетными клише. Кроме того, их авторы, являясь людьми гражданскими, не были знакомы с организацией и структурой вооруженных сил и тем более германских, не знали, что коллаборационистские формирования – это, по сути, самостоятельная категория вермахта и войск СС, и поэтому не делали различий между «власовцами», «полицаями» и т.п. И, конечно, советская сторона занижала численность добровольцев. Так, в «Отчете Крымского штаба партизанского движения о боевой и политической деятельности отрядов и соединений», подготовленном во второй половине апреля 1944 г. для Крымского обкома ВКП(б), говорилось: «…в Крыму с треском провалилась кампания, проводимая немцами по вербовке в РОА. Никакие угрозы, никакие подручные Власова, выступавшие с воззваниями, не подействовали на советских людей – они в РОА не пошли… Своей освободительной армией наши люди называют Красную армию»[21].

Несколько иные сведения фигурируют в документах, направлявшихся военно-политическому руководству СССР. Так, в недавно введенном в научный оборот отчете разведывательного отдела Центрального штаба партизанского движения за период работы с мая 1943 г. по январь 1944 г. сообщалось: «В мае–декабре 1943 г. разведкой партизан установлено… В Крыму – восточных батальонов 18… к началу 1944 г. осталось до 8 батальонов изменников»[22]. (Заметим, что батальон насчитывал от 300 до 350 человек.)

Командующий ВВС РОА генерал-майор В.И. Мальцев беседует с подчиненными. Германия. Зима 1944-45 гг.

Советские же газеты, как, например, «Красный Крым» (она издавалась в г. Краснодаре и служила органом печатной пропаганды на полуостров), прямо заявляла о том, что затея немцев явно провалилась: «В Симферополе фашисты кое-как наскребли 6–7 “добровольцев”, решивших под угрозой расстрела пойти на черное дело. Не имеет успеха “вербовка” и в других городах и в сельской местности Крыма. Поэтому гитлеровцы прибегают к излюбленному методу насильственной мобилизации населения»[23].

Что касается немецких документов о численности крымской РОА, то в пропагандистских материалах, как правило, фигурировали заявления о «тысячах добровольцев», с утра до вечера толпившихся у дверей, например, симферопольского пункта, где «желающих записаться было такое огромное число, что прикомандированые к пункту не справлялись с работой. Сюда приходили и 17-летние юноши и 50-летние мужчины, требуя записать их и дать им оружие в руки, для борьбы с большевизмом. Здесь было много сцен истерики при отказе по возрасту»[24]. Однако в документах для внутреннего пользования фигурировала более реалистичная численность крымских власовцев. Например, в отчете начальника оперативного отдела штаба расквартированной в Крыму 17-й немецкой армии общее количество «русских добровольцев» из частей РОА показано как 3–3,5 тыс. человек. Этот отчет датирован 5 марта 1944 г., а набор в РОА был прекращен в феврале 1944 г. То есть, если учесть некоторое движение личного состава, эта цифра является окончательной[25].    

В целом же, сопоставив немецкие данные и сведения из различных донесений партизанских разведчиков и подпольщиков своему руководству, можно утверждать, что с лета 1943 по весну 1944 г. численность крымских формирований РОА колебалась от 2 до 4 тыс. человек, что составляло менее 1 % от численности русского населения Крымского полуострова. Все они были распределены по частям крымской группировки вермахта повзводно и поротно. Ближе к зиме 1944 г. почти треть из них перешла на сторону партизан. В результате немцы отвели с передовой некоторые подразделения РОА, разоружили их, а личный состав отправили в концлагеря или за пределы Крыма – в Италию или Францию[26]. Эта информация подтверждается уже опубликованным сообщением начальника Центрального штаба партизанского движения П.К. Пономаренко членам ГКО от 11 октября 1943 г. «О переходах солдат РОА на сторону партизан и отправке неблагонадежных солдат РОА в лагеря», где говорится, что, «по данным крымских партизан, немцы начинают отправлять изменнические формирования из Крыма в Северную Францию и Италию»[27].

Деятельность крымских власовцев имела два направления: пропагандисткое и военное. О первом подробная информируют отчеты штаба пропаганды «Крым». В том, который подготовлен для отдела пропаганды верховного командования вермахта и датирован 7 июля 1943 г., его начальник обер-лейтенант Фрай сообщал, что рекомендовал своим подчиненным привлекать офицеров-власовцев «для непосредственного разъяснения обстановки и использования в качестве докладчиков на радио и в печати»[28]. Ранее, 11 июня, капитан Б.Ширяев, скорее всего следуя этой рекомендации, прочитал собравшимся в алуштинском «Доме воспитания» учителям лекцию на тему «Немецкая система образования как основа высокого жизненного уровня в государстве». Другие офицеры-пропагандисты (капитаны Л.Станиславский, Г.Барятинский, А.Таманский и др.) активно выступали со статьями в местной печати, а поручик К.Быкович даже стал главным редактором газеты «Голос Крыма»[29]. Пропагандисты РОА участвовали также в подготовке листовок и воззваний к бойцам Красной армии и крымским партизанам («Братья красноармейцы!», «К офицерам и солдатам Красной армии», «Товарищ, один вопрос…!» и т.п.), в которых предлагалось переходить на сторону немцев[30]. В конце июля 1943 г. в коллаборационистских формированиях, лагерях военнопленных и немецких дивизиях, расположенных в Крыму и имевших русский персонал, появились выпускники школы пропагандистов в Дабендорфе – офицеры-инспектора РОА, призванные «следить за физическим и моральным состоянием своих соотечественников», что было еще одной из обязанностей офицеров РОА[31].

Архивные документы свидетельствуют, что рост «власовских настроений» в Крыму не остался незамеченным советским военно-политическим руководством и соответственно крымскими партизанами. И причина здесь не столько в военной, сколько в политической угрозе со стороны власовского движения. Чтобы сорвать набор добровольцев и очернить в глазах населения саму идею власовского движения, был предпринят целый комплекс мероприятий военно-политического характера. За линией фронта этим занимались органы советской пропаганды, в оккупированном Крыму – партизаны и подпольщики. Так, в ответ на начало вербовочной кампании на полуострове Главное политуправление Красной армии в июле 1943 г. выпустило листовку «Солдаты и офицеры РОА» в количестве 300 тыс. экземпляров с тем, чтобы повлиять на добровольцев, причем не только уговорами: «Вы продались за сытную еду, за красивую форму, за легкую жизнь. Немцы перед вами всячески заискивают, стараются вам угодить, лишь бы вы дрались вместе с ними. Но вы просчитались…»[32]. Всего же за период с 15 мая по 1 октября 1943 г. редакция газеты «Красный Крым» выпустила на тему о РОА 15 наименований листовок (по 25 тыс. каждого, всего 375 тыс. экз.). Среди них такие, как «К добровольцам», «Не идите в так называемую “русскую освободительную армию”!», «К добровольцам и всем, кто обманут Гитлером!», «К «добровольцам», полицейским, старостам и всем, кто работает на немцев», «К солдатам и офицерам РОА» и т.п.[33]

Партизаны и подпольщики получили указания срывать вербовку в РОА любой ценой вплоть до применения террора, создавать атмосферу недоверия и нетерпимости по отношению к этим формированиям и тем, кто в них записался. Об этом идет речь практически во всех документах, которыми летом–осенью 1943 г. обменивались начальник КШПД В.С. Булатов и руководство подпольного обкома, командовавшего «народными мстителями на полуострове»[34].

Как это выглядело на практике, сообщают мемуаристы. По воспоминаниям феодосийского подпольщика А.Овчинникова, вопрос о «срыве вербовки в РОА» был очень важным и не снимался с повестки дня заседаний его подпольной группы вплоть до весны 1944 г. Работавшая в период войны в Симферопольской центральной библиотеке Е.Пахомова подробно рассказывает в послевоенных воспоминаниях, записанных Крымской комиссией по истории Великой Отчественной войны, о том, как вела советскую пропаганду среди добровольцев РОА[35]. Партизан из Евпатории Н.Каташук свидетельствует: «Перед группой связанных со мной товарищей я поставил задачу не допустить ни одного рабочего в так называемую “власовскую армию”»[36]. А 26 февраля 1944 г. диверсионная группа Симферопольской подпольной организации пустила под откос воинский эшелон на перегоне Альма – Симферополь. Помимо уничтоженной в нем военной техники было убито и ранено 315 солдат и офицеров из частей РОА[37]. Все эти мероприятия, конечно, оказывали воздействие на крымских власовцев. Тем не менее точку в их истории поставили не советские партизаны, а сами немцы.

Весь 1943 г. прошел под знаком ухудшения положения германских вооруженных сил на Восточном фронте, что не могло не сказаться и на ситуации с крымским власовским движением. Например, уже в январе 1944 г. в одном из отчетов штаба пропаганды «Крым» вышестоящему руководству, озаглавленном «Об откликах населения на немецкую пропаганду», отмечено некоторое ослабление энтузиазма крымчан и местных властей относительно власовцев. В отчете говорилось, что в газете «Голос Крыма» «совершенно не пишется о РОА. Нужно было что-нибудь писать о ней, даже если она используется где-то на Итальянском фронте»[38]. Как ни парадоксально, немецкие власти при этом не рекомендовали распространять власовские газеты, такие как «Доброволец», «Заря», «Боевой путь» и другие, среди рабочих трудовых лагерей, опасаясь возникновения «русских фантазий»[39]. Скорее всего, имелись в виду «фантазии» о русской национальной идее и так называемой «третьей силе», т.е. использовании РОА в качестве инструмента в борьбе и против большевиков, и против нацистов. В том же отчете указывалось, что «среди населения имеется много сторонников… “третьей силы”. Это люди, ожидающие окончательного завершения войны, которое наступит после полного поражения Германии и Советского Союза… Совершенно определенно, эти идеи косвенно или прямо направлены против немецких интересов»[40].

В данном случае немцев беспокоило прежде всего «снижение страха перед возвращением большевиков», что могло сказаться на лояльности населения к оккупационным властям и повлиять на желание совместно с ними оборонять полуостров. В конце концов подобные высказывания привели к тому, что в январе 1944 г. обер-лейтенант Фрай издал распоряжение по штабу пропаганды «Крым», в котором предписывал установить за пропагандистами РОА постоянное наблюдение, а для проведения лекций выработать унифицированные образцы докладов, которые должны были утверждаться сотрудниками штаба[41]. В результате такой политики крымское власовское движение и крымская РОА прекратили свое существование еще до полного освобождения полуострова. В феврале 1944 г. немцы закрыли симферопольский вербовочный пункт. По вспоминаниям одного из власовцев, сохранившимся в немецком архиве, «он стал привлекать к себе антибольшевистские силы с заводов и фабрик, из татарских аулов и городов Крыма»[42]. Те же, кого успели набрать до февраля 1944 г., продолжали служить в рядах вермахта еще два месяца, до весеннего наступления Красной армии, в ходе которого немецкая группировка на Крымском полуострове была полностью разгромлена[43].

Таким образом, корпус источников ГАРК по истории власовского движения на территории Крымского полуострова разнообразен по составу и содержанию. Особую ценность представляют подлинные документы немецких военно-политических органов и материалы из среды некоторых коллаборационистских формирований. Они не только убеждают, что в истории крымского власовского движения отразились многие процессы, ставшие определяющими для нацистской оккупационной и национальной политики на советских территориях, но и позволяют исследовать различные моменты истории власовского движения на территории Крыма, в том числе количественные и качественные показатели этого движения, роль пропаганды, партизанско-власовские и немецко-власовские взаимоотношения и т.п. Однако содержащиеся в них факты и характеристики требуют тщательной проверки и сопоставления с другими источниками.

[1] См., напр.: Хоффманн Й. История Власовской армии. Париж, 1990; Штеенберг С. Генерал Власов. М., 2005.

[2] См., напр.: Дробязко С.И. Под знаменами врага. Антисоветские формирования в составе германских вооруженных сил 1941–1945 гг. М., 2004; Александров К.М. Русские солдаты Вермахта. Герои или предатели: Сб. статей и материалов. М., 2005; Коняев Н.М. Генерал из трясины. Судьба и история Андрея Власова. Анатомия предательства. М., 2012; Мартынов А.В. По обе стороны правды. Власовское движение и отечественная коллаборация. М., 2014.

[3] Романько О.В. Формирования Русской освободительной армии на территории Крыма (1943–1944). К вопросу об организации и использовании // Голокост і сучаснiсть. К., 2003. № 2 (8). С. 13-14; № 3 (9). С. 6-7; Он же. Крым под пятой Гитлера. Немецкая оккупационная политика в Крыму 1941–1944 гг. М., 2011.

[4] Генерал Власов: история предательства: Сб. док.: В 2 т. Т. 2: В 2 кн. М., 2015.

[5] ГАРК. Ф. П-1 «Документальные материалы Крымского областного комитета Коммунистической партии Украины. 1936–1945 гг.» (8699 ед. хр.); Ф. П-151 «Документы Крымского штаба партизанского движения. 1941–1944 гг.» (649 ед. хр.); Ф. П-156 «Дела Крымской комиссии по истории Великой Отечественной войны. 1944–1947 гг.» (248 ед. хр.).

[6] Генерал Власов: история предательства… Т. 1. С. 134-137.

[7] Хоффманн Й. Указ. соч. С. 8.

[8] Материалы по истории Русского освободительного движения. М., 1999. Вып. 4. С. 161–178.

[9] Голос Крыма. 1943. 18 марта.

[10] Мальцев Виктор Иванович (1895–1946) – окончил Егорьевскую школу военных летчиков (1919 г.). С 1925 по 1938 г. занимал посты начальника Центрального аэродрома под Москвой, помощника начальника Управления ВВС Сибирского военного округа, начальника ВВС Сибирского военного округа, затем его начальника, начальника Туркменского управления ГВФ СССР; полковник. 11 марта 1938 г. арестован НКВД, но уже 5 сентября 1939 г. освобожден за недостатком улик и реабилитирован. Демобилизован из Красной армии и исключен из рядов ВКП(б). С марта 1942 г. по июнь 1943 г. начальник городского управления, а затем мировой судья Ялты. В 1943–1944 гг. в составе «Восточной» (русской) авиационной группы (Восточная Пруссия). С декабря 1944 г. в чине генерал-майора командующий Военно-воздушными силами Комитета освобождения народов РоссииРоссии. В апреле 1945 г. сдался в Чехии американским войскам, выдан СССР. На закрытом судебном процессе в августе 1946 г. приговорен к смертной казни через повешение. (См.: Голос Крыма. 1943. 16 июня; Александров К.М. Офицерский корпус армии генерал-лейтенанта А.А. Власова 1944–1945 гг. СПб., 2009. С. 598–613.)

[11] Плющов Б. Генерал Мальцев. История военно-воздушных сил Русского освободительного движения в годы Второй мировой войны (1942–1945). Сан-Франциско, 1982. С. 13.

[12] Голос Крыма. 1943. 4 июня.

[13] Там же. 18, 27, 30 июня.

[14] Феодосийский вестн. 1943. 21 июля.

[15] ГАРК. Ф. П-156. Оп. 1. Д. 39. Л. 47об. – 48.

[16] Там же. Л. 3–4.

[17] Там же. Ф. П-151. Оп. 1. Д. 28. Л. 58–68.

[18] Голос Крыма. 1943. 25 июня, 9, 30 июля.

[19] Azat Kirim. 1943. 28 апр.

[20] Bundesarchiv-Militärarchiv (далее – BArch). RH 20. Armeeoberkommandos. Bd. 7: AOK 16 bis AOK 17. RH 20-17/257. Bl. 108–110 rs.

[21] ГАРК. Ф. П-151. Оп. 1. Д. 28. Л. 65.

[22] Генерал Власов: история предательства… Т. 1. С. 651.

[23] Провал вербовки «добровольцев» // Красный Крым. 1943. 23 апр.

[24] BArch. MSg 149. Sammlung Vladimir Pozdnakoff (Vlasov-Bewegung). MSg 149/7. Bl. 57.

[25] Ibid. RH 20. Armeeoberkommandos. Bd. 7: AOK 16 bis 17. RH 20-17/257. Bl. 180.

[26] ГАРК. Ф. П-151. Оп. 1. Д. 28. Л. 40–41; Д. 30, Л. 28; Д. 505, Л. 151, 210 б.

[27] Генерал Власов: история предательства… Т. 1. С. 504.

[28] ГАРК. Ф. П-156. Оп. 1. Д. 26. Л. 24.

[29] Там же. Л. 19; Голос Крыма. 1943. Июль–авг.

[30] ГАРК. Ф. П-156. Оп. 1. Д. 25. Л. 65–66, 68–70, 72–73.

[31] Штрик-Штрикфельдт В.К. Против Сталина и Гитлера. М., 1993. С. 155.

[32] ГАРК. Ф. П-156. Оп. 1. Д. 173 а. Л. 32–32 об.

[33] Там же. Ф. П-1. Оп. 1. Д. 2185. Л. 10–10 об.

[34] Там же. Ф. П-151. Оп. 1. Д. 28. Л. 22, 23.

[35] Там же. Ф. П-156. Оп. 1. Д. 57. Л. 148 об.

[36] Там же. Ф. П-156. Оп. 1. Д. 40. Л. 31 об.

[37] Яковлев В.П. Преступления. Борьба. Возмездие. Симферополь, 1961. С. 167, 169.

[38] ГАРК. Ф. П-156. Оп. 1. Д. 26. Л. 33.

[39] Там же. Л. 38–39.

[40] Там же. Л. 34.

[41] Там же. Л. 25.

[42] BArch. MSg 149. Sammlung Vladimir Pozdnakoff (Vlasov-Bewegung). MSg 149/7. Bl. 58.

[43] Басов А.В. Крым в Великой Отечественной войне 1941–1945. М., 1987. С. 262–280.

Список литературы

1. Александров К.М. Офицерский корпус армии генерал-лейтенанта А.А. Власова 1944–1945 гг. СПб., 2009.
2. Басов А.В. Крым в Великой Отечественной войне 1941–1945. М., 1987.
3. Материалы по истории Русского освободительного движения. М., 1999. Вып. 4.
4. Плющов Б. Генерал Мальцев. История военно-воздушных сил Русского освободительного движения в годы Второй мировой войны (1942–1945). Сан-Франциско, 1982.
5. Романько О.В. Формирования Русской освободительной армии на территории Крыма (1943–1944). К вопросу об организации и использовании // Голокост і сучаснiсть. К., 2003. № 2 (8). С. 13-14; № 3 (9). С. 6-7.
6. Романько О.В. Крым под пятой Гитлера. Немецкая оккупационная политика в Крыму 1941–1944 гг. М., 2011.
7. Хоффманн Й. История Власовской армии. Париж, 1990.
8. Штеенберг С. Генерал Власов. М., 2005.
9. Штрик-Штрикфельдт В.К. Против Сталина и Гитлера. М., 1993.
10. Яковлев В.П. Преступления. Борьба. Возмездие. Симферополь, 1961.

Источник: Отечественные архивы. – 2015. — №5. – С. 50-58.